За фасадом громких слов
Все многочисленные термины, которые придумываются государством — «отрицательный рост», «стабильность», «суверенная демократия» и другие, — появляются для того, чтобы не травмировать население истинными смыслами этих слов, которые могут ввергнуть его в состояние дискомфорта и даже паники.
Начать с того, что слово «население» куда больше применимо к России, чем «общество». Его в стране, по существу, нет, поскольку в публичном пространстве не представлен весь спектр социально-политических интересов. Сегодня возможности для этого скукожились еще больше. Плюрализм по большинству актуальных вопросов дня благополучно почил в бозе и отсутствуют возможности для его возрождения.
Понятие «общество», как известно, предполагает реализацию не только политических, но и гражданских интересов. А где она, эта реализация? Нет ее! Кто-то из власть имущих заинтересован в ее развитии? Да никто! Монополия властных структур на все и вся оказалась сегодня настолько очевидной, что говорить об уважении к любому иному мнению, которое расходится с официальным, уже невозможно.
В этих условиях упомянутое население оказывается чаще всего не в состоянии отличить правдивые факты от фейковых. Под воздействием текущей информации формируется клиповое сознание, когда преобладает лишь одна точка зрения на происходящее.
При этом заметно четкое разделение всех оценок на «хорошие» и «плохие». Середины между ними в политической повестке дня чаще всего нет. Любое отступление от принятых оценочных норм воспринимается как «отход от генеральной линии». Со всеми вытекающими для нашего дня последствиями.
Все эти условия и порождают стилистический новояз, постоянно транслируемый сегодня посредством СМИ и в публичных выступлениях российских политиков и т. д. Все эти пресловутые термины наподобие «пятой колонны» и «нацпредателей», используемые в СМИ для оценки либерально мыслящих людей, и формируют повсеместное восприятие темы.
В принципе, можно допустить, что такой новояз появится и в западных странах, где существуют устойчивые демократические институты. Мало ли каких неадекватных людей носит земля. Однако уничижительные слова в тех условиях, скорее всего, не приживутся. Свобода слова и многообразие СМИ в тех обществах способствуют формированию у многих людей критического отношения к каким бы то ни было штампам. Любой же политический новояз современного дня в России изобилует устойчивыми словами и выражениями.
Когда в России начали применять новояз
Следует признать, что критичность мышления в России стала уменьшаться после протестных акций 2011-2012 годов в Москве и других крупных городах. Некоторые протестующие получили тюремные сроки, другие вынуждены были попросту уехать из страны. На общем фоне российского населения их было, разумеется, немного. Но активное подавление властями протестов привело к тому, что эти настроения стали заявлять о себе куда менее активно. Власть включила для этого не только организационные меры воздействия, но и пропагандистские, используя ярко выраженную оценочную лексику. Начиная с момента присоединения к России Крыма в марте 2014 года эта лексика стала довлеющей, подчиняя себе привычные прежде слова и обороты. Достаточно сегодня включить любой российский телеканал.
Более того, такая лексика с каждым годом ужесточается. Прежние аргументы ослабевают, и власть все время ощущает, что гайки надо подкручивать больше и больше. Ее внутренняя убежденность состоит в том, что обычные люди не нуждаются в какой-либо иной информации кроме той, что им предоставляется в данный исторический момент.
Власть думает так потому, что на более интеллектуальное воздействие у нее нет интеллектуальных ресурсов и отсутствует какое-либо желание их реанимировать.
Это видно и на примерах современной политической жизни — в таких странах, как Северная Корея, Афганистан, Куба и так далее. Пойди власти этих стран на более объективное отражение реальности, используй более спокойный оценочный язык — и это рикошетом ударит по самим высшим должностным лицам. Кто на это пойдет.
Современный политический новояз — это большое число непонятных массовой аудитории слов. Применительно к оценкам внутренней и внешнеполитической ситуации, связанной с Россией, — это, например, такие термины, как денацификация, оптимизация и множество других. Их можно понимать в самых разных проявлениях, однако большинство СМИ дают максимально примитивную «картинку» — опять же в угоду властным приоритетам. При этом сами слова — в полном соответствии с практикой эффективного манипулирования — повторяются постоянно. Все делается для того, чтобы массовое сознание запомнило их, повторяло на автопилоте. Это помогает лишить аудиторию альтернативности мышления.
