Где место старикам? Большой разговор о проблемах домов престарелых на Урале

Специфику бизнеса Станислав Успенский изучил в 2018 году, работая с федеральной сетью гериатрических центров, решившей открыть дом престарелых в Челябинске. Успенский занимался этим проектом как стартап-менеджер. Еще один центр планировали разместить в Березовском и вели переговоры о покупке санатория, но в пандемию Covid-19, когда недвижимость подешевела, у компании появились более выгодные предложения в Санкт-Петербурге. Помещение в Березовском досталось Успенскому. С прошлого лета он запустил в регионе два частных пансионата для пожилых людей и готовит третий.

Фото: Антон Буценко, 66.RU
Станислав Успенский

Кто открывает пансионаты для пожилых

— Если бы не стечение обстоятельств, вы бы не занялись этим бизнесом?
— Это рано или поздно случилось бы, потому что в социальной сфере я работаю уже десять лет. До 2017 года возглавлял частный Центр социальной адаптации «Альтернатива», избавлявший пациентов от алкогольной и наркотической зависимости.

— А почему ушли оттуда?
— Решил, что эта тема мне уже неинтересна. Но технологически реабилитационный центр устроен примерно так же, как пансионат для пожилых людей. Тут еще совпали личные обстоятельства — у меня возникли сложности с престарелыми родственниками — дядя болел диабетом, у тети была прогрессирующая деменция. Мне приходилось звонить им каждые два часа. Если дядя не брал трубку, я приезжал с запасным комплектом ключей, находил его в инсулиновой коме и вызывал скорую помощь. Врачи делали инъекцию глюкозы, дядя приходил в себя и подписывал отказ от госпитализации. Так продолжалось довольно долго, и мне нужно было как-то приспосабливаться.

— Дом престарелых был единственным вариантом?
— Сначала я нанял сиделок. Хорошая сиделка берет 250–300 рублей в час, но найти ее — целая история. Стариков, нуждающихся в уходе, намного больше, чем людей, готовых им помогать. Большинство агентств, подбирающих персонал, оказывают только информационные услуги — они предлагают вам кандидатов на выбор, но за их работу не отвечают. А если сиделка позвонит в 11 вечера и скажет, что у нее поднялась температура, искать замену тоже придется вам. Сиделок нам приходилось менять, потому что дядя с тетей не могли с ними договориться и не хотели, чтобы посторонние люди ночевали в их квартире. Тут был еще психологический момент — получалось, что я лишал своих родственников возможности делать все самим, это их тоже не устраивало. Атмосфера постепенно накалялась — соседи по подъезду опасались, что дядя или тетя забудут выключить газ или воду. Пансионат обходился не дороже, чем услуги сиделок, но решал все проблемы.

— Уезжать из своей квартиры они не хотели?
— Пришлось уговаривать, но это было только полдела. Я не сразу выбрал заведение, хотя ограничений по деньгам не было — моя двоюродная сестра живет за границей — оплачивать счета родителей для нее не проблема. При необходимости мы тоже могли помочь. В первом же частном пансионате, где отдельный номер стоил 50 тысяч рублей в месяц, нам сказали: свободных мест нет, можем поставить вас в очередь. В другом заведении, тоже очень приличном, место нашлось. Нас все устраивало, кроме казенной обстановки. Я хотел привезти мебель из ИКЕА — диван, кресло-качалку, еще кое-что, но нам этого не разрешили. Сказали, что от дефицита постояльцев не страдают и подстраиваться под нас не будут. Такая вот клиентоориентированность. Подходящий пансионат я нашел в 80 км от Екатеринбурга — там тоже не все слава богу, но в целом неплохо.

Фото: Антон Буценко, 66.RU

— Прежде чем начать бизнес, вы изучали, как устроены пансионаты для пожилых в других странах?
— Я видел, как работают подобные учреждения в Европе и в Израиле, где рынок сложился. У нас он только зарождается. С одной стороны, это показатель, коррелирующий с уровнем ВВП и благосостоянием государства, с другой — реальная необходимость. В свое время регионы начали быстрее строить садики, чтобы мамы — социально-активная группа населения — могли выйти на работу. Если они сидят по домам с детьми, у государства нет ни трудового ресурса, ни налогоплательщиков. С пожилыми примерно то же самое — их детям приходится тратить рабочее время на помощь родителям. Частные пансионаты облегчили бы им жизнь, но мешает менталитет. Поместить отца или маму в дом престарелых считается не совсем приличным — хорошие дети не могут оставить родителей в доме престарелых.

