Россия, которую они потеряли: корреспондент 66.ru объехал 15 стран, чтоб выяснить, гниёт ли Запад без русских?

— А для дорогих гостей из России у меня есть особая песня… — хозяин маленького норвежского отельчика надел кепку и слабал на гитаре «Дорогой длинною». За окном была полярная ночь. Мы громили норвежцев на биатлоне в Сочи.

— Что будет с ценами, пан Найман?

Глава Skoda Rus отвел глаза и взял затяжную паузу. Его коллега из SEAT на соседнем стенде глушил красное из больших бокалов залпом. Филипп Сайяр из Nissan отвечал витиевато и неконкретно. Был март, в Женеве начался автосалон. Накануне ойро перескочил отметку в 50 рублей.

— Почему вы взъелись на нас, Ганс? Вспомни: тут же, на Балканах, ровно 5 лет назад у сербов оторвали Косово. И международная общественность ликовала: свобода, демократия, торжество, аллилуйя, право нации на самоопределение. Сейчас — выборы, явка. А ЕС на нас ругается, подменяя «election» на «annexation».
— Ну, Кириль. Вы же знаете: везде есть double standarts.

За окном плескалась Адриатика. За две недели до Крым проголосовал за воссоединение с Россией.

И понеслась.

— Что будет с экономикой, Сергей Владимирович?
— Да … его знает! Нам вся эта война санкций и все прочее даром не нужно. Бизнес только страдает.

За два часа до телевизор в Шереметьево сообщил, что на Украине сбит гражданский «Боинг». Мы с топ-менеджером регионального холдинга проговорили весь полет и так и не пришли ни к каким выводам.

Падение рубля и взлет валюты, взаимные санкции и контрсанкции — вещь действительно обоюдная, в этом Первый канал не врет. Вопрос в том, насколько и для кого драматичны последствия.

Череду банкротств и падений турфирм летом мы наблюдали. Тяжела ситуация и по ту сторону границы: «Туризм провис. Очень», — говорит моя собеседница, директор по маркетингу австрийского отеля. Разговор был при «евро = 60». После эпохального скачка к сотне и чуть назад — продолжился:

— Австрийские туроператоры пишут о падении на 30–40%. Но они считают все вместе, включая горнолыжный отдых. Если вычесть его, то все «минус 60%» получим.

Пугают ведь не цены на отели — там же еще жить на что-то надо: покушать, пошопиться, в музеи сходить. А какие музеи, когда входной билет в Вене стоит минимум 11 евро?

В Вене пустовато. Зато без толкучки. Тут у кого какой угол зрения.

Сильно ударила девальвация рубля и по традиционно «русской» Чехии: люксовые номера отдают по цене «Standart DBL» — лишь бы ехали. Хотя страдать чехам придется недолго, если вообще страдают.

— Русских туристов меньше стало, — говорит мой приятель, чех Мартин. — Других-то — нет, не меньше: едут.

Не толкаешься и в Пльзене. Да и в Праге в меру просторно.

Действительно — едут. Специалисты из разных сфер отмечают один и тот же тренд: на место русских за рубежом приходят украинцы и казахи. Заметно хотя бы по контекстной рекламе: интерес к австрийским отелям в России падает, со стороны Казахстана и Украины — растет. То же самое отмечают болгарские риелторы, для которых отток россиян критичен: наша община насчитывает в Болгарии, по разным данным, до 300 000 человек; недвижимость, по российским меркам, стоит копейки, поэтому трафик клиентов до недавних пор был сумасшедшим. Ключевое — «до недавних пор».

Комплексы новостроек, которые как грибы выросли по всей Болгарии, пустуют. Или по меньшей мере раскупаются не так активно, как хотелось бы. Эксперты считают, что к следующей осени ситуация может «отскочить»: собственники начнут сливать купленные объекты раза в два дешевле.

Похожие проблемы с недвижимостью у Португалии: русская община там не такая обширная, как в братской Болгарии, но имеется. Моя собеседница Наталья в свободное от риелторства время подрабатывает официантом (!) в люксовом туркомплексе. И, видимо, неспроста: недвижимость русские покупать перестали, хотя связывает она это не только с девальвацией.

Наталья, риелтор (Кашкайш):

— Банки перестали выдавать ипотеку русским. У нас более половины сделок были кредитными, сначала кредиты перестали быть выгодными на фоне девальвации рубля, а потом банки в принципе стали неохотно давать ипотеку. Может, с санкциями связано напрямую — не знаю.

Про замещение русских казахами и украинцами моя собеседница не говорит, хотя присутствие братского народа в Португалии заметно повсеместно:

А вот к русскому (по меньшей мере президенту) отношение так себе:

Вопрос отношения встает неизбежно: стали ли европейцы русофобами, резко осуждающими каждого встречного русского за аннексию, агрессию и рефлексию? Впору ли нам стыдиться или оставить это Лие Ахеджаковой?

Наверно, только ей. Если европейцы и осуждают, то молча. Отношение к встречному русскому — от безразличного до совсем безразличного. В хорошем смысле: им, такое ощущение, действительно без разницы, что там аннексировали, а что воссоединили. Лишь бы турпоток был и транзакции совершались. Когда не совершаются — плохо. Но тебе все равно улыбнутся.

На разговоры о политике иностранцы ведутся неохотно. Если начнешь допытываться, то, конечно, ответят, не вдаваясь в детали и категоричные оценки. Так что если стыдиться и придется, то явно не за события на полуострове, а за знание языка или ломаные формулировки.

В рождественской Братиславе из русского — только памятник воинам-освободителям.

…Декабрьское Шереметьево встречает грязищей оттепели. В очереди за багажом моя куртка привлекает внимание какого-то паренька:

— Вы гонщиком в «Шкоде» работаете?
— Нет. Общаюсь время от времени с ними.

— А я вот работаю! На заводе в Болеславе, в «жестянке».
— И как там Болеслава? Впахивает?

— Вовсю! (Накануне Skoda отчиталась о миллионном выпущенном авто.)
— А у нас вот Калуга и Нижний стоят. С лета. Вовремя ты, парень, из России навернул.

Кирилл Зайцев, cпециально для Портала 66.ru Россия — ЕС, 2014 г.

Фото автора; 66.RU