«Малахитовые гитары» выстроены в форме электронной переписки. Всего — 15 писем о 13 совершенно разных музыкальных коллективах, которых объединяет только одно: все они родом из Екатеринбурга. Среди них — «Сансара», «Обе две», «Чичерина», «Курара», «Городок чекистов», «4 позиции Бруно»… В книге говорится не столько о музыкальных процессах, сколько о людях, с которыми авторы знакомы лично. Предлагаем вам прочитать несколько писем о группе «Смысловые Галлюцинации». Как рассказали Порталу 66.ru авторы «Малахитовых гитар», текст этой главы пока не видел даже Сергей Бобунец.
Вторник, 25 августа 2015, 15:12 от «Dmitriy Melkikh» для «Anton Kasimov».
Тема: Смысловые Галлюцинации
Похоже, в твоей просьбе рассказать про этот ансамбль кроется провокация. Ты ведь прекрасно знаешь мое отношение к ним. Конечно, через двадцать лет скрытые обиды и невысказанные претензии кажутся сущей ерундой. Но неприятный осадок по-прежнему есть. Может быть, ты ждешь от меня площадной брани в адрес «Глюков»? Нет, этого не будет. Но и выдавливать из себя умные мысли по поводу их песен я не хочу, да и не вправе, поскольку давным-давно перестал интересоваться группой «Смысловые Галлюцинации». Но вопрос задан, надо что-то на него ответить. Поэтому я отмотаю еще на несколько лет назад от того краткого периода, о котором ты спрашиваешь, к самому началу. А дальше — как получится.
 |
|---|
Я был счастливым очевидцем двух пиков творчества «Смысловых Галлюцинаций». Впервые о них я услышал еще осенью 1989 года, вскоре после возникновения группы. Мой коллега по музицированию Ян познакомился на «пятаке» (знаменитое тусовочное место 80–90-х в скверике на площади 1905-го года) с неким Сергеем Барановым, якобы лидером, гитаристом, клавишником и идейным вдохновителем новой, молодой, совершенно необычной для Свердловска группы. Все уши приятель мне прожужжал этим Барановым. Существовал ли такой человек на самом деле, был ли он в действительности лидером группы, я не знал — никогда его не встречал, а в ответ на все просьбы познакомить Ян начинал мяться и придумывать глупые отговорки. Всё же причудливое название коллектива я тогда запомнил.
Летом 1990 года сарафанное радио сообщило, что в красном уголке какого-то сомнительного ДК Ленинского района на улице имени художника Сурикова состоятся мастерские Свердловского рок-клуба, то есть мероприятие по прослушиванию на предмет вступления в этот самый клуб нескольких молодых коллективов: «Бит-Бардак», «ЭДС», «Смысловые Галлюцинации» и кто-то еще. Ныне все они, кроме «СГ», прочно и навсегда забыты, но тогда эта перспективная молодежь казалась безумно интересной. Выступления юных «Глюков» ждали, играли они в конце, и всё это время по залу бродили странного вида нетрезвые люди с возбужденно сверкающими глазами и обменивались мнениями, сводящимися к тому, что «сейчас капитан Буба даст всем прикурить».
 |
|---|
Кто такой Буба, я не знал, название «СГ» по-прежнему у меня ассоциировалось с полумифическим Барановым. Но их сет действительно произвел сильное впечатление. Фактически это была попытка самого настоящего арт-панка — музыки, которую не то что в Свердловске, а вообще во всем СССР никто не играл, да и про Contortions и The Pop Group мало кто слышал. Впрочем, не стоит переоценивать музыкальную эрудицию отроков — скорее всего, вгоняющее в столбняк звучание возникло случайно. Да и вообще, наверное, это лишь мое ложное воспоминание, отягощенное позднейшими знаниями, о том (быть может) совершенно заурядном выступлении. Сцены как таковой не было, вся аппаратура и ударная установка располагались прямо на полу, музыканты толпились там же, на одном уровне со слушателями. В составе, очевидно, были исполнители из Чайника (музыкальное училище им. Чайковского), и быстрый, прямолинейный панк-рок «Глюков» был расцвечен чудесными звуками тромбона. На импровизированной сцене присутствовали клавишные, кто-то играл на гитаре и барабанах. Никого из участников представления я, конечно, не знал. А вот за бас взялся и подошел к микрофону тот самый юноша по прозвищу Буба из поселка Калиновка.
