Василий Уткин: «Матч «Урал» — «Терек» — договорной. И не надо изощряться в синонимах»

Сыгранный в воскресенье матч «Урал» — «Терек» я считаю договорным. Всё, что мне известно о договорных матчах, в ярко выраженной форме прослеживается в этом матче. Я перечислю.

Первое: я посмотрел игру. Я работаю в спортивной журналистике больше двадцати лет (это неважно, но об этом я скажу позже). У меня сложилось четкое представление, что в этом матче отсутствовала спортивная борьба. Во всяком случае в ключевых эпизодах этой игры, приведших к забитым мячам. Я посмотрел игру на всякий случай еще раз и своего мнения не изменил.

Второе: почитал, что пишут и говорят другие. Мнения не единогласны. Подавляющее большинство расценивает матч как сомнительный, избегая слова «договорной». Сомнительный он по всем заметным со стороны признакам. Другие мнения о матче «Урал» — «Терек» я бы вежливо назвал уклончивыми. О матче, в котором было забито 5 мячей, а победили в нем 4:1 гости, я не нашел восхищенных искрометностью атак и результативностью тактики отзывов. Может, они и были, но я не нашел.

Третье: известно о резком падении букмекерских котировок по ходу матча. Ни у одной букмекерской компании нет экспертов, которые оценивают честность матча по действиям футболистов на поле в режиме онлайн. Котировки обрушиваются только в том случае, если где-то вдруг ставятся большие деньги на определенный результат.

Но договорным этот матч назвать почему-то нельзя. Обязательно последуют обвинения в клевете и судебный иск. В лучшем случае история этим ограничится. Это несправедливо. Матч договорной, и хватит изощряться в синонимах! Если у меня нет права назвать матч договорным, значит, у меня нет права называть вещи своими именами. Это полный беспредел по отношению к многолетнему пользователю русского языка. Или русским языком — сомневаюсь, как правильнее; вот видите — когда сомневаюсь, сразу же и говорю. А тут у меня сомнений нет. Договорной матч.

Мне скажут: где доказательства? Отвечаю: я перечислил выше. Других нет. Но важно, что никто у меня других требовать и не вправе. Что такое договорный матч и как порой осуществляется сговор — мы знаем. Например, два человека поговорили по телефону. Как я, журналист, могу представить доказательства в этом случае? Не могу, я не спецслужба, мне никто не даст права на прослушку, и правильно сделает этот никто. А если бы у меня была такая прослушка — значит, или я сам, или кто-то другой нарушил закон. Я виноват в том, что не нарушил закон? Нет.
Мне скажут: где свидетели? Отвечаю: у меня нет свидетелей. Но если бы они и были у меня, я бы их не раскрыл.

Почему? Тоже объясню: известно множество случаев, когда раскрывался сговор вокруг спортивных результатов. Если это основывалось на свидетельстве участников, эти люди в лучшем случае становились изгоями. Перечень более серьезных проблем, с которыми они сталкивались, выходит порой даже за рамки смерти — например, тяжелые проблемы у близких людей. Это вряд ли относится к матчу «Урал» — «Терек», во всяком случае пока, но факт остается фактом.

Свидетели у таких процессов будут, когда им смогут обеспечить тайну их свидетельства. Такие возможности бывают только у государства. У меня, частного лица, таких возможностей нет и не может быть.

Вы скажете: ну и заткнись.

Окей.

Но складывается ситуация, когда все вокруг могут назвать матч договорняком, а я нет. Тысячи людей, в том числе в соцсетях через подтвержденные, неанонимные аккаунты, могут, а я, журналист, — нет. Я должен поискать синонимы. Назвать матч странным. Сомнительным. Как-нибудь еще.

Ну, во-первых, это тоже не гарантирует от проблем. Комментатор матча Тимур Журавель назвал, например, матч «спектаклем» — и то не прошло бесследно (сейчас не об этом, ничего серьезного, насколько я знаю).

Во-вторых, ни слово «странный», ни слово «сомнительный» не являются полным синонимом слова «договорной». Я вот помню, например, матч Пита Сампраса против Корретхи на одном US open, где Сампраса рвало. Вот это было странно. Если бы, например, на матче «Урал» — «Терек» вырвало президента «Урала» Иванова — вот это было бы странно. Или если бы главный тренер Скрипченко стоял у скамейки в костюме Бэтмена. Или если бы главный другой тренер Рашид Рахимов делал бы сальто с цукахарой, прогнувшись в честь каждого гола. Но этого не было, как и не было ничего больше странного.

Если бы команды, выйдя на центр поля, в качестве приветствия сделали бы книксен, или если бы «Урал» вышел в футболках «Терека», а те наоборот — это было бы сомнительно.

Ну, и так далее.

И возникает странная ситуация. Мы не можем назвать проблему по имени. Представьте себе такую проблему (а проблема ведь есть?), когда вы приходите к врачу. А сказать не можете. Представьте себе такую проблему на заседании правительства. Неплохая такая игра в «крокодила» получается? Догадывайся потом, что где-то недород кукурузы!

А тут, выходит, надо догадываться.

