Сначала кричали «Позор!», потом привыкли. Как Коляда-театр приучил зрителей смотреть свои спектакли
Николая Коляду не сразу приняли в Союз писателей. В свердловском отделении считали, что пьесы — не литература, а техническое пособие для актеров (слева — имена персонажей, справа — реплики). Согласиться с этим Коляда не мог, как и с фразой поэта Бориса Рыжего «Ваша драматургия — в отличие от стихов — это низкая частота звучания», которую тот произнес, возможно, не собираясь никого обидеть.
С тех пор Коляда объясняет студентам-драматургам, что их пьесы должны быть не текстом, а литературой, желательно на уровне русской классики.
Немецкие корни
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
История началась в 1983 году, когда актера Николая Коляду выгнали из Свердловского академического театра драмы за пьянство и почти сразу зачислили в Литературный институт, где он шесть лет учился (заочно) на отделении прозы у писателя Вячеслава Шугаева. Вопреки прогнозам наставника («Не ходи в драматурги — это не твое»), пьесу Коляды «Игра в фанты», написанную на третьем курсе, за два года поставили 100 театров в России и за границей. «На меня обрушилась лавина денег, — вспоминает Коляда. — Из однокомнатной квартиры я переехал в трехкомнатную, потом — в пятикомнатную. Жизнь была прекрасна — я ни в чем себе не отказывал».
Пять лет спустя — за это время он создал еще два десятка пьес — немецкая театральная академия Schloss Solitude («Одинокий замок») устроила Коляде творческий отпуск — девять месяцев он получал стипендию и жил в Штутгарте, записывая новые сюжеты. Затем перебрался в Гамбург, где Верена Вайс — режиссер крупнейшего в Германии театра Deutsches Schauspielhaus — задумала поставить «Остров Сахалин» с Колядой в роли Чехова. На одной из репетиций он предложил, чтобы Чехов играл на скрипке — немцы согласились и купили ему музыкальный инструмент за полторы тысячи евро. Коляде, никогда не державшему в руках скрипку, пришлось брать уроки музыки. После ежедневных с утра до вечера тренировок он научился исполнять романс, звучавший в спектакле лейтмотивом, но Вайс решила, что образ вышел избыточным. Вместо «Острова Сахалин» персонаж со скрипкой появился в пьесе «Полонез Огинского», написанной тогда же в Гамбурге.
По словам Коляды, в Германии он увидел, как театр соединяет несоединимое — диалоги персонажей, песни, пляски, пантомиму, балет, кино и вообще все, что может удержать внимание зрителей.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
С этой мыслью он приехал в Екатеринбург, вернулся в Драму, теперь — режиссером, и за десять лет поставил на большой сцене шесть своих пьес, «Русскую народную почту» Олега Богаева и «Ромео и Джульетту» Уильяма Шекспира. Одновременно за кулисами тянулись конфликты с директором театра, актерами и техническим персоналом. Коляда считал, что в государственном учреждении режиссеру не дают спокойно работать. «Эта война с дирекцией, с актерами, с цехами была невыносимой, раздражала и бесила страшно, — говорит Коляда. — Помню, идешь в театре по коридору, а люди не здороваются — большая часть труппы просто терпеть меня не могла. Я придумывал еще какие-то вечера, праздники, читки пьес на малой сцене — много чего придумывал, но все были против, никто ничего не хотел, и в конце концов я подумал: а почему я не могу создать свой театр?»
За советом Коляда пришел к директору театра «Волхонка» Владимиру Валлу. Тот дал ему устав некоммерческого партнерства, которое могли создать два учредителя, и напутствие — не брать в компаньоны человека из богемной среды, чтобы о финансовых делах в театре никто не знал. Иначе — предупредил Валл — едва появятся лишние деньги, сразу подоспеют желающие делить их по справедливости.
НП «Коляда-театр» зарегистрировали 4 декабря 2001 года — в 44-й день рождения Николая Коляды. После презентации в Доме писателей на Пушкина («Песни-танцы, все кричали «Ура!», говорили: «Мы тебе поможем», а потом — раз, и все оборвалось») он еще год делал совместные проекты с «Театроном». Там же запустил первый «Суп-театр» — кальку с представления в Стокгольме, где зрителей кормили и развлекали.
Андеграунд
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Коляда рассчитывал, что власти выделят театру помещение. Знакомые устроили ему встречу с мэром Аркадием Чернецким, но договориться им не удалось. «Как вдруг в мае 2004 года мне позвонила Любовь Макарова из Центра молодежной поэзии (ЦМП) «Мы» (не знаю, жива ли она сейчас или бандиты закатали ее в асфальт — второе более вероятно) и сказала: «Я слышала, вы ищете площадку — могу предложить свою», — вспоминает Коляда.
