Люди-гвозди. Как врач-реаниматолог стал кормить людей вкусной птицей

Михаил Шехерев, собственник предприятия «Уралколос», как раз из тех, кто пришел в сельское хозяйство совсем из другой отрасли.

Фото: 66.RU
Cейчас группа компаний «Уралколос» развивает несколько направлений, в числе которых — выращивание зерна, производство хлеба, птицеводческий комплекс «Птица по-катайски». А начинал он свою карьеру с работы в больнице.

— По образованию я врач, заканчивал наш мединститут. Когда учился, работал медбратом, потом — довольно долго — анестезиологом-реаниматологом. Но в середине девяностых эта профессия денег не приносила — если работать честно. А я вымогать деньги не приучен.

У меня как раз должен был родиться сын, когда я понял, что больше в профессии — как бы это ни звучало — оставаться не могу. Я мужчина, я должен кормить семью. А тогда для себя перспектив в больнице я не видел.

Это был 1995-й год, вокруг все активно занимались бизнесом. Я решил попробовать себя в этой сфере. В семье меня не поняли: у нас долгая врачебная история, еще прадед мой был медиком. Все близкие из этой сферы. Но я ушел.

Ушел в никуда, буквально на улицу. Это был для меня, конечно, испытание. Ведь кто такой врач? Это человек, к которому люди идут сами. У меня всегда работы было по гланды. А когда вышел на улицу, понял, что никому не нужен и не интересен.

Бизнесу пришлось учиться по ходу. Вначале прикинул, куда, в какую сферу идти. Что всегда нужно человеку, кроме здоровья? Еда! Наверное, подумал я, этот рынок сможет прокормить.

Тогда я и не думал, что придется все время добавлять — не просто прокормить, а прокормить натуральной пищей. Для меня это было само собой разумеющимся: а чем еще кормят людей? Я и не подозревал, что этот рынок по большей части устроен по-другому. Здесь могут продавать всякое, совершенно не думая о последствиях, потому что так выгоднее — когда продукт хранится не сутки, а несколько месяцев, например. Я же, как человек с четкой врачебной позицией «не навреди», никогда не нарушал своих принципов. Пища должна быть здоровой, вкусной и настоящей. Многие конкуренты до сих пор меня не понимают.

Начали с зерна — хлеб у нас нужен всегда. До сих пор помню, как от волнения ладони потели, когда мы первый раз встречались с директором мельзавода. Но так или иначе мы в конце концов стали сотрудничать с сельхозтоваропроизводителями. Поставляли им разные необходимые вещи — запчасти, ГСМ. В обмен на зерно и муку — это же было время повальных взаимозачетов.

Первоначальные инвестиции, для покупки тех же ГСМ, собирал с миру по нитке. Сказалась моя работа доктором: были люди, которые считали себя чем-то мне обязанным. Согласились одолжить денег. На них и провели первые закупки.

В какой-то момент один из тех, кому мы поставляли свой товар, не смог с нами расплатиться — нечем было. В итоге отдал нам свое производство. Так мы стали производителем хлеба.

Зерно для своего производства закупали в основном в Курганской области. Однажды появилось предложение купить там землю. Я подумал: раз уж я заработал какие-то деньги, я вполне могу позволить себе закопать их в эти сельхозугодья. Тем более что стоили они недорого. В итоге сегодня мы имеем в собственности порядка 2,5 тыс. гектаров в Курганской области. У нас большой парк сельхозтехники, мы выращиваем зерно. А четыре года назад приросли птицефабрикой.

Безвкусную курицу заменил уткой

Птицекомплекс появился в нашем хозяйстве так же, как хлебозавод: покупатели нашего зерна обанкротились. Мы взяли себе их хозяйство: «Боровское» в одноименном селе Катайского района занималось в основном племенной работой: разводили гусей и уток, продавали яйца и молодняк. Когда-то это был колхоз-миллионер, нам же достались долги, разваленные корпуса птицекомплекса, да маточное стадо гусей и уток.

Мы решили не только разводить потомство птиц, но и заняться производством их мяса. Это пришло из личного опыта: я не ем другого мяса, кроме птичьего. А курицу, которую продают в большинстве магазинов, есть невозможно: она ватная, совсем безвкусная. Когда попробовал утку, сделал для себя открытие — это бомба, это вкусно. А значит, это можно продавать.