Вы скажете: подожди, пусть компетентные люди разберутся. Окей. Люди уже не раз разбирались. Сейчас, например, тоже вице-премьер Мутко дал поручение РФПЛ разобраться с обстоятельствами матча. Сергей Прядкин и Сергей Чебан уже идут по следу. Кстати, оба в прошлом офицеры ФАПСИ — была такая спецслужба, отвечавшая за спецсвязь. Ну и? Вы представляете себе масштабы трепета потенциальных виноватых? Прядкин и Чебан на хвосте! Ай-яй-яй!

Уважаемый Виталий Леонтьевич, я не знаю, дойдут ли до вас мои рассуждения, но у меня следующая инициатива: пожалуйста, в своем новом могучем вице-статусе отмените уголовную статью, как она там называется, про мошенничество в спорте. Всю или частично. Послушайте, ни один потенциально договорной матч не был расследован! Ну, ни один. Статья не работает. Единственным следствием этой статьи является то, что мы не можем нормально, по имени, назвать договорной матч договорным, потому что это является обвинением в совершении преступления, а это, в свою очередь, подпадает под статью о клевете.

Виталий Леонтьевич, вы как знаток языков и мастер краткой формулировки поймете меня, журналиста. Так просто невозможно работать. Это унизительно.

Матч «Урал» — «Терек» — договорной. Договорной. Договорной. Нет другого слова в русском языке, чтобы это назвать. Чтобы описать свои впечатления.

О клевете и ущербе для репутации. Я неоднократно оказывался поблизости или в эпицентре скандалов с договорняками. Напомню один — суд с ПФК ЦСКА относительно моей заметки «Игры, которые мы заслужили», посвященной матчу Ростов — ЦСКА. Это был суд о защите чести и достоинства и еще деловой репутации, мы выступали в нем ответчиками вместе с газетой «Советский спорт» и выиграли тот долгий, муторный процесс.

Давайте оценим последствия той истории. На самом деле деловая репутация ЦСКА не пострадала. В каком-либо вещественном или количественном исчислении — нет. С клубом не расторгли соглашения спонсоры, ему в этой связи не отказывали футболисты, у клуба не снизилась посещаемость.

Единственный урон от этой истории — было неприятно Евгению Гинеру. Ничего, он потерпел. У меня тоже были неприятности, много разных слов тоже наслушался; я тоже потерпел.

Теперь вопрос у меня. Вот я вышел из кино. Или отошел от телевизора. Или еще пуще — я переключил телевизор, не досмотрев. И я говорю: фильм — говно. А вот этот артист — ну, он только из-за денег мог согласиться в этом сняться. Допустим, я при этом кинокритик, и я об этом напишу.

И что?

Артисту придется с этим как-то жить. Футболист чем лучше?

Это мое слово. Моя оценка. Против, например, его оценки. И больше ничего.

Я сейчас пишу в ФБ, чтобы никого больше в это дело не впутывать. Я сейчас не начальник никому, кроме своей собаки, и в случае чего не нанесу никому ни прямого, ни косвенного ущерба потенциальным судебным иском. Я частное лицо и я журналист. Я, черт побери, каналья, имею право пользоваться родным языком, я учился пять лет на филфаке, могу считаться продвинутым пользователем. Я посмотрел договорной матч, который сыграли «Урал» и «Терек». Я, хрен знает, как это получилось и кто в этом виноват. Позавчера в Марьиной Роще произошло изнасилование; я этого даже не видал, а слышал в криминальной хронике, и это преступление против личности, на фоне которого футбольный договорняк безобиден, как детская игра в крысу; но я могу сказать: произошло изнасилование! — а про договорняк не могу. Это почему это?

Если я неправ, я принесу извинения и заплачу штраф. По суду.

Ущерб репутации нанесен? Чьей? Григория Иванова? Защитника Фонтанелло? Вратаря Арапова? О, нет! Я защищаю их репутацию. Да, защищаю! Потому что если они вот так играют по-настоящему — ну, значит, они зря едят свой хлеб (легионер Фонтанелло), напрасно не пошли в грузчики или программисты (Арапов) или просто жулики (Иванов). Последний-то в противном случае выходит чистое жулье — кого понабрал, и это ведь еще не на свои деньги. На чужие! Кстати, были времена в Екатеринбурге, за это можно было бы ответить просто страшно…
И в сравнении этим мы с вами говорим — о чем?

Отмените уголовную ответственность, ей-богу, по той самой статье. Она всё равно практически недоказуема. Всё равно нет же виноватых никогда. Их нельзя посадить. Их можно только высмеивать. Позорить. Поднимать на смех. Издеваться!

Самое главное, что если вдруг обвинение облыжное — обвиняющий рискует ровно тем же. Это, черт возьми, честно.

Я называю матч «Урал» — «Терек» договорным. Вот и судите дальше сами, моя репутация против вашей, мое слово — ваше слово. Как в случае с кино, или книжкой, или еще чем угодно.
Все еще ведь «Терека» боятся. Да, есть основания. Для страха есть. Но я читал недавно про Рамзана Кадырова, что его задел комментарий одного парня в инстаграме, журналиста (Эчмаев, кажется, его фамилия). Рамзан позвонил, задал свои вопросы, люди нормально поговорили. Я знаю, что это правдивая история. Есть такое свойство людей — они встречаются, созваниваются и разговаривают друг с другом… О футболе, например.

Не нужно ничего бояться.