Речь шла о подвале в здании краеведческого музея на проспекте Ленина, 69/10. Из-за долгов коммунальщикам театр «Мы» сидел без электричества. Коляда заплатил по счетам, осмотрел помещение («везде насрано, везде плесень, пол залит водой») и сказал: нас это не пугает. Ремонт, мебель, световая и звуковая техника обошлись ему в 20 тысяч евро.
За аренду и коммунальные услуги театры условились платить поровну.
Коляда говорит, что никого из актеров не приглашал — все пришли сами: Василина Маковцева — из театрального института, Олег Ягодин и Тамара Зимина — из Драмы, Сергей и Светлана Колесовы, Татьяна Бунькова, Сергей Федоров и Антон Макушин — из «Театрона».
Второго августа Коляда-театр открыл сезон премьерой «Кармен жива». Чтобы заработать на жизнь, труппа давала 50 представлений в месяц — в зрительном зале (30 мест) и в бойлерной, где показывали спектакль «Клаустрофобия».
Конфликта творческих коллективов ничто не предвещало, но он случился.
В ноябре Макарова предложила театру съехать. К тому времени областное министерство по управлению госимуществом (МУГИСО) в пять раз увеличило арендную плату за помещение. У актеров и поэтов таких денег не было. Проблему каждый решал по-своему — Коляда пытался убедить чиновников, что тарифы неоправданно велики, Макарова искала других арендаторов. «Она пообещала подвал каким-то бандитам, надумавшим устроить там ночной клуб с пением стихов под гитару (знаем мы это пение!) Нам велели убираться, — говорит Коляда. — Началась дикая война, продолжавшаяся полтора года: с одной стороны — мы, с другой — эти странные люди. Один из них даже бросался на меня с заточкой — зарезать хотел».
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Противостояние достигло пика 14 июля 2006 года — в этот день актеры Коляда-театра пришли к запертой двери с надписью «Ремонт». Внутрь проникли через окно — для этого Коляде пришлось сломать решетку и разбить стекло. В зрительном зале их ждали обломки сцены и испорченный реквизит. Макарова, к которой журналисты обратились за комментариями, объяснила, что другого способа выселить театр из подвала не было.
Пять дней спустя, когда прокуратура назвала единственным законным арендатором ЦМП «Мы», Коляда с актерами поставили на проспекте Ленина палатки и объявили голодовку. В тот же день канал НТВ показал их в рубрике «Чрезвычайные происшествия». «Мне начали звонить друзья из Америки и Израиля, спрашивали: что у вас там творится? — говорит Коляда. — Приезжали городские и областные чиновники (в том числе министр культуры Наталья Ветрова), требовали прекратить безобразие. Мы сказали: никуда не уйдем!»
Дальше — по одной из версий — события развивались так. Главный режиссер театра «Современник» Галина Волчек, ставившая пьесы Коляды, рассказала о его несчастьях советнику президента России по культуре Юрию Лаптеву, тот попросил губернатора Росселя вмешаться, Россель высказал недовольство главе МУГИСО Алексею Молоткову. Вечером того же дня Молотков и Ветрова приехали к голодающим и сообщили, что арбитражный суд разрешил Коляде с актерами работать в здании на Ленина, пока разбираются с долгами ЦМП «Мы» по арендной плате.
2 августа театр открыл сезон пьесой «Старая зайчиха». К 15 сентября ему собирались подыскать другую площадку.
Чехов на Тургенева
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Письменную просьбу Коляды выделить помещение для театра (хранится в Музее писателей Урала) Россель передал главе правительства Алексею Воробьеву с резолюцией: «Разобраться. Коляда у нас один» (фамилию драматурга губернатор написал через «а»). Среди вариантов, которые принялось искать МУГИСО, было бомбоубежище на Космонавтов и деревянный особняк (объект культурного наследия), построенный в 1917 году чиновником Иваном Маевым.
От бомбоубежища Коляда отказался. Насчет дома у него были сомнения, но актеры советовали брать. «Помню, мы тогда напились и ночью отправились смотреть этот дом. Взяли фонарик и свечки, потому что электричества не было, — говорит Коляда. — Сидели на полу, пили вино и ржали как собаки — и так нам было хорошо в этом пустом доме, что решили здесь и остаться».
Пожарным эта идея не понравилась. Они объяснили — техника безопасности запрещает открывать театр в деревянном доме. Зато — как понял Коляда, разобравшись в правилах — там можно устроить театральные мастерские (не уточняя, чем они будут заниматься). Против мастерских никто не возражал — оставалось их обустроить.
