«Это моя большая семья»: как лингвист и рекламщик из Екатеринбурга стал вожаком стаи диких животных

— Откуда у вас такая любовь к животным, что вы посвящаете им все свободное время, тратите деньги, организовали реабилитационный центр?

— С детства хотел общаться с животными, взаимодействовать, гладить. Домой всех тащил. Много читал о них. Не только о животных, но еще и о природе. Например, «Юный натуралист», а потом «Заповедники СССР». Сейчас мне 39. Я помню свое школьное сочинение на тему «Кем вы хотите стать». У меня в тетрадке было написано, что я хочу стать спасателем животных. В детстве у меня были и змеи, и лягушки, и раки декоративные, черепахи, птицы, кошки, собаки. В лесу много времени провел — в деревне у бабушки. С утра уходил и только вечером возвращался. Все думали, что я пойду учиться на биолога, а я стал учиться на лингвиста.

— Внезапно.

— Мне еще иностранные языки нравились, но я не пожалел, потому что получил доступ к иностранной научной литературе, из которой много подчерпнул знаний о животных и не только.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— Перед тем как заняться спасением животных, вы стали бизнесменом. Чем зарабатываете?

— Бизнесмен — слово громкое. Я занимаюсь предпринимательством. У меня рекламный бизнес. Был. Он и сейчас есть, но просто клиентов намного меньше стало. И это уже не так выгодно, как раньше. Все бренды ушли из страны. По сути, мало кто хочет рекламироваться. У меня еще есть линия одежды. А вообще, да, за свою жизнь я много чем занимался. Но все равно бизнесменом я себя не назову. Я бы сказал — покровитель волков. Защитник. Моя жизнь принадлежит животным, и я ради них живу. Мне ничего не приносит такой радости, как общение с животными.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— Часто зоозащитники людей не любят. Вы сейчас тоже сказали, что вы живете ради животных. Есть ли у вас семья, жена, дети?

— Человеческих детей у меня нет пока. Семья есть — супруга. Она в основном занимается пумами: социализацией и адаптацией. И по поводу родителей — они тоже сейчас помогают в реабилитационном центре моем, участвуют. А зоозащита — зоозащите рознь. Я знаю и общаюсь с множеством международных фондов, и я к ним обращался за поддержкой, но сейчас они говорят, что с Россией работать не будут.

— Почему?

— Не знаю, просто сказали, что не будут, и все.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— А это было еще до начала спецоперации?

— Да, это было в декабре 2021 года. У меня даже есть скрины. Я им рассказывал ситуацию, что тем-то и тем-то занимаюсь, они отвечают, что да, мы очень рады, ты молодец, но с Россией мы не работаем. Я в десять крупных организаций написал. Фонд Бриджит Бардо мне ответил адекватно. Сказали: мы наконец у себя добились запрета цирков во Франции, и сейчас все наши средства направлены на строительство реабилитационных центров для этих животных.

— Вы обращались к ним за финансированием?

— Я не просил деньги, я просил какую-нибудь поддержку, может, чтобы меня приняли в какие-то программы. Поэтому я решил обратиться в структуры, которые объединяют всех общей целью — спасение флоры и фауны. Но все отказали.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— Ну как-то мотивировали это?

— Ничего не объяснили, да и смысл мне выяснять. Делом заниматься надо. Нет и нет. Но есть, видимо, у них свои причины. Может, такие фонды сильно политизированы, и все. У нас не приют, приюты пристраивают, а я никого не отдаю, у меня — это семья. Я всех их люблю, и мне приносит удовольствие то, что я могу о них заботиться.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— Как появилась эта семья?

— Я когда рекламой начал заниматься, появилась финансовая возможность организовать помощь животным. Начинал я в реабилитационном центре для диких птиц «Холзан». В центре мне предложили заняться млекопитающими. Первыми у меня появились Альфа и Уголек. Мне позвонили и рассказали, что волки в ужасных условиях, содержались у плохих людей. Были тесные вольеры, изгаженные продуктами жизнедеятельности, волки были все перепачканные. Альфа вообще не ходила. Мне говорили: «Усыпляйте, усыпляйте, она уже не встанет». А теперь прыгает. Потом еще появилась волчья пара: Ракша с Акелой и рысь Дакота, был еще хаски Джект, но он уже умер. Семья росла, в «Холзане» нам всем стало тесно, и мы переехали.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— А как вы подступились к первым волкам? Этому же в лингвистическом вузе не учат?

— Сначала я с волками находился круглосуточно. Они были еще молодые и жили у меня дома. В квартире. В это время общался с Международным центром волка и Ясоном Бодридзе — для меня это крутой ученый. Ему 88 лет. Он выпустил в природу 22 волка и жил с этими животными два года. В лесу. В бурке. Я, кстати, хотел с ним сделать научную конференцию, но с Грузией тоже напряженные отношения сейчас, и все это непросто. В органах долго переговоры вел, мне говорили — зачем он вам тут нужен, что, у нас ученых нет? Я в честь него даже одного волка назвал. Так вот, я с ним общался, читал его научные труды, связывался с учеными из Миннесоты, они рассказывали, как нужно правильно с волками работать. Особенностей много. Например, нельзя ничего им запрещать. Нужно только любовью и добротой воспитывать, при них ругаться нельзя, даже по телефону голос повышать, чтобы психика развивалась стабильно. Если психопат будет содержать волка, то и волк станет психопатом. Сначала они немного пожили у меня дома. Постепенно привыкли ко мне, потом мы начали ездить в ветеринарные клиники лечиться.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— Как врачи и клиенты клиник на них реагировали?

