«Важно сохранять здания разных периодов». Суперзвезда архитектуры Сергей Чобан — о хрущевках и высотках

Сергей Чобан — суперзвезда современной архитектуры. Он спроектировал самый высокий (на момент постройки) небоскреб Европы — комплекс «Федерация», стадион в Краснодаре, бизнес-центр «Бенуа» в Петербурге. Он один из немногих российских архитекторов, кто востребован и успешен не только на родине. Например, его авторству принадлежит штаб-квартира Coca Cola и кинотеатр «Кубикс» в Берлине, офисный центр компании C&A в Дюссельдорфе и многие другие объекты.

Сергей Чобан переехал в Германию в 1991 году и уже через четыре года стал руководящим партнером бюро, получившего название Tchoban Voss Architecten. В двухтысячные годы он вернулся в Россию, где в 2006 году вместе с нынешним главным архитектором Москвы Сергеем Кузнецовым основал бюро СПИЧ.

Кроме того, Чобан на протяжении 13 лет издавал авторитетный в профессиональной сфере альманах Speech, является членом жюри многих архитектурных конкурсов, а в октябре он станет спикером на форуме 100+ TechnoBuild. Мы расспросили его о состоянии современной архитектуры в России и о том, как должны выглядеть города.

— Как архитектор вы состоялись в Германии, но сейчас работаете и в России тоже. В чем различие западной архитектурной школы и российской?

— В то время, когда я учился, российская (тогда еще советская, строго говоря) архитектурная школа меньше опиралась на опыт практической деятельности, чем, например, германская, результаты которой я увидел, переехав сначала в Гамбург, а потом в Берлин. Ориентация на будущую практическую деятельность — важный аспект обучения, на мой взгляд.

- Почему мало кто из российских архитекторов востребован на Западе?

— В основном архитекторы востребованы в тех странах, где они учились и приобретали практический опыт. Работа в других странах остается исключением, в основном характерным для больших международных компаний.

— Есть ли разница в подходах к архитектуре со стороны заказчика в России и за рубежом? Существует ли в нашей стране проблема, что застройщик диктует архитектору свой взгляд?

— Если говорить о разнице в подходах к архитектуре со стороны заказчика в России и вне России, то я не вижу принципиальных отличий. Везде прослеживается стремление добиться индивидуального решения, не забывая при этом и об экономических результатах.

Заказчик часто старается высказать свое видение, назвать как аналоги понравившиеся ему здания. В этом нет ничего страшного. Проект и должен рождаться в диалоге. Если диалог становится некомфортным, то всегда можно отказаться вести его дальше.

— Еще одним участником диалога может выступать общество. Как сформировать у жителей запрос на хорошую архитектуру? Нужно ли это вообще?

— У жителей, безусловно, есть запрос на хорошую архитектуру. Он выражается хотя бы в том, на фоне каких зданий людям нравится фотографироваться. Здания, которые, наоборот, вызывают критику, также активно публикуются в тех же соцсетях, но с другими хештегами и другими оценками. Это мнение, конечно, нужно учитывать. Иными словами, запрос есть и его нужно удовлетворять. В этом и заключается наша профессиональная задача.

— Вы много перемещаетесь. А есть ли место или сооружение, на которое вы смотрите, чтобы составить впечатление о незнакомом городе?

— Если говорить обо мне, то мне интересны городские пространства как таковые. Я люблю наблюдать их в разное время дня и в разное время года, стараясь понять, как они живут, как воспринимаются людьми. Это и есть для меня главное впечатление от любого города.

— В одном из интервью вы говорили, что кожа здания должна красиво стареть. Это как?

— Кожа здания, то есть его фасады, должна обладать потенциалом достойного старения, то есть, даже меняясь под воздействием времени, не утратить свои эстетические качества. Иными словами, поверхность фасада с налетом патины должна становиться лишь интереснее, а внутренние пространства зданий должны уметь подстраиваться под меняющиеся требования к функциям. Только это позволит зданиям существовать дольше, что, в свою очередь, оказывает положительное влияние на качество городской среды и на экологию.

— Со времен античности сохранились сооружения, которые принято считать шедеврами мировой архитектуры. Есть ли современные здания, которые могут получить подобное признание?

— Мне больше интересно не перечисление и осмотр отдельных шедевров, а возможность прочесть историю города по его постройкам. Мне кажется очень важным сохранять постройки каждого из исторических периодов — только в этом случае хронология развития города будет точной и полной.

Что же касается критериев постановки здания под охрану — это должны быть объекты, характерные для данного исторического периода или памятные по произошедшим в них важным событиям.

— На облик городов неизбежно оказывает влияние политическая формация и экономическая ситуация. Глядя на современные российские и мировые города, что можно сказать об устройстве государств?

— Глядя на многие города в мире сегодня, можно, пожалуй, прежде всего говорить о том, что активное экономическое развитие диктует и облик города, и его силуэт. Недавно к этому прибавились опасения, связанные с угрозой экологии, с тем, какой ущерб ей наносит активное использование природных ресурсов и активная строительная деятельность.

— Витрувий вывел формулу: архитектура — это польза, прочность, красота. Актуальна ли она сегодня?

— Безусловно, она актуальна и сегодня. С той лишь поправкой, что красота — понятие субъективное и меняющееся во времени…

— «Нет ничего хуже, чем сносить здание и перечеркивать энергию, которая была потрачена на его строительство». Это ваша цитата. А к типовым советским домам это тоже относится? Выходит, их лучше пытаться перестроить, чем сносить?

— На мой взгляд, всегда нужно стремиться сохранять существующую субстанцию, не уничтожать потраченные раньше силы. Конечно, не всегда это возможно, но там, где средства на регенерацию существующей застройки имеют положительный экономический и экологический эффект, это необходимо делать.

И, конечно, если на участке имеется здание с индивидуальным архитектурным почерком, не находящееся под охраной, но важное для восприятия истории места, то, на мой взгляд, всегда лучше его сохранить и реализовывать новые здания, не затрагивая исторически сложившиеся части территории.

— На ваш взгляд, мастер-планы должны быть обязательными для новых районов? Например, для Екатеринбурга не так давно разработали проект объемно-пространственного регламента, который, в частности, предлагает ограничить высотность новых зданий 18 этажами. Конечно, такое предложение вызывало резкое отторжение у девелоперов.

— Мастер-планы, как и дизайн-коды, необходимы для тех территорий, которые обладают в городе особой градостроительной ценностью (значимостью). Именно эти документы помогают реализовать не просто набор отдельных объектов, но ансамбль зданий с целостным архитектурным обликом.

— И все-таки: ограничение высотности — это зло или благо?

— В Берлине, например, самые высокие здания пока не превышают 150 метров. Естественно, существует справедливый и жесткий регламент для большого центра Петербурга. Но чаще регламентация распространяется лишь на отдельные районы или исторические панорамы того или иного города. Ограничивать этажность по мастер-плану или градостроительному регламенту можно, но опыт показывает, что эти ограничения через сравнительно короткое время получают ряд исключений.