Кроме электричества в доме не было воды и канализации. Чтобы все заработало, сказали сведущие люди, придется потратить 50 миллионов. Театр уложился в 200 тысяч. Траншею под водопроводную трубу актеры выкопали сами, душ заменили лейкой и надувным детским бассейном. В ожидании электрика на улице крутился генератор — из автомобиля Коляды в него время от времени подливали бензин. Студенты УрГУ и благодарные зрители приходили помогать.
На первом этаже, где было 17 комнат, получилось два фойе и зрительный зал на 56 мест.
Когда пришло время звать публику, Коляда сочинил и разослал в СМИ историю о документах, найденных им в областном архиве. Речь шла о Чехове, который в 1890 году по дороге на Сахалин на три дня останавливался в Екатеринбурге. По версии Коляды, писатель заглянул в дом урядника Ивана Маева на улице Вознесенской, 20 (ныне Тургенева, 20) и сказал: «Какие большие комнаты! Почему тут нет театра?» Затем поинтересовался, как зовут Маева, и повторил в задумчивости: «Дядя Ваня». Наконец вышел на крыльцо, увидел разросшуюся вишню и воскликнул: «Да у вас тут прямо вишневый сад!»
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Коляде поверили. Два телевизионных канала, «Вечерний Екатеринбург», «Уральский рабочий» и еще несколько изданий пересказали беседу Чехова с Маевым. Реклама вышла бесплатной.
На первом представлении 27 сентября в Коляда-театре давали премьеру «Птицы Феникс». Договориться с компанией «Полиграфист», которая отапливала дом, не удалось — в зале было холодно, зрители сидели в пальто и смотрели, как артисты, изображавшие людей на пляже, выдыхали пар и жаловались на жару.
Из-за тесноты решили обойтись без кулис. В начале спектакля актеры спускались со второго этажа и входили в зрительный зал. «Сейчас это стало нашей фишкой, — говорит Коляда. — Куда бы мы ни поехали, всюду возим с собой павильон с дверями, откуда появляются артисты. Критики увидели здесь концепцию, а какая нахер концепция — все это от нищеты».
В здании на Тургенева Коляда-театр прожил восемь лет.
Весной 2011 года (к первому юбилею) областное министерство культуры собиралось построить для него новое здание во дворе дома на Попова, 10, но недовольные жильцы пригрозили лечь под бульдозеры. В этом месте, объяснили они, близко к поверхности подходит водоносный слой — если его нарушить, подвалы затопят грунтовые воды.
Коляде пожелали удачи и новых просторных залов.
Театр вместо кино
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Поиски площадки с удобствами заняли два месяца — летом того же года чиновники сообщили, что Коляде-театру отдадут стоявший без дела двухзальный кинотеатр «Искра». Единственному претенденту на это помещение — сети «Премьер-зал» — помешали протесты жильцов, опасавшихся громких звуков.
Второй раз их уговаривать не стали.
Павел Креков, которого в 2013 году назначили министром культуры, пообещал сделать ремонт к 25 декабря. «Я поехал смотреть, — вспоминает Коляда. — В фойе на качающейся деревянной лестнице стоял какой-то узбек и херачил по стене лопатой. «С такой реставрацией, — подумал я, — мы и за пять лет не управимся!» Но Креков инспектировал стройку каждое утро, угрожая подрядчику разорвать контракт, и тому приходилось поторапливаться».
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Новый Коляда-театр обошелся областному бюджету в 72 миллиона. Играть спектакли начали 20 апреля 2014 года. В новом театре с площадью в шесть раз больше старого актеры получили отдельные от зрителей туалеты, душевые и две гримуборные для мужчин и женщин. Костюмерная заняла два этажа. Сцену большого зала (121 место) оборудовали тремя лифтами, чтобы поднимать/опускать актеров и реквизит.
Годом позже Коляда купил в том же доме двухкомнатную квартиру, чтобы меньше времени тратить на дорогу. В театр он приходит к десяти утра, с 11:00 начинаются репетиции: четыре часа — с актерами, два — с учениками театральной школы, потом — представление, которое заканчивается в 23:00.
Производство спектаклей Коляда поставил на поток — за два месяца сочиняет пьесу, еще два месяца ставит. «Это нормальный ритм, иногда вообще приходится все делать за месяц, — говорит Ягодин. — В отличие от режиссеров, которых учили ремеслу, Коляда не пытается философствовать, а показывает, что нужно делать. Если актер пытается выехать на штампах, его приходится строить — сделай то, сделай это, чтобы показать ему рисунок роли».
