Жопа — это то, на что похожи практически все малые города. И нам повезло, что мы родились в то время, когда есть возможность это все исправить. Есть места, где люди 500 лет работают и стараются сделать что-то нормальное. Как правило, это те города, куда мы стремимся приехать в отпуск и потратить там свои деньги.
У нас одна планета, одна земля, довольно много хороших мест, пейзажей. Есть много потенциала. Мы находимся в такой прекрасной ситуации, когда научились отличать хорошее от плохого. И примерно знаем, как потратить свои силы и знания, чтобы сделать из жопы какую-то не жопу.
Нет ничего плохого в том, чтобы открыто сказать, что не нравится, а что нам доставляет удовольствие. Главное — счастье в жизни. Если мы знаем, чего мы хотим, то можем проложить путь из точки А в точку Б. В этом и заключается работа дизайнера: трансформировать то, что не нравится, в то, что нравится. Дизайн — это процесс создания, проектирования, привлечения внимания на те чувства, которые испытывает человек.
Мы можем взять какой-нибудь Среднеуральск, где, очевидно, пока жопа, и превратить его в маленькую Швейцарию. Будем говорить на примерах европейских городов. Чем они отличаются от наших? Единственная разница в том, что там люди столетиями тратили свои силы и нервы на то, чтобы там было хорошо.
Они вкладывались в комфортную среду, конкурировали друг с другом. Там сидели какие-то богатые купцы, каждый из которых пытался построить дом круче и краше, чем у соседа. И мы, собственно, приезжаем не в какое-нибудь Северное Бутово. Мало кто готов потратить свой отпуск на Северное Бутово. Все в основном хотят поехать в какой-нибудь Париж.
Зона комфорта не должна заканчиваться на квартире. Ты из нее вышел, а там — лестничная клетка, дальше — подъезд. У тебя есть двор, район. Я не могу себе представить, чтобы я вышел из квартиры, а у меня там ужасный подъезд. Поэтому во всех домах, где у меня были квартиры, всегда сам за свой счет делал ремонт во всем подъезде.
| |
|---|
| Так отремонтировали подъезд дома, где Артемий жил в 2017 году |
Я пока не встречал почему-то таких соседей, которые бы хотели скинуться. Они максимум были не против. Но у меня одна и слишком короткая жизнь, чтобы ждать, когда все захотят скинуться. Мне проще потратить деньги. Да, это дорого, это больно, но я хочу выйти из квартиры в подъезд, где мне будет приятно. Это единственное, что я могу сделать, адекватно оценивая свои силы и текущую обстановку. Можно долго рассуждать, почему это не сделал кто-то другой. Можно сидеть в этом ожидании, а можно взять и сделать. Для меня зона комфорта должна быть размером с город.
За XX век человечество не построило ни одного хорошего города. Не только у нас, а вообще везде. Есть города, которые были спроектированы идеалистами. Например, Бразилиа, Камберра — полное говнище. Некуда посмотреть. Там почему-то все сидят дома, не выходят на улицы, огромная преступность и наркоманы.
Мое наблюдение такое: человечество разучилось жить в свое удовольствие. Мы настолько себя зарегламентировали, у нас столько стандартов, принципов ширины проездов и прочих штук… Так упоролись в нормы, что забыли, что такое комфортная среда, кайф и жить в свое удовольствие. И за весь XX век, со всеми его открытиями и прогрессами мы забыли, как классно жить.
| |
|---|
Когда мы едем в спальный район, видим, что там все по нормам, все по СанПиНу. Но нам там некомфортно. Мы все хотим свалить в центр, который, как правило, старый. Там все не по стандартам — не проедет пожарная машина, инвалидная коляска, там винтовая лестница античеловеческая.
Но мир не обещал быть стандартными и комфортным для всех. Неравенство — это хорошо. Потому что когда мы пытаемся понравиться всем, чтобы у всех было все хорошо, все одинаковое, выясняется потом, что хорошо примерно никому.
Есть разные потребности у разных людей. И мы вряд ли договоримся. Например, есть люди, которым нужен идеально чистый стол, как из магазина. Чтобы ничего, кроме ноутбука, не было. Я не такой. Мне нужно, чтобы на столе было бардачелло, чтобы были стопки бумаг, стопки книг, кружки, много-много карандашниц. Это самый порядок из всех. Для меня — это возможность разгрузить информацию. Я знаю, на какой высоте в стопке у меня что лежит.
