Эльмира Туканова: «Мы раскрутим 10 туристических брендов Урала»

Бренд города и бренд места — сегодня очень популярное PR-направление. Пермь — яркий пример создания бренда места. Оценивать его можно по-разному, и эффект, может быть, не всем нравится, но выглядит брендирование городов примерно так. Единственное отличие: город — это не продукт на продажу. Здесь все намного сложнее и запутанее. О том, могут ли слова «имидж», «бренд», «идентичность» и пр. спасти муниципалитеты Свердловской области, мы поговорили с директором Центра развития туризма Свердловской области Эльмирой Тукановой.

— Если я правильно понимаю, у вас последнее время очень активно деятельность развивается. Вы ведь уже придумали, как раскрутить Свердловскую область, и даже показывали губернатору?
— Мы представили губернатору концепцию развития туризма в Свердловской области. Это и программа по продвижению турпродукта, и программа по развитию инвестиционных площадок. Состоялся очень конструктивный диалог, на котором присутствовали как представители органов власти, так и представители общественных организаций в сфере туризма. Это уральская ассоциация туризма и ее вице-президент Наталья Ларионова. И у губернатора была возможность услышать мнения не только от чиновников, но и от бизнеса. И тут мы были едины в том мнении, что кластерный подход в развитии туризма в Свердловской области, наверное, самый правильный.

«Задача, которая была поставлена губернатором на этой встрече, — выделить 10 проектов, которые дадут толчок к развитию инфраструктуры отчасти где-то даже депрессивных городов Свердловской области».

— Что это за группы территорий в области, о которых вы говорите?
— Эти 12 кластеров, которые были выделены, — это территории, которые по определенным признакам объединены в развитие какого-то вида туризма. Например, это северный кластер, это кластер, который называется Екатеринбург (отдельный деловой туризм), этот кластер объединяет точки вокруг Екатеринбурга в радиусе 30–50 км. Это такая рекреационная зона отдыха одного дня. Ну и, конечно, наши раскрученные бренды и объекты, такие как Невьянск, Нижний Тагил, Алапаевск и Ирбит.

Вот об этом мы и рассказали губернатору, о том, как мы их будем продвигать, в каких туристских, деловых мероприятиях будем участвовать. В том числе я сказала и о создании бренда «Большой Урал». Идея объединения усилий регионов в части продвижения бренда Урала и выделения Свердловской области как локомотива, который этот проект двигает, тоже была поддержана.

— Есть какая-то конкретика? Когда вы запустите эту работу с городами области?
— К началу октября мы должны выбрать десять проектов. И в 2014 году средства, которые будут выделяться на развитие инфраструктуры туризма в рамках областной целевой программы, будут потрачены на реализацию этих десяти проектов.

«Екатеринбург — это государство в государстве. Это отдельная история. В остальном любой город на карте Свердловской области может претендовать на статус туристического центра. У всех ведь есть своя изюминка».

— Эти инвестиции в муниципальные образования из областного бюджета не развратят их в финансовом плане? У нас ведь по-прежнему Екатеринбург жалуется, что на его деньги вся область живет.
— Конечно нет. Проекты не в голом виде дотационные. Так не случится, что бюджет выделил — и никаких больше вливаний, никакого развития происходить не будет. Проекты должны быть продуманы с точки зрения грамотного соотношения бюджетных средств, частных инвестиций и средств, которые выделит муниципальное образование. Это очень важно потому, что держать на дотациях какой-то проект полностью — это неправильно.

— В этой программе какие-то отдельные города только могут поучаствовать?
— Любое муниципальное образование в регионе. У каждого города есть какая-то своя изюминка. Это индустриальный туризм либо культурно-познавательный, либо этнографический. Но очень важно понимать, насколько этот продукт будет продаваем. Это тоже должно учитываться. Если территория отдаленная, если есть сложности в доставке туристов на данную территорию. И не потому что плохие дороги, а например, нет железной дороги. Или там резкое создание инфраструктуры в короткое время невозможно. По целому ряду причин. Например, закрытое производство какое-то там находится. Вот это все нужно учитывать и с этим учетом эти 10 проектов и предлагать.

