Историки до сих пор спорят о том, что из себя представляли «философские пароходы» — оригинальную репрессивную практику или жест гуманности. Потому что судьбы высланных сложились благополучно: многие дожили до глубокой старости и стали основателями и крупными представителями западных научных — философских, экономических — школ.
В 1920-е годы инженерную интеллигенцию, крайне необходимую для восстановления страны, советская власть ценила больше, чем интеллигенцию гуманитарную, и создавала для нее комфортные условия. С историками, учеными и философами вожди большевиков поступили так же, как когда-то с ними обошелся царизм. Они, вчерашние эмигранты, не видели в участи депортированных ничего трагического.
«Мы выслали этих людей потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно», — сформулировал в свое время Троцкий.
Однако большевистский гуманизм распространялся только на людей, известных всему миру. Большинство репрессированных — еще около 145 преподавателей вузов, студентов, литераторов, юристов, экономистов, агрономов, врачей, общественных и религиозных деятелей — отправили в отдаленные северные районы страны.
Роковой 1922-й
По окончании Гражданской войны советская власть приступила к восстановлению интеллектуального потенциала страны. Например, из армии демобилизовали гражданских специалистов и недоучившихся студентов. А годом раньше, под влиянием голода, унесшего 5 млн жизней, ожесточенных восстаний крестьян и прежде верных большевикам матросов Кронштадта, Ленин провозгласил новую экономическую политику с элементами рынка, под неусыпным государственным контролем.
Многие представители интеллигенции восприняли переход к НЭПу как предзнаменование свобод и открывшуюся возможность обсудить с властью альтернативы дальнейшего развития страны. Интеллигенция надеялась на демократизацию, развитие общественных институтов, на раскрепощение деятельности всевозможных союзов, обществ, кружков. Это проявлялось в выступлениях на различных собраниях, в прессе.
«Всероссийские съезды учителей, врачей, ученых, аграриев, прошедшие с весны по осень 1922 года, открыто критиковали политику властей, выдвигали политические требования и предложения по темпам и методам коллективизации, индустриализации, культурной революции. Экономисты (некоторые из них впоследствии подверглись высылкам) дальновидно предостерегали, что ставка на приоритетное развитие тяжелой промышленности в ущерб другим отраслям приведет к перекосам и диспропорциям, дефициту продовольствия и товаров широкого потребления», — рассказывает кандидат исторических наук Лидия Баранова.
Вместе с тем у партии большевиков, РКП (б), еще не было аппарата собственных — «красных профессоров», — чтобы убедительно поддерживать дискуссию с «буржуазной» интеллигенцией. Не только радикальные Ленин с Троцким, но и другие умеренные большевистские лидеры - Бухарин и Луначарский - и в мыслях не допускали дискуссий о том, как должны быть устроены советское общество, государство, экономика, духовная жизнь и т. д. С их точки зрения, любая критика являлась контрреволюционным саботажем строительства социализма.
Ленин недвусмысленно заявлял, что никакой свободы и демократии в идеологической области и в политической жизни не будет:
«Позвольте поставить вас за это к стенке. Либо вы потрудитесь от высказываний ваших взглядов воздержаться, либо, если вы желаете свои политические взгляды высказывать… то, извините, мы с вами будем обращаться как с худшими и вреднейшими элементами белогвардейщины», - писал он.
Примечательно, что когда Ленину показали резолюцию съезда врачей со словами «Интеллигенция — ум, честь и совесть народа», тот решительно исправил: «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи». Так родился знаменитый лозунг монопольно правящей партии.
В 1922 году большевистское руководство готовилось к учреждению нового — советского государства (СССР был образован 30 декабря того же года). При этом на Кавказе, в Средней Азии, на Дальнем Востоке до сих пор гремели бои, Советская Россия находилась в международной изоляции и состоянии «осажденного острова», а саму РКП (б) сотрясали споры о будущем устройстве Советского Союза. В то же время перед большевистской верхушкой стояла задача не только удержать, но и закрепить свою власть и подойти к созданию СССР, бесповоротно одолев врагов и несогласных.
Неслучайно именно летом 1922 года в результате безжалостных судебных процессов были приговорены к расстрелам лидеры меньшевиков и левых эсеров. От казней их спасла исключительно поддержка западной социал-демократии и международного коммунистического движения. Таким образом, к середине 1922 года в стране сформировалась однопартийная система, а оппозиционная деятельность внутри РКП (б) решительно осуждалась.