Тексты для тогдашней чопорной свердловской сцены были просто сенсационными: «Над рекой над Исетью солнце встает. Меня з... и тебя з...!» Много ли надо семнадцатилетнему подростку? Из зала я вышел обалдевший и с тех пор стремился попасть на любое выступление потенциальных кумиров. Разочарование пришло довольно быстро. На следующих концертах на сцену поднимался обычный панк-состав без всяких духовых и клавишных, исполнители с каждым разом играли всё хуже и хуже. Уже через пару лет группа закономерно исчезла из поля моего зрения.
 |
|---|
Как я узнал позже, настоящим идеологом группы, а также и автором многих текстов был Константин Уваров. Весьма своеобразный поэт, почитаемый тогда и в столицах. Во многом благодаря ему «Глюки» сделали себе имя в первой половине 90-х. Не будь Уварова, вполне возможно, они разделили бы судьбу никому не нужной группы «Панки По Пьянке», между прочим, существующей и по сей день, как и «СГ». Ведь основатели «Глюков» Буба и Бурдин двигались по двумерной плоскости, а Константин Уваров придавал им объем, вытаскивал группу в третье измерение. Даже когда он ушел, им удавалось какое-то время сохранять иллюзию трехмерности. Что случилось между «Глюками» и Уваровым — мне неведомо, но в середине 90-х их пути совсем разошлись: группа упорно пыталась приблизиться к звездам (как вскоре выяснилось, намалеванным похмельным богомазом на картонном небосклоне), а идеолог двигался куда-то в сторону вещевого рынка. Время показало, что и группа без Уварова ненастоящая, и Уваров без «СГ» только часть самого себя.
На какое-то время я забыл про это яркое, но мимолетное явление, пока в декабре 1994-го судьба неожиданно не столкнула меня с бывшими музыкантами «СГ», тогда временно существовавшими под нелепым названием «Что-то против тебя» (по песне Pixies). От прежних времен не осталось почти ничего, даже имени, но Буба пытался что-то возродить на пепелище, куда-то пробиться. Вероятно, у лидера группы уже тогда был некий план развития на ближайшие годы по крайней мере; и он, как домовитый хозяин, тащил в избу всё, что попадалось под руку, внимательно изучал, неподошедшие детальки отбрасывал, что-то оставлял, строил потихоньку свой вечный двигатель. На протяжении двух лет происходили непрерывные смены состава.
 |
|---|
Приходили и уходили матёрые профессионалы и полные неумехи, любители Майкла Джексона и фаны брутального рэп-кора. Кажется, полгорода тогда переиграло в «Глюках». Даже твой корреспондент с изумлением обнаруживал себя на сцене рядом с ребятами в первой половине 1996 года. Стили постоянно менялись, группа мучительно пыталась найти себя: то уходила в эксперименты, то обретала вдруг тяжёлую поступь терминатора с двумя бас-гитарами наперевес, то кидалась в софт-рок в угоду меркантильным соображениям, чтобы попасть на какую-нибудь сомнительную гастроль по российским городам.
