«Москва — это я!» Новый адвокат матери Юлии Прокопьевой проехал по «маршруту Лошагина» и рассказал, как будет сажать фотографа

В начале января новый адвокат матери погибшей модели Евгений Черноусов успел сделать несколько громких заявлений. Он предложил эксгумировать тело Прокопьевой, чтобы провести независимую комиссионную судебно-медицинскую экспертизу для установления точных причин смерти. Кроме того, адвокат заявил, что будет добиваться участия в расследовании дела московской группы специалистов из МВД и Следственного комитета и поставил компетентность местных оперативников и следователей под сомнение. А вчера он прилетел в Екатеринбург и вместе со своей новой подзащитной Светланой Рябовой проехал от лофта Лошагина в кемпинг на Московском тракте и осмотрел место, где было найдено тело убитой модели…

— Вы проехали по маршруту Лошагина, который описали следователи в материалах дела. Что вы хотели там обнаружить спустя столько времени?
— Мы съездили в кемпинг, но ни с кем там не разговаривали. Просто остановились и зафиксировали, что там везде были установлены видеокамеры.

— То есть теперь у вас есть повод упрекнуть оперативников в некомпетентности за то, что они не проверили записи с камер видеонаблюдения?
— Конечно, им нужно было проверить все камеры на пути возможного следования и кропотливо просмотреть все видеозаписи. Эта работа не была сделана…Теперь я знаю, что там были камеры, по которым можно было отследить машину Лошагина.

— Вы встречались с оперативниками из Первоуральска?
— К нам подъехал Павел Прокопчик, который выезжал на место происшествия. Мы посмотрели место, где было найдено тело. Сейчас там, конечно, уже ничего нет, кругом один снег… Прокопчик рассказал, как осматривал тело, как разговаривал после этого с Лошагиным. О том, что Лошагин ему признался в убийстве. Тогда Лошагин сказал, что он толкнул Юлю и она упала. Рассказал, как выносил тело из лофта, как отключил видеосъемку, как привез ее в лес... Я спросил Прокопчика, почему его не допросили ни на следствии, ни на суде. Он сказал, что изъявлял желание, но следователи посчитали, что этого делать не нужно. Якобы он заинтересованное лицо. Но какое же он заинтересованное лицо, когда он сотрудник полиции? Он основной свидетель! Он написал рапорт, в котором описал свой допрос.

— Павел Прокопчик сейчас готов дать показания в суде?
— Да, он готов в любое время дать показания.

— Какой главный вывод вы сделали для себя из этой поездки по Московскому тракту?
— Мне было важно просто посмотреть, где все это происходило, чтобы представлять себе место происшествия. Я, конечно, сделал определенные выводы, которые я не буду озвучивать сегодня.

— Как обычный человек, не какой-нибудь там убийца-рецидивист, смог замести все следы преступления настолько тщательно, что целая группа следователей по особо важным делам не смогла доказать его вину? Неужели он настолько умен и расчетлив?
— Да, он умный человек… Дело в том, что 22-го числа Юля пропала, а нашли тело 24-го. Прошло два дня. Этого времени хватает. Лошагин не обратился с заявлением в полицию о пропаже жены, чтобы выгадать время. Суд почему-то посчитал, что все это так и надо. На самом деле это доказательства того, что он сделал все, чтобы обыск был проведен как можно позже. Затем он воспользовался 51-й статьей и сказал, что не будет сотрудничать со следствием. Но если ты действительно невиновен, то помоги следствию, расскажи все, что знаешь! Как это не будете говорить? Это же ваша жена убита! А он уходит в отказ.

— Вы допускаете, что Лошагину кто-то помог скрыть следы преступления?
— Фактически он никаких улик не скрыл… У меня есть аргументы, но я бы не хотел их преждевременно заявлять. Будет новый суд, и вы все узнаете. И увидите, как мы достойно ведем защиту! Не так, как было на прежнем суде.

— Вы считаете, что сейчас, спустя столько времени, вы сможете переплюнуть следователей, которые не смогли собрать достаточное количество прямых доказательств вины Лошагина даже по горячим следам?
— Дело в том, что все доказательства были собраны, но они не были убедительно представлены в суде государственным обвинителем. Хотя их там было двое…

Светлана Рябова: — Во время суда я была некомпетентна и не подготовлена. Я молчала в суде, обижалась на те вопросы, которые мне задавал Лошагин. Например о том, что мой сын донашивает его рубашки. Судья делал мне замечания. Но я думаю, что он должен был мне просто сказать: «Рябова, что вы хотели бы сказать своим возмущением?». А он, получается, только закрывал мне рот. То есть ему была выгодна версия Лошагина. Что касается гособвинителя Оздоева, то он вообще некорректно себя вел. Получилось так, что за меня просто некому было заступиться. Мой адвокат мне сказала, что я потерпевшая, поэтому мне защитник не нужен. За меня стоит прокуратура, я только поддерживала обвинение. А они не смогли выстроить линию защиты.

— Евгений Арсентьевич, вы уже написали полную апелляционную жалобу?
— Пока нет. Сейчас я буду изучать материалы дела. У меня есть все основания говорить, что приговор должен быть отменен, потому что суд допустил массу нарушений. Доказательства, на которые ссылается судья, никак не могут подтверждать невиновность Лошагина. Судебное разбирательство было проведено не в нашу пользу, то есть не объективно.

— Ваша подзащитная рассказала, что друг Юлии из Италии согласился приехать в Екатеринбург и выступит в суде против Лошагина. Насколько то, что он скажет, может повлиять на исход дела?
— На самом деле он нужен нам постольку-поскольку. Приедет — хорошо, не приедет — ничего страшного. Он может подтвердить, что у Лошагина был мотив ревновать Юлю. У итальянца с Юлей была любовь. Но даже если он не приедет, то это ничего не изменит. Этот свидетель нам уже не нужен. Его показания ничего не значат.

— Вам что-нибудь известно о том, что Юля постоянно получала заманчивые приглашения принять участие в вечеринках где-нибудь на Мальдивах в качестве девушки, сопровождающей гостей арабских принцев?
— Мне об этом ничего не известно, но я считаю, что это ложь и клевета. Никаких доказательств этого нет, и в суде это не исследовалось. Более того — это не относится к делу. Юля убита, поэтому даже суд не имеет права собирать сведения в отношении нее. Не ее судят, а Лошагина! Не знаю ничего и не хочу этого знать. Меня это не интересует на данной стадии. О том, какие отношения у них были, мне рассказала моя подзащитная, и я ей верю. Остальные мотивы меня не интересуют.

— Возможно, это также могло послужить мотивом для ревности?
— Сам по себе мотив был и есть! У них все было неблагополучно. Об этом, в частности, давала показания моя подзащитная. Но суд эти показания не учел. Это говорит о предвзятости суда. У Юли и Лошагина были ссоры, недомолвки, хотя Лошагин и утверждает обратное. Хороших отношений в их семье не было. Он утверждает, что она часто уезжала и он даже не знал, где она находится. Какие же это хорошие отношения?!

— Вы говорили, что собираетесь привлечь к рассмотрению дела московских следователей. Насколько сейчас это реально?
— Сейчас мы готовим коллективное обращение от жителей Свердловской области на имя депутата Госдумы Романа Худякова с просьбой, чтобы приехали сотрудники МВД и помогли местным следователям. Но на самом деле Москва — уже здесь, в моем лице! Это я! Я не просто адвокат, я известный адвокат! И я буду доводить это дело до конца.