— Соседи скажут: сдали родственника в богадельню.
— Видите — разница уже на уровне лексики: в санаторий мы маму отправляем, а в пансионат — сдаем. Поэтому чем больше у нас появится достойных заведений, тем быстрее этот подход изменится и частным предприятиям будут доверять.

— Сколько всего частных пансионатов для пожилых людей в Екатеринбурге?
— По моим данным, примерно 30–40. Только в цыганском поселке их около десяти, примерно столько же на РТИ и в районе «Радуга-парка». Но когда мы начали изучать рынок, оказалось, что в этой сфере — правовой вакуум. С одной стороны, есть ОКВЭД (общероссийский классификатор видов экономической деятельности), описывающий, какими должны быть социальные услуги с проживанием или без проживания людей. С другой стороны, рынок частных пансионатов на 90–95% серый. Что такое среднестатистический дом престарелых в Свердловской области? Это коттедж — помещение, не рассчитанное на большое количество жильцов. Просто нашлись люди, которые арендовали это здание, набрали сиделок и стали приглашать бабушек. На первый взгляд, неплохо — можно создать домашний уют. Но есть два обстоятельства. Первое — риски с пожарной безопасностью. Ладно, если коттедж одно- или двухэтажный, но я видел здания в три-четыре этажа с одной винтовой лестницей на всех. При пожаре никто не выживет — время от времени такое случается. Государственные учреждения, заметьте, горят намного реже — уже потому, что работают в белой зоне и их регулярно проверяет пожарный надзор. А коттеджи не проверяют. Когда приходят пожарные, им говорят: это частная собственность, вас здесь никто не ждет. Теоретически можно устроить проверку с участием прокуратуры, но это долго и сложно. Второй момент — санитарные нормы. В среднем в комнатах проживает по четыре–шесть человек, но я видел и по 15 — как в казарме. А нужно, чтобы на каждого — не меньше шести квадратных метров. И повара с санитарной книжкой есть не везде, обычно — просто тетенька, закупающая продукты в супермаркете.

Фото: Антон Буценко, 66.RU

— При этом коттеджные дома престарелых — ваши конкуренты, которые оказывают услугу дешевле, а вы пугаете их прокуратурой.
— Речь не об этом, хотя в Башкирии такие пансионаты начали закрывать после того, как в одном из них при пожаре погибли 11 человек. Но я считаю, государство заинтересовано вывести эти заведения из тени. Например, можно давать частным операторам субсидии на автоматическую систему пожарной безопасности — это лучше, чем хоронить покойников.

Кто будет платить

— Не всем по карману место в пансионате за 50 и больше тысяч рублей. Государство помогает частным заведениям?
— С 2014 года, когда законодатели внесли революционные поправки в закон об основах социального обслуживания граждан РФ, оказывать социальные услуги разрешили организациям любой формы собственности, включая ИП. Все они могут получать возмещение из регионального бюджета. По сути, это некий аналог ОМС. Чтобы работать с государством, частной фирме нужно вступить в реестр поставщиков социальных услуг, показав, что ее заведение соответствует нормативным требованиям. Мы подали заявку и летом сможем рассчитывать на частичную компенсацию затрат. Бюджету все равно, кому платить, а частник может использовать эти средства более эффективно. Если в государственном доме престарелых работает два-три бухгалтера в штате, то у нас — один на аутсорсинге. В целом финансово мы более гибкие.

— О каких суммах идет речь?
— Каждый регион устанавливает свои тарифы. И это — боль, потому что к реальной жизни они отношения не имеют. Екатеринбург — не Москва и не Питер, где тарифы (если сложить все составляющие) доходят до трех с половиной тысяч в день на человека. У нас максимальная сумма — 900 рублей.

— Сколько в регионе пожилых людей, которые могут рассчитывать на эти деньги?
— Из пяти миллионов жителей Свердловской области 30,9% — в той или иной мере пенсионеры. Это 1,34 млн человек, некоторые — вполне работоспособного возраста (сотрудник полиции, например, может выйти на пенсию в 42 года). В стационарных социальных услугах нуждается примерно 2%, или 26 тысяч человек. Этот показатель каждый год увеличивается, потому что продолжительность жизни растет и медицина становится лучше. Все больше пожилых людей нуждается в социальных услугах. У нас в области государственные дома престарелых разных типов готовы предоставить сегодня 7961 место. Причем, по данным министерства, очередей в них нет.

