Задали вопрос: «Как стать для дочери образцовым отцом, минимизировать травму от развода и сделать так, чтобы ребенок не когда-нибудь понял, что так вышло и никто не виноват, а понял это еще ребенком, не фрустрировал и не наживал психологических проблем».
В переводе на русский — как провернуть развод, чтобы ребенок меня не осудил и не сказал, что я плохой отец, и окружающие тоже подтвердили, что я молодец.
Человек, в котором есть любовь, не поставил бы так вопрос. Главное для любящего родителя — чтобы ребенок не страдал. Остальное вообще не важно.
Но про ребенка думают в последнюю очередь. Больше всего при разводе мужчины боятся, что дети перестанут их любить. Самый кошмар — что жена снова выйдет замуж и ребенок будет называть «папой» чужого мужика. Кажется, если он полюбит кого-то, как отца, то в тот же миг я умру, как отец. Ну и ужас-ужас, если повзрослевший ребенок скажет: «Ты был плохим отцом». Нет в этом беспокойства за ребенка. Есть беспокойство о самом себе.
Идеи «после развода ребенок меня забудет» или «станет чужого дядю «папой» называть» — это всего лишь игра воображения мужчины, у которого, видимо, много свободного времени и можно подумать о том, что еще не случилось. Ну, раз время есть, почему бы не придумать себе другую версию? Отлично — жена найдет себе нового ухажера, увлечется романом и даст мне возможность видеться с ребенком так часто, как мне хочется. Почему бы об этом не подумать?
Зачем обязательно нагнетать страх? Я скажу зачем — страхи дают нам страдания. Придумали себе ужасное развитие событий и сразу начинаем печалиться о себе — это сильнейший наркотик. Мозг, сидящий на этой игле, только и занят тем, чтобы найти повод пострадать. Развод? Отлично! Сейчас придумаем самый ужасный сценарий, радостно его раскрутим в голове и пострадаем. Только вот это все не про ребенка, а опять о себе, любимом.
Знакомый жаловался, что после развода его трехлетняя дочка, с которой у него были нежные близкие отношения, стала с ним холодна. Когда он к ней приезжает, она скучает и просится обратно к маме. Я его слушаю — он говорит только о себе: «она со мной холодна», «она изменилась». Он что-то потерял в отношениях с дочерью и страдает, хочет, чтобы она была нежнее к нему, чтобы любила. Вероятно, дочь обрабатывают и нагружают определенным отношением к папе, но любовь не обмануть. Рано или поздно она проявит себя. Нужно принять, что сейчас вот такой период, который проживаем и я, и мой ребенок. Если была теплота и близость в отношениях, это никуда не денется и однажды вернется.
У любви нет границ. Это самое прекрасное в ней. Любовь бесстрашна. Если ты боишься потерять дочь — значит, в тебе нет любви, а не в дочери. Если ты любишь, а между тобой и твоим ребенком ставят железный забор, ты продолжаешь любить и забор не помеха. Ты любишь, и вообще все равно — пьяный или трезвый тесть перед тобой захлопывает дверь. Если не все равно — проблема в том, что ты не можешь любить или не чувствуешь любовь.
У нас нет культуры честности с самим собой. Честность в том, чтобы сесть и достать из себя то, что больше всего беспокоит при разводе. В 95% случаев там не будет о ребенке ничего. Зато найдется страх внешней оценки — люди скажут, что не смог построить семью, что неудачник, бросил ребенка, эгоист. Только сиротская душа озабочена такими проблемами.
Человек, в котором есть любовь, принимает жизнь такой, какая она есть, не напрягает и не нагнетает ситуацию. Принятие жизни часто называют «позволять вытирать об себя ноги» или «прогибаться». Такие интерпретации — от нелюбви к себе. Можно броситься в борьбу за ребенка, прибежать с приставами, не давать согласия на выезд ребенка за границу, но это игра, которая к любви отношения не имеет.
