Власти Екатеринбурга отобрали детский сад у детского сада

Чтобы выполнить план по количеству новых детских садов, администрация города воспользовалась методом Карлсона, который переодевал носки, сидя на дереве: с левой ноги на правую, а с правой на левую. Так, два ведомственных детских сада на Химмаше, принадлежавшие ОАО «СвердНИИХиммаш», перевели в собственность города.

В детском саду на ул. Бородина, 2а располагался частный детский сад, в здании на ул. Косарева, 15а — Центр развития ребенка. Оба здания типовые, двухэтажные, рассчитаны на 110 детей. После перевода в собственность Екатеринбурга они превратятся в детские сады №424 (на Бородина) и №429 (на Косарева).

Как пояснила начальник отдела образования администрации Чкаловского района, дети, посещавшие частные детские сады, будут переведены во «вновь созданные муниципальные» детские сады и «останутся в этих же группах и зданиях». Правда, при этом в ведомстве отметили, что в здании на Косарева количество детей было «значительно превышено». Куда денутся «лишние» дети — непонятно.

Ольга Бабченко, начальник отдела образования администрации Чкаловского района Екатеринбурга:

— Мы проводим встречи с родителями, чтобы объяснить, на каких условиях они смогут посещать муниципальные садики и сделать свой выбор либо в пользу частных садиков, либо в пользу муниципальных. Оплата будет уменьшена до 1500 рублей за ребенка с условием получения компенсации, в зависимости от того, какой по численности ребенок идет в семье (судя по ответам родителей, они сейчас платят около 8 тысяч рублей за ребенка ежемесячно).

Цитата в тему:

Карлсон засучил штаны и показал свои маленькие толстенькие ножки в полосатых носках:
— А это что такое? Может, не носки? Два, если не ошибаюсь, носочка? А почему это я не мог сидеть на сучке и переодевать их: носок с левой ноги надевать на правую, а с правой — на левую? Что, по-твоему я не мог это сделать, чтобы угодить бабушке?
— Мог, конечно, но ведь ноги у тебя от этого не стали суше, — сказал Малыш.
— А разве я говорил, что стали? — возмутился Карлсон. — Разве я это говорил?