Планирование и подготовка
История расправы над интеллигенцией берет начало в 1921 году, с разгрома Всероссийского комитета помощи голодающим — Помгола. Дело в том, что зарубежные правительства не желали иметь дело непосредственно с советской властью, но стремились помочь голодающим. Поэтому с июня 1921 года в качестве представителя российской стороны выступал Помгол. Организация состояла более чем из 70 человек, некоторые из которых — Троцкий, Каменев, Рыков, Бухарин, Луначарский и другие — представляли советское правительство, остальные (в том числе всемирно известные писатели Короленко и Горький, театральный режиссер Станиславский, видные ученые, включая президента Академии наук Карпинского) — общественность.
«Помгол вел интенсивные переговоры с заграницей, был правомочен распоряжаться валютой, полученной из-за рубежа, и вскоре, благодаря своей хорошо организованной деятельности, заслужил признание как за пределами, так и внутри России. Авторитет Помгола настолько раздражал Ленина, что уже в августе он отдал распоряжение ликвидировать комитет, подвергнув его деятельность массированной публичной травле. Многие из общественников — членов Помгола были арестованы и посажены. От смертной казни их спасло заступничество легендарного путешественника Нансена. Расстрелы заменили высылкой за рубеж и на окраины России», — продолжает Лидия Баранова.
| Максим Горький — член Помгола |
Показательно разделавшись с такой сильной и признанной общественной структурой, как Помгол, советская власть дала понять всем остальным стремящимся к автономности и равноправности отношений, что их ожидает та же самая участь. Меньше чем через год от угроз перешли к их исполнению.
В мае 1922 года Ленин поручил Дзержинскому подготовку грядущей «высылки за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции». Началась широкомасштабная и тщательная работа прессы по подготовке общественного мнения, Политбюро приняло постановление о мерах в отношении интеллигенции.
Уже в июне власти создали специальную комиссию, которая должна была организовать практическую подготовку к высылке. В июле Ленин настойчиво призывал к арестам и отправке за границу и на периферию страны без суда и объяснения причин «нескольких сот» интеллигентов (при этом самовольный отъезд из страны запрещен и безжалостно карался). В августе приняли соответствующий декрет и скрупулезно составили списки будущих жертв. И в середине месяца начались обыски и аресты, а в конце месяца «Правда» официально сообщила о начале кампании по высылке, которая растянулась до конца года.
Предтеча и фундамент сталинизма
По словам Барановой, 1922 год создал модель отношения советской власти к интеллигенции — модель, которая затем неоднократно воспроизводилась, причем в еще более жестоких, уже зверских, кровавых репрессиях 1930-х годов и послевоенной поры.
«В современной отечественной и зарубежной историографии продолжают разграничивать исторические процессы 1920-х и 1930-х годов, чаще всего противопоставляя «демократизм» НЭПа и последующий «сталинизм». Однако изучение источников позволяет говорить о том, что основные черты сталинского проекта строительства социализма в СССР были сформулированы и оформились именно в 1920-е годы, а самым активным участником этого процесса был Ленин», — говорит исследователь.
.
По словам Барановой, чтобы это понять, достаточно взять сборник ленинских работ по вопросам культуры, где самыми повторяемыми словами в адрес интеллигенции были «заставить», «подчинить», «поставить под контроль», «использовать» и т. д. Антиинтеллигентская политика, которая сформировалась в начале 1920-х, в 1930-е примет форму «спецеедства».
«Например, партийная организация Мотовилихи принимает решение «переселить спецов в рабочие квартиры, отобрать у них лишнюю мебель и вывернуть лишние лампочки». На местах слышались призывы к трудовому перевоспитанию интеллигенции, поощрялись хулиганские выходки и травля», — говорит Лидия Баранова.
В 1928–1931 годах были проведены десятки сфальсифицированных судебных процессов против интеллигенции: «шахтинское дело», «дело промпартии» и «трудовой крестьянской партии», «союзного бюро меньшевиков», дело историков и краеведов, «союза вызволения Украины» и др. Тысячи известных специалистов в своих областях были арестованы, осуждены, посажены в тюрьмы и сосланы, а затем и расстреляны.
Эти процессы, а также целый пакет постановлений по вопросам образования, культуры, печати свидетельствуют о том, что к началу 1930-х годов был установлен полный партийный контроль над интеллигенцией и тотальная цензура. После войны судьбу Помгола повторил Еврейский антифашистский комитет, который, выполнив свою миссию сбора помощи на борьбу СССР против гитлеризма, в 1948 году был распущен, а его руководители и многие активные участники убиты.
