Где все? Как реальный Грозный отличается от телевизионного глянца

Сплошной «Луи Виттон» на багажных полках, новые (и где только успели купить?!) Galaxy S7 у каждого второго, ботинки с золотыми набойками и непременные майки «Боско» с «R U S S I A» во всю грудь… Борт Москва — Грозный еле взлетает под тяжестью пафоса и дороговизны.

Я засыпаю, а когда открываю глаза вновь (в надежде увидеть российский Абу-Даби) — будто попадаю в кинговских «Лангольеров».

Редкое для аэропортов РФ фото: на привокзальной площади — ни одной машины.

Контрстрайк

«Луи Виттон» может сбить с толку, но при приземлении гламура оказывается гораздо меньше, чем ожидаешь увидеть. Локальная специфика в виде контртеррористических мер обволакивает тебя с первого же шага по чеченской земле. Впервые вижу, как пассажиры выходят отдельно, багаж — отдельно. То есть сначала — в общий зал ожидания, и только какое-то время спустя тебя приглашают на ленту выдачи.

Перед этим приземлившийся багаж дополнительно просвечивают и перепроверяют. Аналогично, кстати, на обратном пути: в столичном Домодедово для прибывших из Чечни существует отдельный вход с повторным контролем ручной клади.

В Чечне нельзя дистанционно купить билет на автобус, поезд или самолет — необходимо личное присутствие с паспортом.

В самой республике скрытая тревога ощущается на каждом шагу: тут нет полицейских без автоматов и бронежилетов, а дальние родственники противотанковых «ежей» лежат чуть ли не на центральных улицах. При этом показатели уличной преступности — одни из самых низких в стране, но туристов (редких) без сопровождения всё равно не увидишь.

В Чечне вообще мало калечат (I место из регионов, где снижается число лиц, получивших тяжкий вред здоровью) и убивают (I место среди регионов, где отмечено наименьшее число погибших при преступлениях). Аналогично — с динамикой преступлений с огнестрельным оружием: в Чеченской Республике она отрицательная (-66%). В то же время в общей структуре преступления с незаконным оборотом наркотиков Чечня — в лидерах по динамике роста (+17,5% за первые 7 мес. 2016 г.).

На страже порядка

Но это всё цифры официальной статистики МВД, которой едва ли можно доверять на сто процентов. Мои собеседники из числа чеченской молодежи говорят так: «Здесь любое дело редко доходит до суда. Если дошло — чудо какое-то. Обычно всё решают муфтии или участники конфликта между собой». Поэтому я бы питал скепсис к слову «зарегистрированное» преступление и всем вытекающим цифрам.

На мой вопрос, кого все-таки надо бояться, собеседник отвечает так: «Я бы разделил всё наше население на три большие группы: есть люди, которые целиком и полностью в религии; есть люди, которые на сто процентов в традициях; и есть третья группа — очень неприятная — они отринули и религию, и традиции. От них я бы держался подальше».

«К чеченцу ты всегда можешь постучаться в двери»

От ортодоксального населения можно подальше не держаться. Мои собеседники говорят, что чеченцы — очень гостеприимный народ, и «у нас в крови — помочь любому путнику, если надо — деньгами тоже». По словам местных, эта доброта чеченского народа играет на руку тем, у кого рука нечиста:

— У цыган и разных бродяг даже есть отдельные люди, которые побираются по чеченским домам, зная, что не в нашей традиции отказывать.

— Даже таким подаёте?
— Нет.

— А как это сочетается с традицией гостеприимства?
— На профессиональных попрошаек она не распространяется. Хотя многие дают…

Я бы, может, и списал эти рассказы на патриотическое бахвальство, но представился случай проверить. Одна из моих коллег — родом из Грозного, ее семья уехала в Москву во время первой войны, и вот двадцать с лишним лет спустя она вернулась сюда. И — действительно! — постучалась в первую попавшуюся дверь, хозяин дома оказался одноклассником ее матери, который и правда бросил все дела и повез мою коллегу на кладбище — к захоронениям бабушки и дедушки, в дом ее детства, а потом с поистине чеченским гостеприимством накормил ужином. Да, на дворе была суббота. Но все ли из вас готовы потратить ее на незнакомого и нежданного гостя? С другой стороны, видимо, гостей тут вообще не лишку, и каждый — на вес золота.

