Это публикация, которую можно читать, а можно смотреть. Как вам удобнее.
Как русский Василий Каргаполов стал манси из рода Лабаевых
Городок Новая Ляля — не районный центр, он больше напоминает разросшуюся деревню с одинокими обшарпанными многоквартирниками и крупным частным сектором.
Большинство свердловчан смогут вспомнить этот населенный пункт, пожалуй, только по криминальным историям Павла Федулева — Лобвинский биохимический завод в Новой Ляле был одной из провинций созданной им гидролизной империи. Сегодня это предприятие стало историей, оставив после себя только трубы, одиноко торчащие над лысиной заводского пустыря.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Руины Лобвинского гидролизного завода |
Новую жизнь в депрессивный город пытается вдохнуть бойкий пенсионер Василий Каргаполов. Он в необычайной форме продолжил увлечение своего двоюродного брата Николая Лопаева и увлек этим многих горожан.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Василий Каргаполов |
Брат Каргаполова все свободное время посвящал сбору данных о своей родословной, как оказалось, ушедшей корнями в историю Урала задолго до появления здесь славян.
Лопаевы — древний мансийский род Лабаевых, обрусевших после присоединения Урала и Западной Сибири к Московскому царству.
Василий Каргаполов:
— Я по своей природе всегда знал, что я вогул. Потому что моя мать, вогулка коренная, урожденная Евгения Лопаева, всегда говорила: мы — вогулы! В школе, в советское время, мы думали, что вогулы — это прозвище.
Манси или вогулы — суть одно. В ходе покорения инородцев, при продвижении на восток, русичи называли вогулами и манси, и хантов.
На основе данных, собранных Николаем Лопаевым, Василий Каргаполов с примкнувшими к нему земляками стал не только реконструировать быт своих предков, создал общину «Юрты Лопаевых», но и обратился в суд за официальным признанием себя представителем народа манси.
Василий Каргаполов:
— У моей матери никогда не было свидетельства о рождении. Оно ей просто не было нужно. Паспорт она получила только после того, как вышла замуж за моего отца, Виктора Каргаполова, в 1945 году. Поставили фамилию Каргаполова и написали, что русская. Никто не возражал.
Утвердить за собой национальность, согласно российскому законодательству, возможно через суд. В случае с представителями народов Севера в суде необходимо подтвердить национальность родителей и факт того, что заявитель продолжает вести традиционный уклад.
Для доказательств последнего пригодилось реконструирование быта манси, которым занимались члены «Юрт Лопаевых»: они плели рыболовные сети и рубили лодки-долбленки, вышивали мансийские костюмы и вырезали берестяные туеса. Куда сложнее оказалось собрать справки о национальности родителей. Тут пригодилась книга Николая Лопаева о роде Лабаевых «И больше века длится жизнь». В ней оказались ссылки на документы, по которым Лопаев собирал информацию о предках.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Морда для рыбной ловли, сплетенная по-мансийски |
Благодаря этому Каргаполов нашел, например, церковные книги о заключенных браках и крестинах, в которых упоминались его предки-вогуличи.
Василий Каргаполов:
— Эта наша история попала на пандемию. Я полтора года мыкался: то архив закрытый, то суды, то еще что-нибудь. Но все-таки все собрал. У нас это получилось только благодаря тому, что наши предки были крещены, церкви не погорели и архивы сохранились. В селе Коптяки в церкви Иоанна Златоуста за 1886 год значится запись № 36: Александр, родился 23 ноября, крещен 24 ноября 1886 года. Родители: деревня Лопаева, ясашный вогул Иван Михайлов Лопаев и законная жена Дарья Арсениева. Оба православные.
Свои мансийские корни Каргаполов смог доказать только в апелляционной инстанции Свердловского облсуда. Так он стал первым свердловским нью-манси. Вслед за ним в суды с требованием признать себя манси стали обращаться и другие новолялинцы.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
Теперь свердловские нью-манси работают над признанием Лобвинского района Свердловской области местом компактного проживания представителей малочисленного народа Крайнего Севера. Это наделит их рядом льгот от государства.
Согласно нормам федерального закона № 82 «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ», на территории, признанной их местом компактного проживания, они имеют право:
- безвозмездно пользоваться землями для осуществления традиционной деятельности (лес, безлицензионная охота и рыбалка);
- первоочередно поступать на работу по своей специальности в организации, осуществляющие традиционную хоздеятельность;
- вместо военной службы проходить альтернативную гражданскую;
- получать социальную пенсию.
Василий Каргаполов:
— Мы россияне. Мы живем в России. Мы за единую Россию. Мы не хотим отделения или возврата своих земель. Но мы живем на территории своих предков. И 82-ФЗ дает нам право пользоваться какими-то послаблениями для малых народов, к которым относимся мы. 16 человек у нас прошло через суд. Четверо детей. В общине у нас 86 человек, не считая детей. Перепись в прошлом году была. Сейчас должны результаты подойти. По ней у нас получится 105 человек. Мы занялись этим, чтобы вернуть молодежь к истокам наших предков. Чтобы они знали — кто наши предки были, как они жили, чем занимались, что умели.