— Волки в детстве от собак не сильно отличаются. Покажи волчонка обычному человеку или прогуляйся с ним по Вайнера, никто не заметит разницу. Если бы с медведем приехал, то, понятно, удивились бы. В клиниках меня теперь хорошо знают. У Альфы я принимал роды. Она сутки не могла разродиться. Когда ей стало совсем плохо, мы поехали в ветеринарку, где ее прокесарили.

Ей нужно было медицинские процедуры делать — обрабатывать швы, например, но волчица никому кроме меня, конечно, не давалась. В итоге я с ней там в кабинете несколько суток прямо на плитке спал. Первый раз мы две недели там провели. А потом, после выписки, она вскрыла себе швы. И уже в центре у себя я на четвереньках стоял полтора часа и держал ей внутренние органы, пока врач не приехал. Ноги отнимались, потому что в полусогнутом состоянии был и не мог пошевелиться. Альфу снова увезли в клинику. И потом, когда она восстановилась, я ее отселил в отдельный вольер, потому что ей нельзя было активничать, и спал с ней там же. Был май. Ночевал на стуле, в фуфайке, падал со стула, когда засыпал.

— Как в центре появились другие животные?

— Размножились Ракша с Акелой, потом еще собака появилась, потом из зоопарка приехали волчата. И медведи появились, хотя я ими не планировал заниматься. Зоозащитники позвонили из Москвы, сказали, что есть медведь из Таганрога — он должен был попасть на притравочную станцию к собакам. Так у меня появился Потапыч. А у Маши охотники убили маму. Без нее она бы уже не выжила в лесу. Сейчас у меня еще живут собаки, которым некуда было деваться, например тибетские мастифы, они остались без хозяев. Есть белка и заяц из контактного зоопарка.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— Как животных забирают в таких случаях? Зоозащитники же не могут просто приехать и силой увезти зверя?

— Нет, конечно. Приходится договариваться, разговаривать с людьми. Очень сложные бывают переговоры и долгие, приходится постоянно объяснять, что животных нельзя в таких условиях содержать.

— Разве люди, которым плевать на животных, способны идти на уступки?

— Это все зависит от диалога, как договоришься, язык нам дан, чтобы общаться. Кто-то так отдает, кто-то денег просит. Кто-то хочет специально продать. Прямо звонят и предлагают. Но если ты начнешь покупать животных, то это породит спрос и тогда их еще больше начнут отлавливать на продажу. Надо сразу отказываться.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— Дорого покупать и содержать животных? Участок вы арендуете?

— Не покупать, выкупать при необходимости — по-разному. А участок в собственности специально для моего проекта. Хочу здесь сделать экокластер: ферму с альпаками, чтобы дети могли с ними взаимодействовать, также детский лагерь с домиками построить, чтобы с раннего возраста прививать любовь и бережное отношение к флоре и фауне. Ну и для хищников уже туда глубже в лес вынести просторные вольеры полувольного содержания. Еще планирую здесь разбить ботанический сад и оборудовать лекторий. Я раньше в США каждый год летал и там был в хороших зоопарках, где за стеклом показывают все. Например, студенты и дети могут посмотреть, как оперируют льва или делают перевязку какому-то животному. Хочу, чтобы и у нас школьники могли наблюдать за жизнью зверей.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— Для этого, наверно, инвесторы будут нужны?

— Конечно, мне сейчас только на еду хватает. Все подорожало. Содержание обходится где-то 15 тысяч рублей в день. Это с бензином и зарплатами сотрудников.

— У вас среди животных есть любимчики?

— Я их всех люблю. Но те, кого я вырастил сам, конечно, совсем родные. Это Уголек, Альфа, Потыпыч, Гугуша — росомаха. Волки считают меня членом стаи, я могу спать у них в вольере, могу еду из пасти забирать. Это вызвало интерес западных СМИ, они начали звонить, приезжать, из Турции приезжали, CNN когда про меня материал выпустили, за вечер на меня 30 тысяч человек подписались в социальной сети. Начал постепенно выкладывать фото всех животных. Потом понял, что свою личную жизнь уже не хочу показывать: что ем, пью, где хожу или сижу.

Фото: Игорь Черепанов, 66.RU

— Ну, тогда интересно, где ходите, что делаете? Чем-то еще вообще интересуетесь?

— Понятно, что я не егерь какой-то, затворник или изгой в лесу. У меня есть друзья и мы отдыхаем, люблю по центру города нашего гулять. Я когда рекламой занимался, объездил все крупные города России, но мне Екатеринбург больше остальных нравится, потому что компактный и центр хороший. И родной, конечно. Поэтому мне проект хочется сделать именно у нас. А не в другом месте. Мне множество предложений поступало из Подмосковья, из Петербурга, из Португалии, из Италии, из Турции. Но если уехать куда-то надолго, то начнешь скучать.

— Сейчас многие уже уехали или планируют уезжать, вы куда-то намерены двигаться?

— Нет, почему я должен уезжать из своей страны. Моя родина здесь. И здесь моя большая семья.