Мы не влияем на развитие планеты, это происходит стихийно. Мировое градостроительство похоже на распространение плесени, которая заполняет пространство, чтобы его переработать. Я сомневаюсь, что архитектура, за исключением нью-йоркской с ее плотностью и регулярной сеткой, может на что-то повлиять.
Интересно не то, как нужно строить города, а как ими пользоваться. Особенно в сложившейся ситуации, поделившей время на «до» и «после». Все то время, когда мы размышляли, как должен выглядеть город, мы потратили зря. Нам нужно пересмотреть способ жизни и отношение к использованию пространства.
В Советском Союзе, по сути, было два места жизни. Была практически бесплатная квартира и был загородный дом. Жизнь каждого советского человека была связана с этими двумя точками — где он работал и где отдыхал. Если перенести на ситуацию с эпидемией — то получается, что это эффективная модель: на даче сейчас многие пережидают проблему.
Города будут устроены иначе. Сейчас у маленького города — своя производственная специализация — где-то делают трубы, где-то производят ткани. И такая конструкция очень шаткая: город сразу становится нищим, если вдруг эта функция отваливается. Лучше развивать город с точки зрения тем. Например, в Веймаре когда-то возникла школа Баухаус, давшая направление в архитектуре. Эта тема вневременная, что и позволяет поселению выжить в любой экономической формации.
Я не думаю, что из-за коронавируса офисы вымрут как вид. Если к 2100 году на планете будут жить 12 млрд человек, как предсказывают футурологи, то им все равно понадобится общаться, обмениваться идеями.
Абсолютно тупиковый путь — развивать только крупные города. Москва приближается к пределу по численности населения — 20 млн человек. Больше — просто станет опасным с точки зрения экологии, вирусологии и медицины. Я наблюдаю, как живет обычный москвич. Чтобы заниматься делами, он тратит 3–4 часа на перемещение. Это же абсурд. И в этом смысле удаленка, наверное, хорошая альтернатива. Но у нас не исчезла потребность помечать свое пространство. Поэтому я верю в модель, когда у тебя есть две точки для жизни, как в Советском Союзе. Поменяются только размеры: в жилье будущего размер и дизайн станут важной составляющей.
А общественные центры станут трансформерами, чтобы днем иметь одну функцию, а ночью — другую. К примеру, сейчас школы, которые занимают большую площадь, используются только пять часов в сутки и только узким кругом граждан. Для меня это нонсенс. Школа должна превратиться в многофункциональный центр: днем — для учебы, ночью — для спорта. Я знаю многих людей, кто приходит в спортзал в полночь, чтобы поиграть в теннис. Это тоже часть экономики здания.
Еще у школы есть производственные мощности. Многие ученики оторваны от реальности и не знают, как изготовить табуретку или вырастить картошку. Есть такой урок — труд, и если его подавать по-другому, если из этого делать зрелищное действо, то он будет интересным предметом. И здесь не обойтись без реального цеха. Пусть там дети делают прототипы домов, а на крыше пусть высаживают грядки и занимаются ботаникой. Если развивать в ребенке желание создавать, то в будущем он превратит это в свой бизнес. Когда архитектор проектирует школу и учитывает такой подход, то она сразу выглядит иначе.
Я верю в бот-архитектуру. Архитектор станет бесполезен, все массовое жилье будет проектироваться автоматически. Бот-архитектура будущего будет способна подстраивать эмоциональность под любого человека и имитировать любой архитектурный стиль. Есть одна китайская архитектурная студия, которая, как и весь китайский бизнес, подражает. Конкретно — эти ребята копируют работы бюро Захи Хадид, только смысл в архитектуру не вкладывают. Это как раз как та плесень, движущаяся в сторону еды.
Эта студия — прообраз бот-архитектуры. Она будет использовать в объектах алгоритмы эмоциональности, чтобы для непосвященного зрителя казаться оригиналом. Да, профессионал по мелким деталям сможет отличить подделку от оригинала, он увидит эти нюансы. А рукотворная, ренессансная форма создания здания станет доступной только элитам, все остальное будут делать боты.
Даже в Нью-Йорке мало хороших зданий, а хороших архитекторов — еще меньше. Государства не формируют заказ на хорошую архитектуру. И это ошибка, потому что невнимание к этим вопросам и приводит к кризисам и депрессиям. Вся экономика держится на объектах недвижимости. Деньги, зарабатываемые недвижимостью, покрывают все остальные государственные расходы. И в отличие, скажем, от золотовалютных резервов и ценных бумаг, ценность которых выдумана, здания представляют собой реальный вес.
Потому что здания — это единственное, что нам нужно на Земле. В условиях пандемии нам нужны качественные объекты недвижимости, где мы как человечество сможем выжить.
