Священные места предназначены для возвышенных чувств и размышлений, глядя на храм, душа вспоминает о своей Небесной Родине. Необязательно даже входить внутрь помещения, чтобы попасть в сакральное пространство. Например, древние греки вообще молились вне храмов, глядя на них снаружи, внутренняя же территория храмов предназначалась в основном для церемоний жрецов. Святая святых иудейского храма — тоже территория недоступная: народ молился на специальном дворе, огороженном, но все же это была внешняя территория, с которой люди взирали на святыню, не находясь внутри нее.
Так что красота священных зданий уже сама по себе вводит смотрящего в сакральное пространство и напоминает ему о вечном и священном. Даже не разделяя религиозных убеждений той или иной религии, в любом случае ее зримые святыни говорят о любви и благоговении тех, кто эту святыню воздвиг, и в приличном человеке вызывают если не благоговение, то по меньшей мере уважение.
И это касается не только религиозных зданий, но и вообще всего, что есть у человечества подлинно ценного и дорогого, например памятники или произведения искусства. Если бы она своими ягодицами уселась на полное собрание сочинений Пушкина или Достоевского, то заслуживала бы не меньшего порицания.
Говорить, что Исаакиевский собор — такое же «просто здание», это как сказать: «Вечный огонь — «просто горелка». Не видя разницы между зданием храма и зданием торгового центра, нам не следует удивляться, что дети перестают видеть разницу между Вечным огнем и конфоркой в собственной квартире, а потому сушат на Вечном огне обувь или жарят сосиски.
Я уважаю закон «Об оскорблении чувств верующих», считаю его наличие обязательным и безальтернативным. Если Конституция провозглашает, что в нашем государстве человек имеет право иметь религиозные убеждения и это право защищается, то должен быть и инструмент защиты. Отсутствие этого закона свидетельствовало бы о демагогии Конституции, которая пишет красиво, а реально не работает. Это как бы в Конституции говорилось о неприкосновенности человеческой жизни, но не было бы Уголовного кодекса и статьи за убийство.
То есть провозгласить провозгласили, а реально воплотить нельзя. Законы редко бывают столь совершенны, что заранее предусматривают все возможные варианты, имеющие случиться в будущем. Но в целом закон создан верно и достаточно сбалансирован. Мне бы хотелось, чтоб он был жестче, кому-то, чтоб его не было вообще — а в целом мы сходимся на той середине, которую этот документ и занимает. Одним словом, закон существует и его следует уважать и исполнять. Вопрос сейчас не стоит должно или не должно наказывать за такое — уголовное наказание есть, и это следует учитывать, в том числе инстамоделям.
Законы принимает не Церковь, поэтому мы не решаем в последней инстанции, что можно делать, а чего нельзя. Но кому как не Церкви знать о благоговении к собственным святыням. Поэтому при принятии каких-то решений необходимо учитывать мнение того, кого ты защищаешь, — это правильно и логично. И у нас есть право и даже обязанность говорить о своих интересах, как, собственно, у всех остальных. Как школы и детские сады могут иметь мнение о близости к ним табачных ларьков, алкомаркетов и стриптиз-клубов. Это нормально.
И законодатели должны учитывать интересы всех сторон и принимать взвешенное решение. Тут у каждого своя роль. Заинтересованные стороны выражают свои мнения и предложения, а законодатели находят консенсус. Либо занимают чью-то сторону, как, например, с желанием фотографировать свою голую задницу на фоне храма. На одной стороне доводы, по которым модели кровь из носу надо обязательно фотографировать голый зад именно на фоне храма, а с другой стороны, наше мнение о неуместности зада в контексте нашей святыни. В данном споре закон на нашей стороне, и это правильно.
Реальность такова, что, к сожалению, для некоторых людей мотив — сложная вещь, он предполагает мыслительную деятельность, а не всем она нравится. Так что в самом простом случае никаких мотивов не было вовсе, и поступки совершаются в ответ на поступившую в голову желтую воду. Но если предположить, что у поступков мотив все же присутствовал, то желание привлечь внимание к себе через злодеяние — известный и старый как мир прием. Думаю, в этом даже Герострат не был первым.