Когда ко мне приходит какой-нибудь педант, он просто не понимает мою систему хранения. Те люди, которые любят чистоту и порядок, часто делают замечания тем, у кого бардак. Но никогда не бывает такого, что человек, у которого вечно бардак, приходит к чистюле и говорит: «А что это у тебя стол не засран?» Как только мы разрешим друг другу делать так, как удобно, мы сделаем первый шаг к тому, чтобы начать хорошо жить.
Мы все говорим на одном языке, перевариваем общие шутки. А то, как воспринимаем пространство, время, комфорт, — максимально разное. Работа дизайнера — заглянуть в мозги, придумать, как с одного «языка» перевести на другой. Иногда это картинка, иногда текст, иногда звук. Например, в московском метро мы сделали озвучку мужским и женским голосом в разные направления. Почему? Потому что женщина зовет домой, а мужчина — на работу.
Айдентика помогает городам найти свою историю и способ взаимодействия с людьми. Наш мозг так устроен, что он дает значение любому символу, любому коду. В этом много кайфа, потому что мы можем придумывать какие угодно конструкции и идеи, как угодно их паковать и передавать самой разной аудитории.
| |
|---|
| Такую айдентику студия Артемия Лебедева разработала для Суздаля и Костромы |
Основа у нас есть очень хорошая. Развитие малых городов бесконечно нас волнует. Потому что если мы не научимся делать хорошо в малых городах, то не сможем работать с большими. Нельзя перескочить эту фазу.
Я люблю делать так, как не принято. Разрывать шаблоны у людей в голове и создавать тем самым новые нейронные связи. Но дизайнеры ищут быстрого дофамина. Они работают в безопасной среде и переделывают уже созданное.
Нет смысла вкладывать свои силы в прошлое. Вот на Бульварном кольце решили установить фонари в стиле пушкинских времен. Потому что когда-то тут гулял Пушкин, смотрел на те газовые фонари. Чиновник, который придумал это, почему-то не подумал, что Пушкин жил в современном для него мире, с современными по тем временам фонарями. Он в гробу видел все эти отсылки к прошлому. Фонари не пытались стилизовать под факел из пещеры.
Единственное, на что надо потратить свои силы в этом случае — чтобы свет в них был приятен для глаз. Форма должна быть красивая сегодня. Она не должна быть похожа на времена Пушкина или Гомера, она не должна отсылаться к чему-то. Не нужно пытаться понравиться какому-то централизованному прошлому. Надо делать удобным и красивым сейчас.
При благоустройстве не обязательно начинать жить с нуля. Иногда можно чуть сдвинуть забор, чуть пододвинуть калитку, чтобы подчеркнуть достоинство уже существующих форм.
| |
|---|
Многое из того, что у нас есть, уже хорошо. Люди не обращают внимания, что у нас есть хорошая база. При этом важно отношение к человеку. Я, например, считаю, что на работе должно быть лучше, чем дома.
Туалет — это вообще главная вещь на свете. Мы там проводим много времени в течение дня. У меня был клиент, у которого был большой завод. Я туда прихожу, начинаю с посещения туалета и понимаю, что это как в школе — без перегородок. Просто отсеки. Они нашли деньги, чтоб нанять нас, и не нашли на туалет. Просто сделать ремонт и поставить дверь мало. Нужно так все обустроить, чтобы человек зашел и почувствовал уважение к себе.
Даже в самый лютый кризис абсолютно всегда должна быть трехслойная бумага. Если у меня есть выбор — уволить людей или скатиться до бумаги в 54 метра, то, конечно, уволить людей! Зато оставшиеся со мной сотрудники будут чувствовать уважение к себе. Это очень простые базовые вещи.
Надо расширять зону комфорта. Наблюдать, как устроена жизнь, что кому нравится, какие есть потребности, какие материалы работают. Если мы сможем эту потребность считать, сформулировать, как-то реализовать и предложить другим людям, то мы сможем начать делать нашу жизнь комфортнее. Так и малый город станет хороший, потом и средний, а там и до больших дойдем. А там кто-то начнет летать с другого конца мира к нам, чтобы просто покайфовать от того, как мы круто тут у себя все устроили.