Несмотря на полную неопределенность, это было хорошее время. Именно тогда на очень короткий период материализовался состав, который можно считать идеальным воплощением «Смысловых Галлюцинаций». Буба / Колбасов / Немч / Панцирь. Соответственно: вокал / гитара / бас / барабаны. В таком сочетании «СГ» (или тогда еще «ЧПТ») дали лишь несколько коротких концертов и снова разбежались. Но даже пятнадцатиминутные сеты со всей убедительностью показали, что только это и есть подлинные «СГ», всё остальное — наносное, искусственное.
 |
|---|
Честно говоря, я смотрел на микровыступления «Галлюцинаций» с открытым ртом — всё было не так, как у известных мне российских / советских групп. У некоторых слушателей того времени (середины 90-х) агрессия «Глюков» вызывала непонимание и даже полное отторжение, но ребята оказались бесстрашными, как ранние христиане в клетке со львами. Проявлялось их своеобразие и даже некоторое высокомерие («Ё... твою мать, мы запалили этот город!») в музыке и в текстах, но не только. Они всегда были модными парнями. Даже заткнув уши, по одежде, повадкам, движениям можно было понять, что перед вами не какой-то там заплесневелый русский рок, а самая что ни на есть горячая штучка. Они тогда пристально следили за современными течениями в мировой музыке. Помню, как сидя в комнатушке физтеховской общаги, мы с друзьями до дыр зачитывали номер New Musical Express, подаренный нам Олегом Панцирем с барского плеча.
Тогда же, в первой половине 90-х, на местной сцене ярко проявила себя группа «Птица Зу» из Первоуральска. В чем-то они казались мне явлениями одного порядка с «Глюками»: та же «модность» звучания и необычайная подвижность вокалиста, своего рода уральский EMF (была такая популярная английская группа тогда). Правда, в отличие от ранних «СГ», «Птица Зу» и играли очень круто. Не случайно их лидер, бойкий юноша Юра Цалер, через несколько лет стал гитаристом, определяющим звучание в небезызвестном «Мумий Тролле». Да еще и одеты были участники группы в одинаковые черно-оранжевые костюмы, цвета — как у футбольного клуба «Уралмаш». Это я к тому, что в «Птице» сразу чувствовался стиль, концепция и целостность. «Глюки» к этому только двигались, пока безуспешно.
Сочетание четырех ярких личностей в «СГ» восхищало на сцене, но оказалось, увы, нежизнеспособным в реальности. Очень скоро пришли мастеровитые ремесленники, которые окончательно уничтожили мятежный дух старых «Глюков», зато спокойно и уверенно делали свое дело. Сначала мне было не совсем понятно, как анархический огонь Серёги Бобунца уживается со скучным музыкальным профессионализмом. Всё-таки Буба, как говорится, и в фонтаны нырял, и на танцах дрался. Немч с Панцирем — вот идеальные партнеры для него. Но у лидера группы стратегия была продумана, и он железной рукой вёл свой коллектив к победам. Мне виделось в этом какое-то фарисейство, но — «кто сильнее, тот и прав». Ради успеха можно было пожертвовать всем, и в первую очередь в жертву пришлось принести собственно группу «Смысловые Галлюцинации».
 |
|---|
Среда, 26 августа 2015, 04:29 от «Anton Kasimov» для «Dmitriy Melkikh».
Тема: Re: Смысловые Галлюцинации
Сегодня, меняя струны на своей гитаре, протер гриф белым ромом. Я хочу, чтобы звук гитары пьянил. Знаю, это глупо, ведь для таких целей есть специальные, профессиональные средства. Но у меня нет лишних денег. Белый ром Captain Morgan подарили вчера моей доброй подруге Насте Никифоровой коллеги по работе. Они бы расстроились, узнав, что я использую этот напиток не по назначению. Кстати, Настя с нежностью и трепетом относится к «Смысловым Галлюцинациям» ещё со времён клуба J-22. Каждый раз, когда «Глюки» анонсируют свои московские концерты, Настя спрашивает меня: «Ну что, идём?» И каждый раз, когда я посещаю их выступления, меня переполняют противоречивые эмоции. В них всё — ностальгия и разочарование, восхищение и снисходительность, радость и удивление. «Глюки» для меня давно не группа, а дискретный процесс. Мерцающий город, липкий, как ром, перетекающий из Свердловска в Екатеринбург, из гитары «Урал» в Fender Deluxe.