Фото: Антон Буценко, 66.RU

— Если бы мне понадобилось устроить родственника в государственное заведение, место выделят сразу или придется ждать очереди?
— Место он получит, но не обязательно в Екатеринбурге. Могут предложить пансионат в Серове, Тавде или другом городе области, где есть свободная койка. Предварительно вам придется собрать большой пакет документов. Казенные дома престарелых можно сравнить с государственными больницами, где не так комфортно, как в частных. Но это не значит, что там все плохо.

— Вы же говорите, что 900 рублей за все про все — недостаточно.
— Этой суммы хватит, чтобы поселить вашего гипотетического родственника в комнате, рассчитанной на четверых, и обеспечить его трехразовым питанием по стандарту. Вы удивитесь, но во многих частных заведениях берут по 500–600 рублей. Я не понимаю, как при таких расценках можно зарабатывать. Только питание стоит около 300 рублей в сутки — за меньшую сумму не накормить.

— Какие еще есть способы добавить денег пожилым людям, нуждающимся в круглосуточном уходе?
— В Европе и США развита обратная ипотека. Например, одинокий пенсионер, которому тяжело находиться дома, захотел перебраться в дом престарелых (или родственники ему посоветовали). Тогда государственное агентство оценивает квартиру и заключает договор с собственником и с пансионатом. Если финансовые условия всех устраивают, человек переезжает на новое место жительства, а его квартиру получает семья, выплачивающая беспроцентную ипотеку. Эти деньги агентство перечисляет в пансионат — вместе с пенсией получается приличная сумма, гарантирующая хорошие условия. Как зовут хозяина квартиры и где он находится, новые собственники не знают.

— У нас собираются сделать так же?
— В России такую систему пытаются запустить с 2012 года. В пилотных регионах пожилые люди могли передавать свои квартиры банку, который предлагал им кредит — 80% стоимости жилья под 9% годовых — сразу или частями. После смерти заемщика квартиру продавали. Ни банкам, ни владельцам жилья такая схема не понравилась. Сейчас к ней пытаются вернуться, но о практических результатах я не слышал.

Фото: Антон Буценко, 66.RU

— Вы ведь заинтересованы, чтобы платежеспособных клиентов стало больше.
— Есть еще один вариант — мы предлагаем родственникам пожилых людей, нуждающихся в круглосуточном уходе, сдавать квартиры жильцам на то время, когда пенсионеры находятся в пансионате. Это не связано с переходом права собственности — хозяин остается прежним. Квартиру в центре Екатеринбурга можно сдать, например, за 30 тысяч. Плюс пенсия — еще 15–20 тысяч. Денег больше чем достаточно. Клиент заключает с пансионатом договор, а поиском арендаторов занимается профессиональная риелторская фирма, работающая за комиссионные. Она же следит, чтобы платежи поступали регулярно. Если пенсионер решит вернуться, он предупреждает об этом за месяц, и арендаторы выезжают.

— А если собственник умирает?
— Договор аренды расторгают или наследники сами решают, как им быть.

— Других возможностей нет?
— Остается еще механизм государственно-частного партнерства, который используют в медицине. Государство заключает с частной компанией договор и обязуется в определенном объеме и по определенной стоимости покупать услуги. Частник должен построить пансионат и передать его на баланс государства. При этом с него снимается часть налогов. Как правило, срок концессионных соглашений — 25 лет (потом здание требует ремонта). Частной фирме, выступающей оператором, государство гарантирует определенный денежный поток. Первые 10–15 лет инвестор возвращает вложения, потом начинает зарабатывать. В социальной сфере уже есть несколько подписанных соглашений в Московской и Ленинградской областях. Надо ждать, когда эти пансионаты запустят.

Фото: Антон Буценко, 66.RU

— Классический дом престарелых — единственный вариант для частного инвестора в социальной сфере?
— Можно совместить пансионат с психоневрологическим интернатом и паллиативным отделением. Сложность в том, что тут задействованы два ведомства — Минсоцполитики и Минздрав. Разные каналы денег. У меня есть такой проект — я защищал его, чтобы попасть на президентскую программу подготовки управленческих кадров в УрФУ. Пока все это — длительная история, но направление правильное.

— Сколько денег приносит инвестору такой пансионат?
— Если все делать правильно, можно получить рентабельность на уровне 30% годовых. Вот вам и возврат инвестиций. Мы начали с 34 мест — пансионат в Березовском всегда заполнен на 90%. Сейчас открыли еще один — на 50 мест — в деревне Коптяки. Будем строить сеть «Пансионат «Успенский». Клиенты уже находят нас сами. Сегодня звонила женщина из Канады — в Екатеринбурге у нее осталась престарелая мама, нуждающаяся в уходе. Договариваемся.