Ведя рассказ о своем древнем роде, пенсионер Каргаполов, даже сидя в национальной мансийской рубахе, ни своей внешностью, ни образом жизни совсем не похож на представителя вымирающего северного народа. У него большой теплый дом, а за окном по огороду вальяжно разгуливают индюки.
Это резко контрастирует с тем, как живут настоящие манси. О них — ниже.
Лозьва
Пока в Свердловской области только одна территория признана местом компактного проживания представителей малочисленного народа — Ивдельский район. Там больше всего представителей манси — несколько десятков живут в деревне Ушма, находящейся почти на границе с ХМАО. От Новой Ляли до этого места — более 300 километров. Впрочем, дело не только в расстоянии, но и в труднодоступности деревушки. Последние 50 километров до нее — это лесовозная дорога. Летом не каждый внедорожник сможет доехать до Ушмы. А зимой и подавно.
Когда-то Ушма была СевУралЛАГовской колонией-поселением для расконвоированных зэков. О былом напоминают останки бараков.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
В 2006 году по указу Эдуарда Росселя здесь построили деревянные дома для жителей сгоревшего мансийского поселения Юрта Анямова. А когда в 2010-м стихия выжгла соседнее мансийское Тресколье, тогдашний губернатор Александр Мишарин распорядился отстроить для всех погорельцев жилье в Ушме. Так в поселок вдохнули новую жизнь.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Ушма |
Ушма не похожа на типичный российский поселок. Полтора десятка деревянных домов разбросаны по двум берегам реки Лозьвы и совсем не образуют улиц. Здесь нет привычных россиянам огородов (не позволяют условия севера), а дома не огорожены забором. Ушминцы живут среди тайги, гости тут бывают редко.
Валерий Анямов, житель Ушмы:
— Поселок строили где-то с пятого по девятый год. К сожалению, построили не очень хорошо. Дома холодные. Надо их дополнительно утеплять. А у самих манси средств нет. Для лесных жителей это большие деньги — покупать какой-то материал. Да, надо бы дома маленько утеплить. Иначе зимой вообще невозможно жить. В декабре, январе и феврале бывает -40–45 градусов. Это обычное явление для наших мест. Вроде весь день топишь печку, а утром вода в ведре может льдом покрыться. Представляете, какая температура.
Дом в Ушме — это холодные сени с чуланом и единое жилое помещение с печкой. Иногда его разделяют досками или вешают простынь, создавая подобие межкомнатных перегородок.
Быт, который пытаются реконструировать новолялинцы, для жителей Ушмы — образ жизни. Здесь нет рабочих мест, а ближайший магазин — в 50 километрах. Вместо работы местные регулярно отправляются на охоту и рыбалку — это основной способ пополнения запасов продуктов. Поэтому для них и действуют государственные поблажки о добыче леса на дрова и стройку, безлицензионные охота и рыбалка.
С оружием здесь ловко управляются как мужчины, так и женщины. Соседка Валерия, старейшина Ушмы, хоть и перестала ходить на охоту, но до сих пор хранит свое ружье.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
Альбина Анямова, житель Ушмы:
— Я сама добывала соболей, белку, глухарей, лося тоже. У меня муж умер лет 20 назад, наверное. Поэтому и сама ходила (на охоту). Сейчас не хожу. В ружье патроны стали застревать.
Сейчас Альбина Анямова из шкурок шьет национальную мансийскую обувь. Ручная работа и натуральные материалы вызывают ажиотаж у проезжающих мимо — на перевал Дятлова — туристов.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
Анямовы — представители еще одного мансийского рода, традиционно живущего вдоль реки Лозьвы.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Мать и сын Анямовы |
А Лабаевы, начиная с XVI века, оказались в центре логистических путей разрастающейся Российской империи. Проживая неподалеку от Верхотурья, на пути из Сибири в Москву, манси Лабаевы перенимали у русских особенности быта, традиции, вступали в браки и спустя поколения мало чем отличались от русичей.
Анямовы же оказались в стороне от цивилизации. Законсервировавшись в своей таежной резервации, они сохранили куда больше от уклада своих предков.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Семейный альбом Анямовых |
Валерий Анямов:
— Наша семья кочевала по всему Ивдельскому району в течение XX века. У деда было 800 голов оленей. Потом раскулачили, раздали по разным колхозам, сельсоветам оленей и сильно подкосили стадо. Стада оленей я застал в 80-х. Тогда было еще 150–200 голов.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Семейное фото |
Сейчас у лозьвинских манси нет ни одного оленя. В девяностые остатки некогда крупных стад задрали волки, а олени, которым повезло выжить, сами разбежались. Тогда свердловские манси перестали кочевать и осели на берегах Лозьвы. Свою реку они до сих пор считают священной. Живя на берегу Лозьвы, рыбача, используя ее в качестве транспортной артерии, манси не оскверняют ее воды омовениями. Поэтому совсем не умеют плавать.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Лозьва |
Километрах в 15 от Ушмы находится самый северный поселок Свердловской области — Тресколье. После пожара в 2010-м от деревушки осталась пара жилых домов и хозпостройки. В одной из изб живет Александра Анямова — мать Валерия. Она отказалась переезжать в Ушму и, несмотря на свой солидный возраст, остается в опустевшей деревне.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Александра Анямова |
На ее поясе в деревянных ножнах висит нож, повидавший многое. На вопрос о нем Анямова начинает объяснять. Из смеси русских и мансийских слов понятно только, что женщина рассказывает историю о повстречавшейся ей росомахе на дереве.