Тут будет уместно вспомнить о направлении в искусстве, называемом «уральский магический реализм». Такое определение не всем нравится. Парадоксально, но сочетания этих трёх слов точно раскрывает сущность творчества таких разных представителей современной уральской культуры, как литератор Андрей Ильенков и кинематографист Алексей Федорченко, драматург Николай Коляда и группа «Четыре Позиции Бруно», поэт Юрий Казарин и художник Виталий Волович. И здесь же, где-то неподалёку, присутствует группа «Смысловые Галлюцинации» — название в таком контексте выглядит логичным. Есть в этом ряду общий знаменатель, и имя ему — то место, где они все состоялись. Немало уже написано страниц о мистической границе между Европой и Азией, о древнем тектоническом шве, о запредельной энергии этого места. Как в стихах Владимира Маяковского:
Полунебоскребы
лесами поднял,
чтоб в электричестве
мыть вечера,
а рядом -
гриб,
дыра,
преисподняя,
как будто
у города
нету
«сегодня»,
а только
«завтра»
и «вчера».
 |
|---|
Мне представляется, что Константин Уваров как раз и стал для группы связующим звеном с этой самой уральской магией. Ведь музыканты «СГ» — простые ребята. Они и сами сочиняли тексты, получались у них вещи яркие, но довольно незатейливые, прямолинейные, какие и можно ожидать от сердитых молодых парней. А вот Уваров писал настоящие стихи, не дилетантские, лихо закрученные и в чём-то даже потусторонние. Интеллектуально-криминальные, я бы сказал. Уваров для «Глюков» был, как Кормильцев для «Нау». Он оказался способен на поэтическое осмысление той странноватой реальности периода превращения Свердловска в Екатеринбург и «Урала» в Fender. Его тексты были больше суммы слов, из которых они состояли. Как тебе вот такой фрагмент:
Я пустой перевернутый бак
На голодной прокуренной кухне
Нету хлеба, нет вилок, мух нет,
И друзей человека — собак.
Мертвый воздух оставил скелет —
В нем просверлены тысячи дырок,
Раздраженный некрашеный свет
Капля в каплю стучится в затылок.
В некоторых точках времени и пространства наши с тобой ощущения пересекаются. Точно так же как и ты, впервые название «Смысловые Галлюцинации» я услышал на «пятаке», хотя мы называли это место «плита». Там собирались разновозрастные неформалы — панки, хиппи, художники, музыканты. Эти ребята, предварительно выпив портвейна, пели песни: «8 километров по дороге в Сибирь», «Прощай это надолго», «Мама, я уеду, ни звонков, ни писем» и упоминавшуюся тобой «Над рекой над Исетью». На вопрос, кто автор, одни говорили, что это какая-то сибирская панк-группа, другие утверждали, что автор местный, но он умер, а третьи ничего не знали, просто орали и замёрзшими, закостеневшими пальцами брали примитивные аккорды. Однажды кто-то сказал, что песни принадлежат группе «Смысловые Галлюцинации», а один из участников даже тусуется где-то здесь. Но его я так и не увидел. Честно признаться, ходил я на эту «плиту» нерегулярно и недолго, не особо интересно там было. Но название мифической группы я запомнил и вскоре их увидел живьём. Только потом я узнал, что автором этих хороших песен был Володя Бурдин, человек с непростой судьбой, но бесспорно одарённый.
 |
|---|
В 1992 году я попал на концерт в ДК «Автомобилист» (ныне Свято-Троицкий кафедральный собор). Перед «Глюками» выступал Сергей Иванович Чернышёв — главный герой третий главы. Как сейчас помню, он сидел на сцене за столом, на котором стояла зелёная лампа, что-то рассказывал и пел песни под акустическую гитару. Перед началом концерта я пошёл покурить в сортир ДК. Какой-то молодой парень немного старше меня, тоже куривший со своими друзьями поодаль, спросил, улыбаясь: «На концерт пришёл?» — я кивнул, он ухмыльнулся и сказал: «Молодец». Во втором отделении, когда на сцену вышла группа с электрогитарами, я опознал в этом парне солиста. Все его звали Буба. Почему-то не помню, что играли тогда «СГ» и понравилось ли мне вообще всё это действо. Знакомые, которых я встретил на том концерте, говорили о группе с придыханием. На этом же концерте первый раз увидел «Глюков» их будущий директор и соавтор песен Олег Гененфельд (чаще знакомые сокращенно называют его Фельд). Было ясно одно, «Глюки» имели в городе полукультовый статус. Потом они уехали в Москву, и я на время потерял их из виду.