Первые годы Коляда ходил по помойкам, собирая одежду, мебель и предметы обихода. Не отказывался, если Свердловская киностудия или Театр музкомедии предлагали списанные костюмы. Со временем в гардеробе театра появились уникальные вещи, которые он теперь может давать напрокат (для фильма «Ангелы революции» Алексей Федорченко нашел старые гимнастерки). В 2008 году, когда ставили пьесу Себастьяна «Безымянная звезда», театр объявил, что собирает венские стулья, керосиновые лампы, старые телефонные аппараты и швейные машинки — в обмен на билеты или безвозмездно. Граждане все принесли. Некоторые из этих вещей теперь можно увидеть в фойе театра.
Примерно тогда же Коляда определил свою целевую аудиторию. «Основная часть зрителей — это женщины бальзаковского возраста — за 45 лет, часто — одинокие: муж ушел к молодой, спился или помер, а женщина еще в соку, ищет любви и страстей, — объясняет он. — Когда выходишь на поклон, видишь, что 70–80% зрителей в зале — это они. Смотрят наши представления, страдают и плачут. Для них мы и работаем».
Жильцы дома говорят, что им тоже приходится страдать от вынужденного соседства с театром. В отличие от особняка на Тургенева, где репетиции и спектакли никому не мешали, здесь много недовольных. Коляда уверяет, что театр ни при чем — за час до полуночи представления заканчиваются. Если пьяные крики во дворе не дают мне спать, говорит драматург, я все равно не пишу жалоб в магазин «Красное и белое», чтобы там перестали продавать водку.
Пересказать близко к тексту
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
С Галиной Волчек — главным режиссером «Современника» — Коляда познакомился на Филиппинах (по другой версии — в Сингапуре), когда путешествовал по миру на гонорары от «Игры в фанты». Волчек прочитала его пьесу «Мурлин Мурло» и в 1990 году поставила ее у себя в театре, а пять лет спустя добавила в репертуар комедию «Мы едем, едем, едем». На премьере Коляда ругался, что московские актеры не хотят запоминать реплики. «То, что они произносили, к моему тексту никакого отношения не имело, и критики потом говорили: так писать пьесы — все равно что сливать воду в унитазе, — говорит он. — В антракте я пошел жаловаться завлиту «Современника», но он только посмеялся. Сказал: «Батенька, мы Чехова играем своими словами, а уж вас и подавно».
Добиться своего Коляде удалось в 2000 году, когда «Современник» пригласил его ставить пьесу «Уйди-уйди» с Еленой Яковлевой и Валентином Гафтом. Критики, которых Коляда называл недоучками, ненавидящими театр, и которые всегда об этом помнили, в тот раз спектакль почти не ругали. Говорили, автор создал реальность, где тоску чеховских интеллигентов подхватили провинциальная кассирша и брачный аферист.
Московские гастроли Коляда-театра начались в 2006 году. С первых спектаклей — три на малой сцене «Современника» и три в Центре Мейерхольда — половина зрителей уходила (в других местах было не лучше — питерские зрители кричали «Позор!», в Перми Коляду обещали поймать и убить прямо на вокзале, если приедет еще раз). «После этого надо было либо повеситься, либо умереть со стыда, а я сказал: да пошли вы нахер! — рассуждает он. — На следующий год мы снова отправились в Москву, но играли уже в театральном центре «На Страстном» — сначала народу было немного, а сейчас те же самые спектакли — «Король Лир», «Гамлет», «Ревизор», «Вишневый сад» — идут с аншлагами. Мы приучили публику, что театр может быть еще и таким».
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Первые годы, приезжая в Москву, труппа останавливалась в общежитии медицинского института — по 6–8 человек в комнате, потом все перебрались в «Измайлово», а оттуда — в Holiday Inn. Пока все спали, Коляда готовил борщ для «Суп-театра» в буфете центра «На Страстном» — варил бульон, заправлял овощами, снимал 50-литровую кастрюлю с огня, жарил на сале лук, снова поднимал кастрюлю с пола на плитку («Думал, ежа рожу — помочь-то некому, пустое здание, три часа ночи»).
По его словам, Коляда-театр — единственная провинциальная труппа, которая научилась зарабатывать в Москве. Из 12 миллионов выручки половина уходит на аренду зала, остальное — на транспорт, гостиницу, суточные и зарплату актеров. Ведущие артисты получают 60–70 тысяч рублей, молодые — 25–30.