За домом Александры стоит мансийский лабаз — постройка, похожая на домик Бабы-яги. Сейчас в нем хранят припасы, а раньше он считался священным.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
Валерий Анямов:
— Это — святой амбар. Раньше в нем держали идолов. Их я уже не застал. Но, по рассказам стариков, это было что-то вроде икон русских. Только по-своему, по-нашему. Доставали идолов по особым торжественным случаям. А заходить внутрь мог только хозяин этого лабаза.
У лозьвинских манси и сегодня духи продолжают жить в реках и на вершинах гор. Но рассказывать об этом они не любят. На вопрос о том, как сейчас происходит взаимодействие с духами, Валерий Анямов отшучивается: «На виртуальном уровне».
Вороний день
Родовое гнездо Лабаевых — деревня Лопаево, в считаных километрах от Новой Ляли. Несколько веков назад на берегах реки Лобвы стояли традиционные мансийские юрты. Чем больше жители юрт проникались русским укладом, тем больше на другом берегу появлялось деревянных домов. Так возникла деревня Лопаево.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Лобва |
Сейчас ее жители разъезжаются. Но Василий Каргаполов присмотрел одну из старых пустующих изб под музей новолялинских манси.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Дом, в котором планируется создать музей манси Лопаевых, выглядит как традиционная русская изба |
Василий Каргаполов:
— Дом Ивана Лопаева нам под общину отдала его внучка. В нем мы планируем сделать музей быта нашего вогульского рода. А перед домом мы уже проводим свои праздники: День деревни, Вороний день.
Из-за последнего у нью-манси даже начались проблемы. Традиционно Вороний день — праздник весны, отмечая который северные народы поклоняются воронам и молятся духам. Новолялинцы устроили такой праздник для детей: сшили костюм ворона, расставили на полянке деревянных идолов. Все это насторожило местного священника.
| Община манси отмечает День села Лопаево |
Василий Каргополов:
— Я думал, мы с батюшкой в одной упряжке. А они мне: «Мы тебя от церкви отлучим». А за что? Мы не идолопоклонники, людей к этому не призываем. Они заставили идолов убрать. Я жене отдал, она унесла — сожгла. Я им говорю, мы же живем не в те давние времена, мы все цивилизованные люди. Мы рассказываем свою историю. Да, наши предки были идолопоклонники. Я не могу взять кусок истории своего рода и выкинуть. В итоге нас заставили День ворона переименовать. Теперь мы проводим День весны. Мы не шаманим, через дым не прыгаем.
Интересуюсь у Каргаполова: «Восстанавливать быт предков можно и без справки о национальности. Зачем понадобились все эти суды?»
Глава общины искренне раздосадован моим непониманием: «Как это? Без документа, что мы манси, у нас не будет признания территории компактного проживания коренных народов. Если закон позволяет нам что-то небольшое иметь — лес, охоту, рыбалку… то почему нет? Мы первая община в Свердловской области, которая так регистрируется. Чиновники даже не знают, как это толком делать. Они брали у меня запрос: сколько у нас охотников, какие нам биоресурсы нужны, кто какой землей пользуется, обрабатывает. Все, что от меня требовалось, я подал».
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
На словах чиновники поддерживают начинание новолялинцев. За них активно выступает свердловский омбудсмен Татьяна Мерзлякова. А районные власти даже ожидают пополнения своего скромного бюджета.
Елена Капитолихина, заместитель главы администрации Новолялинского городского округа:
— Если нашу территорию признают местом проживания коренных малочисленных народов, мы получим определенные выгоды — субсидии на развитие их деятельности. Но объемы такой помощи будут устанавливать регион и Москва.
На деле же решить этот вопрос должен Совет Федерации. Туда на рассмотрение должен подать соответствующие документы свердловский губернатор. Но подготовка всех процедур лежит на плечах чиновников областного министерства экономики. Они должны провести предварительные экспертизы и расчеты.
Министерство экономики и территориального развития Свердловской области:
— В настоящее время организовано взаимодействие федеральных, региональных и муниципальных органов власти для выработки решения по включению поселка Лобва и села Лопаево в перечень территорий традиционного природопользования коренных малочисленных народов.
«Решение вырабатывается» уже два года.