— На словах все очень заманчиво звучит. Поясните, как это в реальности на практике происходит и выглядит. Как получить желаемый результат?
— Эффекта можно достичь, например, так. Есть культурный объект, но нет инфраструктуры вокруг этого обьекта. Есть событие, которое к этому объекту можно привязать. Фестиваль какой-то. Есть дорога к этому объекту. Но нет туалетов, гостиниц, ресторанов. И инвесторы очень быстро начнут улавливать… Вот прошло какое-то событие крупное, приехали бизнесмены, увидели, что здесь можно заработать на питании, здесь можно построить гостиницу, которая принесет прибыль, и здесь можно поставить сувенирную лавку.

Соответственно, это событие или этот объект обрастает инфраструктурой. Уже идет развитие малого и среднего бизнеса, появляются новые рабочие места. С развитием инфраструктуры улучшается социальный уровень местного населения. Появляется возможность привлекать специалистов на достаточно хорошую оплату из крупных городов.

«Отличный пример быстрого роста инфраструктуры города — Тобольск. В муниципалитете с населением 100 тысяч человек открыто 12 гостиниц».

— Очень хочется верить. Это действительно реально все в текущий момент?
— Конечно реально. Я могу в пример привести Тобольск. За 5 лет с 2007 года город превратился просто в картинку. Он любим туристами не только Тюменской области, но и соседних регионов. На него едут посмотреть. И это все благодаря тому, что однажды все средства, заложенные под развитие туризма, отправили на реставрацию Тобольского кремля и нескольких других объектов.

Потом появились инвесторы, которые стали вкладывать и строить гостиницы. Инфраструктура стала потихоньку нарастать новыми объектами. И уже сейчас в Тобольске с населением 100 тысяч человек порядка 12 гостиниц. Я не говорю уже о частных домах, которые сдают в аренду. Появились сувенирные лавки, появились свои мероприятия, такие как «Абалакское поле» .

— Это мы говорим о физических каких-то явлениях: строительство, торговля и прочее. А может ли какой-то комплекс прецедентов и информационных поводов создать вокруг города некий нужный ореол, который потом будет расти, как ком, привлекая к себе внимание? Для меня лично такой пример — это Пермь.
— Опять же на примере Тобольска: что может стать точкой притяжения для создания информационных поводов, которые привлекут в дальнейшем туристов? Какое-то громкое событие, фестиваль, например, или приезд известного человека. В Тобольском кремле у нас была такая практика проведения ежегодного фестиваля «Лето в Тобольском кремле». Там показывали оперу «Борис Годунов» на открытой площадке на свежем воздухе, там выступал Хворостовский. Была даже идея привезти Элтона Джона. И вот год от года все больше становилось событий и стоимость билетов возрастала в разы.

А что касается прецедентов, то далеко ходить не нужно. Так называемый челябинский метеорит, который упал в Чебаркуле, — это отличный пример. Я специально ездила туда посмотреть спустя какое-то время. На трассе около пятидесяти указателей я насчитала на Чебаркуль. Вдоль трассы инфраструктура развивается, что-то строится везде. Люди едут туда. А это ведь могло произойти где угодно.

— А люди при этом от всех этих процессов меняются, в Тобольске например? Жизнь их как-то реально меняется?
— Там сформировался определенный такой урало-сибирский бомонд, который просто бился за лучшие места, и чиновники этот интерес постоянно подогревали. Ну и, конечно, к этому привязывалось много других сопутствующих событий. Например, они побывали на этом фестивале. Продемонстрировали все что хотели, а потом обязательно у них банкет, прогулка. Им ведь нужно было как-то разнообразить свое пребывание в городе на эти несколько дней. Соответственно, инфраструктура строилась, и бизнес, ориентируясь на это, создавал и генерировал все более интересные предложения.