Суть закона
В июле в Государственную думу внесли законопроект «О внесении изменений в статью 280 Уголовного кодекса Российской Федерации». Проект федерального закона дополняет эту статью такими новыми запрещенными деяниями, как «публичное оправдание экстремизма» и «пропаганда экстремизма».
В пояснительной записке к законопроекту говорится о том, что поправки вносят в целях принятия «превентивных мер, направленных на пресечение развития массшутинга в России».
Законопроект включили в программу работы нижней палаты парламента в осеннюю сессию, первое чтение должно пройти уже в сентябре.
Федеральный законодатель в официальной формулировке предлагает понимать под публичным оправданием экстремизма «публичное заявление о признании идеологии и практики экстремизма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании», а пропагандой экстремизма — «деятельность по распространению материалов и (или) информации, направленных на формирование у лица идеологии экстремизма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления экстремистской деятельности».
Из законопроекта следует, что оправдание экстремизма будет преступным деянием, только если человек действует публично, в то время как пропаганда экстремизма будет считаться преступлением вне зависимости от способа выражения (публично или непублично).
Что не так с этим законом
Верховный суд РФ замечаний или дополнений к законопроекту не высказывал, но они были у Правительства РФ. В официальном отзыве на проект федерального закона руководитель аппарата Дмитрий Григоренко указал на несовершенство предлагаемых изменений: «реализация законопроекта приведет к коллизии названных норм со статьей 280 УК РФ и трудностям при их разграничении на практике». В целом правительство поддержало законопроект, но при условии его доработки.
Можно согласиться с мнением правительства, что законопроект небезупречен. Думаю, что в случае принятия закона в предложенном виде у правоприменителя действительно будут сложности, разрешение которых потребует в дальнейшем либо корректировки самого уголовного закона, либо отдельных разъяснений пленума Верховного суда.
Уголовный закон максимально эффективен тогда, когда его нормы правильно сформулированы как с точки зрения законодательной техники, так и с точки зрения согласованности с другими уголовно-правовыми нормами, а также нормами других отраслей права и законодательства. И уголовный закон должен содержать простые и понятные формулировки.
Например, понятие «экстремизм» раскрывается в п. 1 ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 года. Но в настоящее время понятие «экстремизм» с точки зрения его содержания является крайне неоднозначным.
К примеру, в соответствии с этим законом экстремизмом являются:
- воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме;
- нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;
- преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы;
- клевета в отношении лиц, занимающих государственные должности РФ.
Экстремизмом в соответствии с этим законом принято считать и публичное оправдание терроризма и иную террористическую деятельность (в уголовном законе предусмотрена ответственность за публичное оправдание терроризма — ч. 1 ст. 205.2 УК РФ, за совершение террористического акта — ст. 205 УК РФ). А также воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения; насильственное изменение основ конституционного строя (ст. 278 УК РФ) и так далее.
Представляется, что в настоящее время у законодателя нет четкого понимания относительно содержания понятия «экстремизм». Имеющееся законодательное регулирование «размывает» смысловые грани понятия «экстремизм» и свидетельствует об отсутствии конкретных критериев разграничения некоторых составов преступлений.
Будет много спорных и неоднозначных уголовных дел
Введение новых составов преступлений («публичное оправдание экстремизма» и «пропаганда экстремизма») повлечет возникновение на практике множество спорных и дискуссионных моментов.
Например, по смыслу этого закона нанесение побоев по мотивам политической вражды необходимо считать экстремистской деятельностью. И если приверженец одних политических взглядов (лицо № 1) причинит физические увечья своему политическому оппоненту (лицо № 2) по мотивам политической ненависти, а сторонник первого (лицо № 3) публично заявит, что тот сделал все правильно и нужно его поддержать, то в его действиях правоприменитель может усмотреть «публичное оправдание экстремизма». В такой же ситуации может оказаться человек, публично оправдывающий действия преступника, совершившего преступление по мотиву национальной вражды.
В случае принятия нового закона к публичному одобрению чьих-либо действий стоит относиться очень осмотрительно во избежание привлечения к уголовной ответственности.
Отдельный вопрос о признаке «публичности». Публичным будет считаться, к примеру, устное обращение к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распространение листовок, вывешивание плакатов, распространение обращений путем массовой рассылки сообщений абонентам мобильной связи и так далее.
К примеру, выход гражданина в общественное место с плакатом, в тексте которого высказывается поддержка идеологии организации, занимающейся экстремистской деятельностью, или выражается поддержка деятельности лица, признанного виновным в совершении преступления экстремистской направленности, с указанием необходимости подражания им (организации/лицу), может привести к уголовному преследованию за оправдание экстремизма.
Можно предположить, что будет зафиксирован рост выявления анализируемых преступлений в интернет-пространстве: в силу того, что выражение собственного мнения зачастую происходит в виртуальном мире, указанные выше уголовно-правовые последствия могут наступить для граждан, выражающих поддержку лицам, признанным виновными в совершении преступлений экстремистской направленности, и высказывающих мнение о правильности их действий в личных блогах, на страницах в социальных сетях.
Поскольку пропаганда экстремизма — это прежде всего деятельность по распространению информации, то в особой зоне риска — представители средств массовой информации, в частности, занимающиеся подготовкой репортажей из судебной хроники по уголовным делам экстремистской направленности.
Таким образом, думаю, будет логичнее, прежде чем вводить уголовную ответственность за «публичное оправдание экстремизма» и «пропаганду экстремизма», сначала усовершенствовать имеющиеся положения закона, касающиеся содержания понятия «экстремизм». Это поможет избежать случаев необоснованного уголовного преследования граждан и возникновения проблем у правоприменителя.