В 2017 году Коляда сообщил, что собирается открыть в Москве «Театр новых пьес», чтобы продвигать уральских драматургов. Московские театры уже ставят Богаева, Сигарева, Васьковскую и Пулинович, сказал он, но есть другие, о которых никто не знает, — им надо помогать. Зал на 50 мест присмотрели в «Театре Труда», арендовавшем помещение на Петровке. Главным режиссером стал Олег Билик — в прошлом ведущий актер Коляда-театра. На кастинге, который Коляда проводил сам, он отобрал в труппу 38 актеров — претендентов было в 10 раз больше. Рассчитывали, что Коляда, как художественный руководитель, станет полмесяца проводить в Екатеринбурге, полмесяца — в Москве. Открыть сезон хотели 20 октября.
За четыре дня до церемонии все изменилось — в «Театр Труда» приехали чиновники Мосимущества и потребовали освободить помещение. Оказалось, что право собственности на здание оспаривал муниципалитет, и суд вынес решение в его пользу. Арендаторам разрешили задержаться до ноября, а потом велели съезжать.
До этого срока «Театр новых пьес» успел сыграть три спектакля. Расставаться с мыслью о собственной площадке в Москве Коляде не хотелось, но других залов он не нашел — арендные ставки в Москве были высокими, заработать столько денег театр не смог бы.
В Париж со своим «Гамлетом»
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Алексей Серебряков мог сыграть в комедии «Группа ликования» — Коляда почти месяц репетировал пьесу с московскими актерами в Театре драмы, но проект свернули. Несколько позже Серебряков познакомил Коляду с продюсерами Антоном Лошаком и Еленой Герасевой, которые возили на гастроли во Францию Театр Вахтангова и Мастерскую Петра Фоменко. Такое же предложение они сделали и Коляда-театру, увидев его спектакли в Москве.
Сначала речь шла о фестивале восточноевропейских театров Passages в Нанси — в сентябре 2009 года туда повезли «Ревизора», «Короля Лира» и «Гамлета». По словам Коляды, он запомнил жару, деревянный театр «Барак Марго» на 200 мест в городском парке — перед спектаклем его поливали водой, чтобы зрители могли свободно дышать, и крики павлинов, заглушавшие слова персонажей.
На следующий год Коляда-театр гастролировал во Франции дважды. Зимой Лошак и Герасева отправили артистов в турне по 12 городам. «Сначала приехали в Дижон, — вспоминает Олег Ягодин. — Было холодно, почти как в России, — на спектакле «Ревизор» зрители кашляли, потому что шапок французы не носят. Когда наступила тишина, мы поняли — публику увлекло действие. Но если для нас пьеса Гоголя — это картина нравов, то французов больше интересовали приключения Хлестакова».
Водителю фуры, доставившей реквизит, интерес к театру спас жизнь. Вечером 21 января он запер машину и ушел смотреть спектакль. 30 минут спустя на парковке начали стрелять, и две пули пробили лобовое стекло. Утром следующего дня Лошаку и Коляде пришлось отложить дела и сопроводить автомобиль в мастерскую.
На этом неприятности закончились. В конце маршрута директор Осеннего парижского фестиваля Мари Колен сообщила, что хочет видеть Коляда-театр в списке участников.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
В Париж театр отправился в октябре. По словам Лошака, программу фестиваля к тому времени уже сверстали, денег почти не осталось, и продюсерам пришлось искать дополнительные источники. Доставку декорацией оплатил фонд Ирины Прохоровой. «По всему Парижу висели афиши «Гамлета», — говорит Лошак. — Театр дал десять представлений с аншлагом в театре «Одеон» на 800 мест — это одна из лучших сцен в мире. Выдающиеся критики Европы писали восторженные статьи, сравнивая Ягодина с Михаилом Барышниковым. Коляду ставили в один ряд с мировыми театральными знаменитостями и всякий раз упоминали о нем как о режиссере из Екатеринбурга».
После успеха в «Одеоне» Коляда-театр гастролировал во Франции еще дважды — в 2013 году объехал восемь городов со спектаклем «Баба Шанель», в 2017-м показал «Ричарда III» на фестивале Passages в Метце.
Выбраться на «Русские сезоны в Авиньоне» театру не удалось из-за пандемии, а после 24 февраля, когда Россия начала спецоперацию на Украине, за границу уже никто не звал, и кое-где постановки Коляды начали снимать из репертуара.
На гонорары от прежних поездок в разные страны (Болгария, Германия, Израиль, Польша, Румыния, Франция) Коляда приобрел актерам 15 квартир, в основном хрущевки на первых и последних этажах. Девять из них недавно подарил тем, кто работает с ним с первого дня. В завещании написал: после моей смерти все доходы от постановок пьес, движимое и недвижимое имущество переходят в фонд Коляда-театра.
О том, кто возглавит театр, там ничего не говорится.
