«Мы все любим призы». Андрей Звягинцев — о разочаровании в Каннах, «Оскаре» и тотальной нелюбви

В конце мая Андрей Звягинцев получил приз жюри Каннского фестиваля за фильм «Нелюбовь». В основном конкурсе участвовали 19 картин. Золотая Пальмовая ветвь досталась фильму «Квадрат» шведского режиссера Рубена Эстлунда. Гран-при вручили французу Робену Кампийо, который снял картину «120 ударов в минуту» про борьбу сексуальных меньшинств с ВИЧ в Париже начала 1990-х гг.

Главная новость по теме

«Если вы еще не развелись — это чудо какое-то». Павел Матяж — о новом фильме Андрея Звягинцева «Нелюбовь»

Фильм «Нелюбовь» — это история о разводе молодой пары. Супруги так поглощены личными проблемами, что забывают о своем 12-летнем сыне Алеше, который однажды убегает из дома и пропадает.

Премьера фильма в росийских кинотеатрах состоялась в прошлый четверг. Сегодня Андрей Звягинцев представит картину в «Ельцин Центре». Ее покажут дважды: в 19:00 и в 22:30. Все билеты уже раскуплены.

За несколько часов до встречи со зрителями Андрей Звягинцев рассказал журналистам, почему он надеялся получить вторую в истории российского кино Пальмовую ветвь, но ушел со специальным призом жюри, какой эффект на зрителей оказывает «Нелюбовь» и как снимались ключевые сцены фильма.

О завышенных ожиданиях от Каннского фестиваля

— Все мы любим призы. Так устроена человеческая природа. Когда ты попадаешь в те обстоятельства, в которых оказался я, то — да, ты думаешь, что, наверное, это то самое, что сейчас все должно случиться. И ты надеешься на это.

Мы получили рейтинг 3,2 в оценке журнала Screen, и он держался до самого конца. Даже картина, представленная на фестивале самой последней, получила рейтинг 3,1. В то же время я видел заголовки газет, в которых фильм называли «лидером фестиваля», «шедевром». Самый авторитетный критик Питер Брэдшоу (The Guardian), которого боятся все кинематографисты, говорит о фильме невероятные слова, пророчит Пальмовую ветвь. В день вручения премии мне звонят организаторы и намекают, что нужно быть на закрытии, потому что я в списке победителей…

Думаю, что, закончив работу над фильмом, я мог позволить себе такую слабость, как завышенные ожидания.

О том, почему «Нелюбовь» — это общечеловеческая история, понятная за границей

У меня было рекордное количество интервью. Я даже спросил у пресс-атташе, со сколькими интервьюерами я встретился. Оказалось, 106. К счастью, часть интервью я давал во время круглых столов. Ты сидишь за столом, где 6–8 интервьюеров, и все они из разных стран. И ни один из них не сказал мне, что «вы знаете, а у нас все по-другому». Все понимали, о чем речь. Я слышал это не только из уст журналистов, но и от зрителей. Они подходили ко мне и говорили: «Это наша американская история», «Это наша итальянская история»... Поэтому я думаю, что это история, понятная везде — в том числе за границей.

Об эффекте, который оказывает «Нелюбовь» на зрителей

Девушка, которая курирует vip-зал в кинотеатре Новосибирска, прислала мне СМС от зрительницы: «Я вернулась домой, обняла своего сына и до сих пор не могу выпустить его из рук». И такие отзывы я слышал не только от нее. Как-то ко мне подошла актриса, вся в слезах, и сказала: «Я позвонила мужу. Теперь мы больше не воспитываем нашего ребенка, мы только его любим». Так срабатывает этот механизм. Фильм не только обращает зрителей внутрь себя, но и заставляет обнять своих близких — детей, мужа, жену. На мой взгляд, мы смогли изменить систему.

О кастинге актеров

Марьяна пришла на кастинг первой. Помню, я тогда сказал, что не знаю, что мне делать, какие задачи перед ней ставить. Поэтому предложил просто познакомиться. Она была совершенно, абсолютно непроницаема. В том смысле, что если она и волновалась, то этого было не заметно. Потом был длинный путь поисков.

С Лешей мы работали в «Елене» и «Левиафане». Но тем не менее еще полгода, наверное, встречались. Раза четыре или шесть точно. Пробовали одну сцену за другой. Не трогали только сцену в морге. Я понимал, что репетировать ее абсолютно бессмысленно.

О сцене в морге

Марьяна Спивак: — Мы готовились, но не репетировали эту сцену. Просто мы знали: то, что мы увидим под черным целлофаном, будет страшно. Андрей Петрович предупредил нас об этом. То, что там лежало, называли не «человеком», не «ребенком», а «изделием». Мы не видели его до команды «мотор!».

Андрей Звягинцев: — Этот кадр был снят одним дублем. Потому что совершенно очевидно, что повторить это невозможно. У нас было что-то вроде репетиции. В театре это называется «побросать текст». Мы даже сняли этот дубль, но не снимали целлофан. Перед следующим дублем я сказал ребятам: «Сейчас мы это снимем». И когда мы закончили работу, было ясно, что всё есть.

О финале фильма

Трагедии Шекспира не было бы, не случись смерти Гамлета. Поэтому вернуть Алешу — это значит потрафить зрителю, его внутреннему благополучию и… отпустить его. Тогда фильм замкнулся бы на самом себе. Перед финальными титрами случилось бы всё — в том числе зрительское удовлетворение. Но, на мой взгляд, кино должно служить другому. Оно должно усилить семя сомнения, которое живет в зрителе. Дать ему возможность поразмышлять о том, что с ним происходит.

О возможной номинации на «Оскар»

Я пока не могу говорить об этом. Придет время, это будет сентябрь или октябрь, когда комитет каждой страны выдвигает своего единственного участника в этой гонке. Поэтому решать это [будет ли фильм «Нелюбовь» номинирован на «Оскар»] оскаровскому комитету.