Экскурсия в закрытый город без наркотиков. Без купюр

— Алло, это у вас наркоманов наручниками приковывают?
— Да, у нас. Только уже два года как никаких наручников нет и никого не приковываем.
— Нет, моего, пожалуйста, прикуйте наручниками. С ним по-другому никак.

Такие звонки здесь в последнее время не редкость. Шумиха вокруг реабилитационных центров фонда «Город без наркотиков» поднялась после ареста Егора Бычкова. Однако несмотря на внимание СМИ к судьбе самого руководителя нижнетагильского отделения фонда, реабилитационные центры по-прежнему представляются чем-то мрачным. Так как же там на самом деле? Чтобы ответить на этот вопрос, мы отправились в реабилитационный центр на Изоплите.

Первое. Наручников здесь нет. Никто не приковывает наркоманов к кроватям или к батареям. По крайней мере, мы этого не видели. От этой методики отказались уже два года назад.

Второе. Никакой воды и хлеба. Жесткое ограничение еды — хлеб, вода, лук — также рудименты. От столь строгой «диеты» тоже отказались. Теперь в рационе реабилитантов — каша и горячий чай.

Однако простота рациона — принципиальное условие.»Острое чувство голода позволяет бороться с абстинентным синдромом и чувством дискомфорта. Я сознательно не называю это ломкой. Ломка — это спектакль для родителей, жены», — говорит Евгений Маленкин, сотрудник фонда «Город без наркотиков», который и провел нам «экскурсию» по центру.

Третье. Это не медицинский центр. Здесь не лечат наркоманию. И вообще не считают ее болезнью. «Наркомания — это не болезнь, а крайняя степень распущенности, поэтому и ломок никаких не существует, есть лишь театрализованное шоу наркомана, чтобы разжалобить окружающих на еще одну дозу», — говорит Малёнкин.

Четвертое. Не похищают наркоманов на улице! Сомнительная это добыча, прямо скажем. Да и желающих — и так очередь. Со всей России. Вот и в наш визит жена привезла мужа. Путь не близкий — из Нижневартовска. «Но иначе — никак. А больше и податься некуда», — вздыхает жена.

Пятое. В истязательства и насильственное удержание как-то не верится. Во-первых, везде видеонаблюдение, все с момента поступления реабилитанта и вплоть до выхода его через год фиксируют камеры видеонаблюдения. В самом начале родственники и сами реабилитанты подписывают письменное согласие на нахождение в центре.

Шестое. Да, наркоманов, вернее — реабилитантов, держат в закрытом помещении. Да, встречи с родственниками не такие частые. Ни о каких «каникулах» дома и речи не идет. Главная задача центра — оградить бывшего наркомана от той среды, где он был раньше. А потому 21 день карантина — не главное. Главное — годичная социальная реабилитация. «Большинство из тех, кто поступает в центр, раньше ничего тяжелее иглы в руках не держали. А тут приходится все делать самому, работать приходится! — говорит Маленкин. — Если мы через три недели выпустим такого человека, цепочка опять замкнется. Тут и «друзья», которые дозу предложат, подоспеют».

Седьмое. Заработать денег на наркоманах — сомнительная штука. Для сравнения: 20 дней в частной клинике — 300 тысяч рублей. В центре — 7 тысяч рублей в месяц, и то если у близких хватит средств. Часть наркоманов находится в центре бесплатно. «Что такое семья наркомана — голые стены и вымотанные родители, — объясняет Егор Бычков. — Им и пять тысяч найти негде».

Ну, и наконец, восьмое. Бывших наркоманов действительно используют для «контрольных закупок» наркотиков. Их действительно спрашивают о том, где и у кого они покупали наркотики. Цель? Сотрудники фонда объясняют это борьбой с барыгами и наркоманской психологией. «Наркоман, который посадил барыгу, понимает — обратного пути нет», — говорит Евгений Маленкин.

noth_special: :

— Разговоры о том, что центр имеет целью не реабилитацию, а получение информации о барыгах и использование наркоманов в качестве закупщиков, — смещение акцентов для лохов. Преследуя такую цель, было бы логично как можно быстрее обновлять контингент и собирать максимум информации, а не воспитывать человека целый год. Хотя, конечно, информацию собирают и закупщиками берут.

Сторонников у фонда «Город без наркотиков» и метода реабилитации, который после недавнего громкого дела главы нижнетагильского фонда назвали «реабилитация по Бычкову», наверное, ровно столько же, сколько и противников. На стороне первых: статистика по сокращению количеству наркоманов и оборота наркотиков, тысячи реабилитированных, которых теперь если и называют наркоманами, то с приставкой «бывший». В обойме аргументов вторых: случаи рецидивов, обвинения в жестоком обращении, сомнительные политические цели и источники финансирования. Кто из них прав, нам доподлинно неизвестно. Мы можем с уверенностью говорить лишь о том, что мы видели в одном конкретном центре реабилитации. И можем показать это вам. Чьи аргументы принимать во внимание — ваше решение.