Если ты не готов взять ребенка после развода, тогда не надо никого напрягать и демонстрировать ожесточенной борьбой в суде силу своей «любви». А если готов — иди и договаривайся без судов. Не получилось договориться — значит, время не пришло. Прими. Скажи себе — сейчас так. Мы хотим жаркое лето, но — что делать — дожди. В этом и есть принятие ситуации: что ты не возмущаешься, не кидаешься на внешнюю среду с обвинениями. Мир такой — птичка съела гусеницу: кому-то плохо, кому-то хорошо.
Если любишь — тогда и отпустишь ребенка с бывшей женой переехать в другую страну, и позволишь ему называть другого мужчину «папой», и не обидишься, если он не захочет общаться с тобой.
Я не боюсь, что мой ребенок повзрослеет и скажет мне: «Ты был плохим отцом». Во-первых, почему я должен придумывать ответы на реплики, которые ребенок еще не произнес в мой адрес? А во-вторых, если так и скажет, соглашусь: «Да, сынок, несовершенным». Я готов уважать его мнение, как и мнение любого другого человека.
Любовь — это мужество дать свободу другому человеку и уважать его выбор. Любой. Любовь — это спрашивать себя «а как ему», а не «а как мне». Конечно, возможно и так, что ребенок придет и спросит: «Папа, почему ты за меня не боролся?» Но ребенок, в котором есть любовь, никогда не задаст такой вопрос.
Мы все мечтаем о взаимной любви. Но надо думать о том, любишь ли ты вообще. Если истинно любишь, тебе все равно — любят тебя в ответ или нет. Ты чувствуешь внутри себя тепло и никогда не ввяжешься в борьбу, интриги, игры и войны. Потому что это все приведет к страданию всех и, в том числе, ребенка.
Борьба — это про страх, что ребенка отберут, навяжут ему свое мировоззрение и он станет чужим. Что делать? Продолжать любить. Все, на что мы не можем повлиять, — мы можем принять как есть. А если повзрослевший ребенок все же придет и спросит, мол, почему ты за меня не боролся, можно ответить: «Папа за тебя не боролся, потому что папа тебя любил».
Знакомый много лет назад развелся, ребенка от него тут же спрятали, потом увезли в другой город — он не боролся. Когда сыну исполнилось 16 лет, бывшая жена сама объявилась — у парня лишний вес, плохие отметки, спит по 14 часов, ничем не интересуется: «Забирай и перевоспитывай». А у того уже новая семья и дети-чемпионы: плавают, бегают, на всех языках говорят, гастролируют с концертами. Знакомый забрал старшего сына, и ничего не мешает ему любить его толстым и ленивым. Любить можно и не чемпионов.
И еще один важный момент. Став «воскресным папой» (а в нашей стране «воскресными» именно папы становятся), главное — не впадать в жар чувства вины. Это проявляется в первую очередь в том, что детей заваливают подарками. «Воскресный папа» едет к ребенку, и его не видно за огромным плюшевым медведем или комбайном. Ребенок сначала видит подарок, а потом только родителя. Многие жалуются, что жена, ее родственники, а в некоторых случаях попечительский совет вмешиваются и препятствуют общению с ребенком.
Но подарки — из той же серии, тоже мешают. Хочется притащить ребенку под окна на день рождения слона? Загляни в себя. Откуда такие широкие жесты? Из чувства вины. Но оно точно не перед ребенком. Ребенок папу не осуждает и любит его безусловно, какой есть. Вина перед его мамой, что проект «семья до гроба и вместе умереть» не состоялся. Мужчина как рассуждает: «Это я виноват». Нет, не виноват. И бывшая жена не виновата. Никто не виноват.
После развода у мужчины идут сплошные потери: материальные, здоровья — по всем фронтам. Подсознательно в нем формируется ощущение собственной слабости. А сверху еще и чувство вины бетонной плитой. Не давать себе уходить в вину — это самое лучшее, что любящий папа может сделать для ребенка. Во-первых, потому что ребенок считывает папино состояние, и тот для него больше не образец для подражания — никто не хочет подражать слабым. Во-вторых, ребенок вырастает в обвинении родителя. В-третьих, он потом потащит модель поведения «виноватого» в свою семью, когда вырастет, и его потом придется не один год выковыривать из себя с помощью психологов.
Александр Каштанов