Наш бренд — «Птица по-катайски» — тоже моих рук дело. Название как нельзя лучше описывало новый продукт. С одной стороны, для торговых сетей мясо гуся и утки было товаром уникальным, даже несколько экзотичным (потребители часто путают, читая название как «птица по-кИтайски» — прим. ред.). С другой, подчеркивалась его натуральность, принадлежность к настоящему уральскому сельхозрайону — Катайску.

Фото: 66.RU
Гуси и утки в Боровском — на вольном выпасе. «Чтобы начать производить мясо утки, много времени не требуется. Птица растет до убоя 55–60 дней. Получается, надо купить яйцо, инкубировать (это примерно месяц), потом подрастить утку положенное время — и через три месяца у вас продукт, который можно продавать», — рассказывает Михаил Шехерев.

Торговые сети с охотой стали сотрудничать с нами, заключать договоры без волокиты — товар быстро уходил с полок. Первое время и цены диктовали. Но быстро столкнулись с тем, что объемы реализации по утиному мясу были ничтожно малы. Они не позволили нам даже покрывать текущие расходы на электроэнергию — она, кстати, в Курганской области стоит бешеных денег для сельхозпредприятий.

А еще инвестиции: всего за время владения комплексом мы вложили в него порядка 250 млн руб. Построили два новых корпуса, закупили автоматические линии поения/кормления, оборудование для птицеубойного и кормоцеха, инкубационные шкафы. Чтобы удержать бизнес, решили добавить еще одно направление — производство бройлера.

К слову, санкции, скачки курса на нас никак не сказались, хоть мы и начинали свой бизнес как раз в момент падения рубля. Многие птицепроизводители тогда жаловались, что понесли убытки из-за резко выросшего доллара. Но за валюту покупают в основном добавки, которые позволяют производителям увеличивать массу птицы — различные стимуляторы роста, какие-то гормоны. А мы таким не занимаемся. Мы кормили и кормим своих птиц тем зерном, что сами выращиваем.

Фото: 66.RU

Корм для птиц делают тут же — на территории хозяйства находится кормоцех. Помимо зерна, выращенного на полях «Уралколоса», в корм добавляют кукурузу и шпрот, закупленный в соседних хозяйствах. «Добавляем мы в корм и протеин — измельченные остатки, возникающие при переработке мяса. Да, куры, как бы это ни звучало, едят себе подобных. Мы закупили специальное оборудование, которое позволяет сделать из костей и кожи добавку, которая позволит птице чувствовать себя хорошо и набирать вес», — поясняет Михаил.

Фото: 66.RU
Еще одна добавка в комбикорм — подсолнечное масло. Его привозят 20-тонными цистернами и разливают в специальные емкости. Одной такой цистерны хватает на две недели.

Не обошлось и без ошибок, конечно. Это сейчас у нас уже есть опыт в разведении птицы, а когда начинали — бывало всякое. Например, как-то работники не провели вовремя вакцинацию — и целая партия птицы погибла.

Многие ошибки — от нехватки кадров, это одна из основных проблем. У нас зоотехник сейчас работает — из Волгоградской области. Нигде ближе найти специалиста не смогли. Не хватает квалифицированных кадров — тех же зоотехников, ветврачей, агрономов.

Найти рядовых сотрудников — это тоже весьма и весьма нетривиальная задача. Люди в деревне не хотят работать. Наш комплекс расположен через дорогу от деревни, в которой не меньше 1000 жителей. Знаете, сколько человек из наших 100 сотрудников — жители Боровского? Семь! Да и у тех особый подход к работе. Столько раз было: получил деревенский житель зарплату, все — пропал на неделю. Потом приходит: «Извини, так получилось». Или вот я вам привел пример с вакцинацией. Работники ее не провели, а галочку поставили! Вакцину продали. Конечно, это разочаровывает.

«У вас же экопроизводство»

Иногда думаю: бросить все к чертям, столько проблем. Можно было бы вернуться к профессии врача: рассказывать людям, что им реально приходится есть сегодня и как это отражается не только на их здоровье, но и на здоровье целых поколений. Гормоны и другие стимуляторы роста позволяют зарабатывать огромную прибыль, ведь птица растет быстро и не требует правильного питания. Причем официально в России такие добавки, конечно, запрещены — их подмешивают производители витаминов по просьбе заказчика.

Показательный пример. Мы приехали как-то на завод, на котором закупаем корма для цыплят. На заводе нам не смогли в нужное время обеспечить поставку: были загружены линии кормом для наших сотоварищей по рынку. Я говорю: «Ну какая разница, дайте для наших цыплят тот же корм, что для их птенцов намололи — наверняка рецептура одна». А технолог завода говорит: «Нет, мы вам то же самое дать не можем. У вас же совсем другое, у вас экопроизводство. Вы же своими птицами детей кормите» (один из бизнесов Михаила Шехерова — организация питания в школах и детсадах, — прим. ред.).