Не грозный, но пустой

В Грозном как будто не только гостей — вообще никого нет. Вокруг — новые детские площадки, на которых нет детей:

…Погашенные окна апартаментов, в которых нет жильцов:

…Бизнес-центры, в которых нет бизнеса, но есть припаркованные без дела «Бентли»:

…Отели без постояльцев и магазины швейцарских часов, где горит свет, но заперты двери; а еще парки, в которых на лавочках не видно отдыхающих:

В разгар выходного дня центральный проспект выглядит безжизненным — с трафиком на 0 баллов:

В утро Курбан Байрама, священного для мусульман праздника, «Сердце Чечни» тоже как будто не бьется — сравните вид соседних с главной мечетью улиц с тем, что мы видим, например, в Екатеринбурге и Москве:

По большому счету Чечня из обжигающе правдивых репортажей круглосуточного новостного канала — это два квартала, снятых общим планом.

На «крупняках» же — никакого веселья:

А если отвести камеру в обратную сторону, то и гламура не останется:

Столица Чеченской Республики на этих планах напоминает обилие очень красивых декораций, в которые забыли поместить актеров.

Другой вопрос — почему так? У всех, с кем я общался по возвращении, велик соблазн обозвать увиденное «Потёмкинскими деревнями». На мой взгляд, всё немножко по-другому. Красивые декорации отстроены не для пыления в глаза столичным вельможам, а как стимул вернуться тем, кто, как моя коллега, уехал из одной — рвущейся и пылающей — Чечни в Чечню другую: зализавшую раны и открытую для будущего. Пусть и с ошибками по части орфографии:

Именно для них — потенциальных «возвращенцев» — тут отстроили шикарные жилые комплексы и устелили скверы бехатоновой плиткой, для них заканчивают парк развлечений с искусственным озером и даже открыли неплохую гоночную трассу, куда не гнушаются заезжать мировые знаменитости.

Судя по автографу на стене славы, свой отпуск в Грозном провел технический директор команды «Формулы-1» Mercedes AMG Падди Лоу. Ни в одной инстанции я так и не получил ответа на вопрос, что он там делал. Видимо, просто отдых такой у человека.

Тот, кого нельзя называть

— А это же всё благодаря Рамзану Ахматовичу, да? — интересуюсь у моих новых друзей.
— Ну, не он один всё отстраивал…

— Но Кадырова же у вас тут все любят?

Вязкое молчание.

— Путина любят уж точно?

Еще более длинная пауза. Угадайте, кто 6 дней спустя выиграет выборы главы республики с 97% голосов.

При этом нельзя сказать, что выбора у местных не было — судя по билбордам, некое подобие многопартийности и плюрализма мнений присутствует.

Но в еще бо́льшем объеме присутствуют портреты совсем других людей, имена которых увековечены на двух пересекающихся центральных проспектах. Один из этих людей на портретах — вечно молодой, образца года, наверное, двухтысячного. Что тоже весьма в духе чеченского мифотворчества и прикладного декоративного искусства.

«Четверть после полуночи»

Пустые проспекты, пустая парковка, пустой аэропорт с единственным рейсом на табло — как по контрасту с напускным «босковским» благополучием соседей по залу ожидания. Еще сильнее натянутое сияние Грозного контрастирует с суровостью работы персонала: моей онлайн-регистрации не верят, заставляя вернуться за «бумажным» посадочным, а при входе на борт отбирают (!) зажигалку.

Кажется, я начинаю смутно понимать, почему «актеры» не спешат обратно заселять свежеотстроенные «декорации».

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.