Их возвращение было триумфальным. Взахлеб про модную новую группу мне рассказывал Лёша Блохин, с которым мы учились в Университете. Он посещал искусствоведческий факультет. Именно Блохин играл на барабанах с «Глюками» на концерте в Ижевске, где их впервые услышал Коля Ротов, бывший басист «Курары», ныне играющий в «СГ». Вот тебе и магический реализм. Панцирь тоже был легендой: «О, это тот парень, который классно поёт и обладает фантастическими записями: My Bloody Valentine, U2 и The Cure», — так про него говорили. Часто тусовки с участием «Глюков» проходили в 79-ом общежитии УрГУ. В советский проигрыватель грампластинок Немч включал бас, Панцирь брал веники и ставил перед собой табурет, из-за чего получался грубый джазовый звук, Буба играл на акустической гитаре. Эти многочасовые джем-сейшны могли перетекать из одной комнаты в другую, а затем в рекреацию. Спускаешься с пятого этажа на второй во втором часу ночи, а там Немч поёт песню U2 «With or Without You», кто-то ему подыгрывает на другой гитаре. Вокруг сидят симпатичные студентки и пристально смотрят на исполнителя. Тут же знакомый парень даёт мне кассету с записью новой британской группы Suede. Ближайшее лето будет интересным.
 |
|---|
В окружении Бубы и его музыкантов всегда находились люди, готовые что-то сделать для группы. Если это был кто-то из архитектурного института, он мог нарисовать афишу, если студент учился на журфаке, в его силах было написать заметку о группе в местной газете. Так же на энтузиазме в 1997-ом году возник клуб в бывшей столовой, пристроенной к общежитию архитектурного института на Июльской, 22. От адреса — его название, J-22.
На этой площадке сделали перегородки из кирпича. В одном конце помещения была сцена, а в противоположном построили всё из того же кирпича конструкцию, где под потолком, на высоте двух метров, стоял звукорежиссёрский пульт. Туда, как в башню, поднимался звукооператор, он казался рыцарем звука. Аппаратура собиралась по знакомым, по частям и была дешёвой. Пульт стоял советский, — «Электроника ПМ-03», а ревербератор назывался «Лель». Оформление в клубе отсутствовало. Просто кирпичные стены.
Днем там репетировали группы, а вечерами проходили концерты. Ещё там была лестница, которая вела на крышу этой бывшей столовой. Обычно после репетиций музыканты выходили туда и пили пиво. Звукооператором в J-22 работал парень по имени Муслим, который потом перешёл в клуб «Фауст». Муслим довольно часто прямо во время концертов экспериментировал со звуком. В то время в клубах был всего один эффект, ревербератор, — и Муслим добавлял и убавлял его как ему хотелось. Вот что вспоминает про J-22 Олег Гененфельд.
 |
|---|
Время: Январь 2015 года. День
Место: Кафе на улице Мосфильмовская, Москва
Участники: Антон Касимов (А), Олег Гененфельд (О)
А: Расскажи про клуб J-22, кто его придумал и создал?
О: Странное место в странном месте. Идея и воплощение принадлежит Косте Аваеву (в то время директору «Смысловых Галлюцинаций). Это наш с Бубой большой друг. Если бы не было кого-то из нас, трёх друзей, вряд ли мы смогли бы сделать этот клуб. Два года он проработал, в 97–98-ом. У нас было много друзей-архитекторов, и Буба даже жил какое-то время в общежитии Архитектурного института на Восточной. А Костя Аваев был знаком с администрацией Арха и выбил это пустующее помещение, пообещав, что приведет его в порядок, и оно даже будет приносить какие-то средства. Создавая клуб, мы не думали, что делаем какое-то культовое заведение, которое повлияет на серьёзные процессы, в рамках Екатеринбурга, во всяком случае. Но в итоге так оно и вышло. J-22 оказался альтернативой другим центрам притяжения.