Пропагандисты сами поверили в свою пропаганду
Сегодня мы имеем дело уже не с ограничениями информации, а с ничем неприкрытой цензурой. Новояз является ее основой и способствует ее дальнейшему развитию. Смотря на многие информационно-аналитические программы по российскому ТВ, я не могу отделаться от мысли, что их ведущие работают по кальке, транслируемой им «сверху», из президентской администрации. Иначе как объяснить, что лексика становится общей, если не сказать единой.
Эта лексика, в свою очередь, активно способствует поиску все новых «предателей» страны. Это верный признак упрочения тоталитарной тенденции.
Россия сейчас дошла до такой стадии, что всевозможные «враги» постоянно оказываются в центре внимания СМИ. А что дальше? Мы же видим, как уже разрисовываются двери квартир, где живут люди, несогласные с нынешним положением. На них ставят карающее клеймо. Недавно, например, положили свиную голову даже Алексею Венедиктову, главному редактору уничтоженной радиостанции «Эхо Москвы».
Озлобленная реакция общества на любое инакомыслие — это следствие языковой атаки на общественное сознание, которое мы наблюдали в стране все последние годы.
На каком-то этапе профессиональные пропагандисты, транслирующие весь современный новояз, сами поверили в правоту своих суждений и используемого языка. Это хорошо видно, например, по речевым оборотам, востребованным Маргаритой Симоньян, гендиректором известного телеканала RT, или Марией Захаровой, со слезами на глазах выступавшей перед собравшимися в «Лужниках» 18 марта.
«Я часто задумываюсь: что же все-таки происходит с сознанием этих людей?»
Ситуация стала отчетливо понятной мне много лет назад, когда довелось побывать в здании Госдумы РФ. Там проходила научная конференция, участником которой я был. Так вот, превосходные условия работы, дешевые обеды в тамошней столовой, мягкие ковровые дорожки в коридорах создавали стойкое ощущение, что в стране все в порядке. Я пробыл в этих стенах лишь полдня, но у меня и то создалось впечатление, что ситуация не столь критична по сравнению с тем, как она представлялась обычно.
К чему это я? Современные российские пропагандисты часто вхожи в органы власти. А там все хорошо. Внешний антураж успокаивает, делает их соучастником «больших дел». Появляется чувство неприятия и даже брезгливости ко всему тому, что не вписывается в этот изящный ряд. Это тоже способствует транслированию определенной стилистики в ходе восприятия повседневной жизни.
С этих позиций российские пропагандисты оценивают весь окружающий мир и, в частности, оппозицию. Какое рациональное начало может быть у этих оппозиционеров, рассуждают они, если та покушается на то, что свято и незыблемо?
Одностороннее восприятие российской политической жизни способствует возникновению словесных штампов и мифов, которые в совокупности и приводят к информационной манипуляции. В годы правления Михаила Сергеевича Горбачева страна попыталась отойти от такого одномерного начала в оценках действительности. Но это время оказалось краткосрочным. Еще в ходе реализации ельцинских реформ в 1990-е годы обнаружились новые признаки давления на профессиональное медиасообщество, а позже информационное пространство стало стремительно зачищаться. Начались гонения на свободу слова, закрытие различных СМИ. Одновременно стала масштабной и сама пропаганда. Это естественно: в условиях ограничения прав и свобод она с неизбежностью возрастает.
России предстоит пройти очень длительный путь, чтобы очиститься от того наследия, которое проросло на ее почве за последние десятилетия. Это предполагает очень тяжелую работу, которую можно осуществить лишь последовательно, не наскоками. Способна ли Россия на это? Не знаю, по правде говоря. За последние годы интеллектуально она стала намного слабее по сравнению еще с ситуацией сорокалетней давности. Кто-то должен взять на себя ответственность в разгребании исторических завалов, создании правовой системы, обеспечении прав и свобод и так далее. На этом месте нужен по-настоящему образованный человек, способный создать вокруг себя команду единомышленников. Боюсь, однако, что тяжелые и необратимые последствия для России могут наступить раньше, чем к власти придет такой человек.
