Люди-гвозди. Как уральский литейщик превратил хобби отца в монументальный бизнес

Работы литейной мастерской «Дубровин» можно увидеть от Мурманска до Владивостока. Правда, мало кто знает, что эти бронзовые памятники сделаны под Екатеринбургом. Зато российским скульпторам село Новоалексеевское известно хорошо: именно здесь Иван Дубровин создал арт-деревню, которую сам называет Долиной Скульпторов.

Мы продолжаем спецпроект о наших предпринимателях, которые еще не построили транснациональные корпорации, но заняты полезными делами: они не продают и не покупают, а создают свой собственный продукт, за который не стыдно. Мы считаем, что на таких вот людях всё держится. И рассказываем о них, потому что они заслуживают уважения. В этот раз наш герой — литейщик Иван Дубровин.

Так в мастерской Ивана Дубровина собирали барельеф «Былинный Урал» (установлен на Плотинке в Екатеринбурге).

Между сценой и литейкой

Ивана можно назвать потомственным литейщиком: его отец, Юрий, закончил металлургический факультет УПИ, работал по специальности на разных уральских предприятиях. В том числе — в Ревде, на заводе ОЦМ. Именно здесь у Юрия Дубровина возникло хобби.

Скульптор Ольга Красношеина работает над памятником основателю города Кургана Тимофею Невежину.

Впрочем, решение продолжить дело отца пришло не сразу. Хотя после школы Иван поступил в УПИ, на кафедру художественного литья и литейного производства, во время учебы его не оставляли мысли заняться совсем другим делом. Еще будучи в старших классах, Иван начал играть в театре. И всерьез подумывал о том, чтобы, получив диплом металлурга, пойти учиться актерскому мастерству — поступить в Щукинское театральное училище в Москве.

Иван Дубровин:

— На пятом курсе я познакомился со знаменитым уральским скульптором Андреем Геннадьевичем Антоновым. Если бы не он, не знаю, существовала бы сейчас наша литейная мастерская. Андрей Геннадьевич вложил в меня простую мысль: здесь, в мастерской, такой же театр, только другие роли, другие персонажи. Меня эта фраза, этот образ впечатлили. Тогда я решил, что, пожалуй, и правда надо оставаться в литейном деле. Папино хобби сыграло свою роль. Я понял, что художественное литье — это перспективно.

От «перспектив» до первого большого заказа прошло немало времени. Начинали работу еще в 2001 году, когда Иван был студентом: арендовали небольшой ангар, где работали втроем: отец занимался литьем, сын обработкой, был еще работник на формовке.

Установка фигур нефтяников. Архитектурно-скульптурный комплекс «Первопроходцы», Нефтеюганск.

Иван Дубровин:

— Первый заказ мы сделали для железной дороги. Если посмотреть на вагоны, там есть такие таблички, с символами РЖД. Вот их мы и отливали. То есть к нам пришли люди, которые выиграли тендер, и мы работали на подряде. Сделали все быстро и качественно. Поэтому следом нам поступил еще один заказ, тоже из РЖД. Это были реально первые деньги, правда, мы их тут же вложили в производство. Те еще были времена, порой один «Доширак» ели. Но было большое желание что-то сделать, создать.

«Работа — мой наркотик»

Желание — основной двигатель бизнеса. Именно благодаря ему из маленьких фирмочек на свет рождаются глобальные корпорации. Мастерская «Дубровин», конечно, не мировой монстр литейного производства, однако уральские ребята сумели создать себе имя. Работать сюда приезжают известные российские скульпторы. Для Ивана его мастерская не просто средство зарабатывания денег.

Иван Дубровин:

— Я получаю драйв от того, чем я занимаюсь. Каждое утро я еду на работу — и мне интересно. Кто-то курит, кто-то наркотики потребляет, а мой наркотик — моя работа. Я ведь мастерскую даже бизнесом не считаю. Бизнес — это в Москве по 200 купил, сюда привез, по 400 продал. Мы постоянно в движении, постоянно создаем что-то новое. У нас нет вещей, которые бы повторялись. И любой заказчик для нас — как экзамен. Когда есть постоянно такое ощущение, что это экзамен, что тебе не по барабану, по-русски говоря, тогда и будет получаться что-то такое, что будет удивлять других людей. Я даже в отпуске не просто на пляже лежу, а ищу местных мастеров-скульпторов, смотрю, как они работают, как у них что организовано. Мне нравится фраза Уэйна Гретцки: «Я не там, где была шайба, я там, куда она полетит».

«Георгий Победоносец» — гипсовые формы будущего монумента.

В планах Ивана — создать Уральский центр монументального искусства, куда приезжали бы люди со всей России — смотрели, как создаются памятники. Особенно актуально это для студентов-архитекторов: чтобы уже с первого курса они знали, как это делается. Не просто изучали теорию, а могли приехать и вживую пообщаться со скульпторами. Иван уже озвучил эту идею губернатору и председателю правительства Свердловской области. И уверен, что начинание будет поддержано. Пока же кризис вносит свои коррективы в развитие компании.

Иван Дубровин:

— Цена на металл формируется на Лондонской бирже. Неважно, что добывали и отливали его тут, на Урале, я его по одной и той же цене могу купить и в Лондоне, и тут. А цены увеличились более чем в два раза. Мы пока работаем на сырье, которое закупили в конце года, и своих цен еще не поднимали. Но сделать это придется. Подорожало всё.