А: Что за группы выступали в клубе?
О: Вокруг «Смысловых Галлюцинаций» всегда была общность людей. Я имею в виду ближний круг: друзей, соратников, тех, кто хотел помочь, кому нравилась музыка, с кем мы проводили много времени. Часть из них была музыкантами, они играли в разных группах. Поскольку это был период, когда мы много и плотно общались с архитекторами, то в основном это были люди из тех кругов. Помимо нас, там были такие группы, как «Броуновское движение», «Голый пистолет» и Юля Чичерина. Юля была одна, без коллектива, и в голову пришло, что надо Юле собрать состав. Из всех групп наскребли. Костяк составляли наши друзья.
А: Со стороны приходили люди, которые хотели сыграть у вас в клубе?
О: Конечно.
А: Были там какие-то заметные группы?
О: Это были… (надолго задумывается) Я был арт-директором. Все группы и концерты проходили через меня, но я подзабыл уже. Стерлось в памяти. Видимо, никто не дожил до сегодняшнего дня.
А: Почему всего два года клуб просуществовал?
О: Комплекс причин. Были определённые проблемы с вузом. Кризис 1998-го года. Какие-то финансовые вопросы не смогли урегулировать. Все два года мы жили в этой общаге, и наши отношения пришли в упадок, мы просто не могли больше вместе, как прежде, сосуществовать. Мы не поссорились, не разбежались. Просто сели и поняли, что организацию надо закрывать, а нам идти на все 4 стороны.
А: Клуб приносил какие-то деньги?
О: Он позволял нам существовать. По крайне мере поддерживать деятельность тех ансамблей, которые там находились.
А: Вы платили гонорары?
О: Только в каких-то исключительных случаях. В основном нет. У нас не было групп, которые могли бы выступать за гонорары. Все группы были молодые, местные.
А: Сейчас вся система изменилась. Один из первых вопросов, которые сегодня арт-директор клуба задаёт музыканту — сколько придёт народу на твой концерт. Раньше не было таких вопросов. Давайте сделаем концерт — давайте. Наклеили афишу, кто-то пришёл. Это не был бизнес.
О: Наше поколение и не готовили в бизнесмены. К другому готовили. А потом сказали, что ошибочка вышла, и придётся отвечать за всё самим. И мы, не зная броду, полезли в воду. Я до сих пор не бизнесмен, я не умею заниматься бизнесом. Я не читаю бизнес-литературу. В сфере, где мы находимся, нет законов жанра. Всё зависит от креатива, от идеи. Это был не бизнес-проект, это был проект для себя и для друзей.
А: Ты переслушиваешь записи групп того времени?
О: Нет, я не склонен ностальгировать. Музыка с 1994 года — это моя работа. Неосознанная. Я не устраивался на работу. Но я этим занимался, и кривая вывела меня сюда. Меня зовут в клуб отдохнуть, но я не могу отдыхать в клубе. Я чувствую себя на работе, даже если я без группы. Для меня отдых — это дом. И с музыкой то же самое. Сделана — и начинает жить своей жизнью. Я ей больше не нужен. Нужна ли она мне — я не знаю, может, через десять лет захочу это послушать. В последние пару лет, как возникла медиалаборатория (имеется ввиду S.G. T.R.K Media-LAB — творческое объединение на базе самой большой на Урале аудиовидеостудии. Культурный кластер, прообразом которого называется Свердловский рок-клуб, точнее, акцент делается на схожести форматов), в Екатеринбурге появилось много доброкачественной музыки. Мы сейчас выпускаем сборник «Made In Ural». Это отпад башки, это очень круто!
Продолжение следует…
Фото: архив 66.ru