Да, выращивать вкусных, натуральных бройлеров сложно — но можно: в 2017 г. мы в 10 раз увеличили производство мяса птицы — до 270 тонн в месяц.

Планировали, что бройлер сможет вытащить нас до уровня рентабельности — утка и гусь не могли это сделать. Но и с курицей пока не получается выйти в ноль. Причина — ценовые войны, которые ведут производители куриного мяса.

Сейчас можно увидеть в магазине курицу по цене ниже 80 руб./кг. Я не знаю, как надо выращивать птицу, чтобы была такая цена. Посчитайте сами: за свою недолгую жизнь — в промышленном производстве куру забивают на 40–45-й день — в среднем птица съедает 4–4,5 кг корма, это примерно 100 руб. Один корм столько стоит! А еще ей надо быть в тепле, ее надо поить, надо вакцинировать. Да даже забить ее — это ведь тоже стоит денег: работникам надо платить зарплату. Как же она может стоить 80 руб.?

Фото: 66.RU
Сейчас в комплексе 12 корпусов, где выращивают бройлера. В каждый корпус помещают птенцов одного возраста — по 30 тыс. штук. Пока птенцы маленькие, в корпусах поддерживают температуру около 35 °С

Фото: 66.RU
Чем взрослее птица, тем ниже температура, темнее помещение и выше поилки — курица обязательно должна тянуться за кормом, поясняют птичники

Фото: 66.RU
Подача корма — автоматическая. Сразу из кормоцеха его везут к корпусу и загружают в «ракету» — бункер, откуда смесь попадает в кормушки

Фото: 66.RU
Забивают птицу постепенно — примерно по 4 тыс. штук в день. Используют самые «гуманные» технологии: курица не успевает осознать и испугаться происходящего

Фото: 66.RU
Перед заселением новой партии корпус тщательно убирают и дезинфицируют. Помет, смешанный с опилками (именно ими застилают пол корпусов), вывозят в качестве удобрения на поля «Уралколоса» — получается замкнутый цикл производства.

Многие производители, чтобы оставаться на плаву, вынуждены использовать различные стимуляторы: конечно, есть разница, когда у тебя курица дает на 1 кг корма 0,75 кг прибавки вместе 0,5 кг — как у нас.

Не скрою, нам тоже пришлось демпинговать, вернее, продавать свою птицу ниже себестоимости — иначе «Птице по-катайски» пробиться на полки ритейлеров было невозможно. Но мы решили так: пусть сейчас мы сработаем в убыток, зато люди распробуют, что такое настоящий вкус куриного мяса. Но и при демпинге мы на какие-то махинации не шли — один раз схимичишь, и потеряешь то, ради чего мы и бьемся, — вкус. А вместе с ним — потребителей.

Я для себя однозначно решил — я такими методами пользоваться не буду. Все-таки я врач, хоть сейчас и работаю совсем в другой сфере. Я понимаю, что это в итоге скажется на здоровье того, кто такую птицу ест. И потом, помните, я говорил о «ватном» вкусе? Когда сам начал разводить кур, понял, что выращенная нами птица — вкусная. Может, конечно, не фермерский продукт, но и не та резина, что я, бывало, ел раньше.

Тут все сказывается: и то, что у нас не клеточное содержание, и то, что кормим мы их своим зерном, без гормонов и стимуляторов. У нашей птицы средний вес — 1,3–1,5 кг. А больше курица, которой 45 дней, и не наберет — если ее ничем не пичкать.

Отдельные ритейлеры это все-таки понимают — допускают наш товар на полки по ценам, выше чем те самые 80 руб. Значит, у нас с такими ритейлерами какие-то похожие ценности. В идеале, конечно, сделать «зеленую» полку — чтобы покупателю, который поддерживает ЗОЖ (здоровый образ жизни, — прим. ред.) все сразу становилось ясно. Наша курица, например имеет сертификат соответствия экопродукции — нам на этой полке самое место, будь она в магазинах.

Мы даже специальную упаковку для нашей курицы нашли — не простой полиэтилен, который тысячу лет гниет, отравляя все вокруг, а быстроразлагающийся. Шутим, что у «зеленой» птицы все должно быть зеленым. Но если серьезно, нам важно, что мы оставим после себя. И если возможно свести негативные последствия к минимуму, мы это сделаем.