Сейчас в компании работает более 30 человек, все — мастера своего дела. Все скульптуры — и маленькие, кабинетные, и большие монументы — мастера дорабатывают вручную.

Впрочем, Иван Дубровин не унывает. По его словам, для бизнесменов сейчас очень хорошее время: «Время кризиса — это время старта. У нас сейчас есть возможность занять свою нишу за рубежом. У меня есть задача — побывать в этом году в Италии, в мастерских, которые выпускают продукцию, аналогичную нашей, и попытаться провести с ними переговоры. Сейчас выгоднее сделать у нас и привезти туда готовое изделие — надо попробовать это сделать. Еще один вариант — смотреть работы, скажем, по кабинетному, садовому литью и делать аналогичные варианты у нас. Ведь все, ввозимое из-за рубежа, значительно подорожало из-за курса евро и доллара. Наша продукция все равно будет дешевле. Спрос на такой товар есть, надо его удовлетворять».

Дать художнику пространство для творчества

«Дубровин» — это две производственные площадки: собственно литейное производство, расположенное на мощностях завода РТИ, и Долина Скульпторов в Новоалексеевском, включающая в себя две увеличительных мастерских, цеха для обработки и чеканки, а также жилые помещения (скульпторы во время работы над памятниками живут здесь совершенно бесплатно).

«Нам привозят рабочую модель, по ней мы снимаем порядка ста точек. Все эти точки переносим с малой рамы в большую раму, варим каркас на поворотном круге, набираем массу по точкам. Потом приезжает скульптор и начинает делать авторскую доработку на мягком материале — глине».

Иван Дубровин:

— Увеличительные мастерские, подобные нашим, есть еще в Москве и Санкт-Петербурге. Но, скажем, в Москве увеличительные рамы стоят непосредственно в литейном цеху. Там постоянно дым, шум, ворота открываются — завоз материалов… Это творчеству мешает. Мы разделили производство. Так что, работая у нас, художник полностью сосредоточен на творческом процессе.

Иван считает, что именно такой подход — иметь не просто свою мастерскую, но предоставлять стены, некий механизм, который помогает скульпторам в работе — позволяет мастерской развиваться. Несмотря на кризис, мастерская обеспечена заказами на несколько месяцев вперед.

Иван Дубровин:

— Сейчас заканчиваем увеличение памятника солдату, следом за ним будем делать скульптуру Мальцева, которую установят в Кургане. Автор — Ольга Красношеина. Она уже делала в нашей мастерской большую работу — пятиметровый памятник Тимофею Невежину, основателю города Кургана. Наши мощности позволяют нам выходить на большие конкурсы и на равных разговаривать с подобными компаниями Москвы и Питера. Какого-то комплекса провинциалов у нас нет.

«Когда автор доделал модель в глине, вылепил своими руками все черты лица, все морщины, все складки на одежде, работу принимает заказчик. Скульптуру Тимофея Невежина принимал мэр Кургана, специально приезжал в Долину Скульпторов. Если заказчик далеко, мы высылаем ему фото. Когда модель принята, ее обкладывают гипсом. Глину убирают — остается отпечаток, в который заливают гипс. Потом скульптор дорабатывает уже гипсовую модель, именно ее отправляют в литейный цех. Дальше уже только остается отлить ее в бронзе».

Мастерская Дубровина работала над памятником Кириллу и Мефодию, который стоит в Сургуте, делала в Шадринске памятный монумент, посвященный жертвам техногенных катастроф. Для Нефтеюганска здесь сделали две монументально-архитектурные группы: памятник Первопроходцам и монумент Воинской Славы. Украшающий Ханты-Мансийск мемориальный комплекс «Вечная слава воинам Югры» также дело рук мастеров «Дубровина».

Немало мастера «Дубровина» сделали и для Екатеринбурга. Памятник Высоцкому, установленный около «Антея», «Влюбленные» на Вайнера и там же скульптура Артамонова, отреставрированный горельеф на Плотинке, «Царские дети» на Ганиной Яме…

Иван Дубровин:

— У кого-то может возникнуть мысль о некой нашей ангажированности. Но скажу честно, за десять лет работы ни одного отката никому не дали. Мы не участвуем в тендерах, построенных по принципу «кто дешевле». Нам это неинтересно, потому что там, где «кто дешевле», никогда «кто лучше» не сможет победить. Это изначально неправильно. Мы всегда принимаем участие именно в конкурсах на создание художественного произведения. Именно поэтому я не возьмусь, скажем, за памятник Гене Букину. За миллион, за десять миллионов, за двадцать — я бы не стал это делать. В моем понимании вечный материал должен воспитывать вечное.

«На одной из выставок я увидел эту скульптуру — «Семья». Небольшая фигурка с большой идеей: влюбленные мужчина и беременная женщина, соединяясь, образуют силуэт ребенка. Мне она очень понравилась. Связался с автором, Виктором Мосиелевым из Красноярска, и сам предложил ему сделать ее в увеличении. Пока она просто стоит у нас во дворе, но я уверен, что найдется заказчик, который захочет украсить ею свой город».