Я мечтала стать воспитателем, но за три года работы в детсаду возненавидела детей и теперь делаю оружие

Легкий выбор

Детей любила всегда и уже в средней школе знала: работать непременно пойду в сферу образования. Тетя у меня была воспитателем, стаж 18 лет. В каникулы часто ходила ей помогать: играла с малышами, иногда даже элементарные занятия вела. Считала работу с детьми интересной и почетной.

В девятом классе прошла профориентационный тест и ни капли не удивилась результатам. Вердикт вынесли однозначный: пора в педагогический колледж. Поступила на специальность «учитель начальных классов с правом преподавания и работы с детьми с ограничениями здоровья», началось студенчество — новые знакомства, тусовки, курсовые и ежегодная практика в образовательных учреждениях города. За время учебы поняла, что больше тянет к детям дошкольного возраста, поэтому спустя четыре года стояла на пороге колледжа и предвкушала работу в детском саду — куча малышей, звонкий смех, детские забавы и первые успехи.

Первые дети

В детский сад взяли с легкостью. Заведующая сказала, что понадобится переподготовка на воспитательную деятельность. Проблемы в этом не видела, поэтому с удовольствием согласилась.

В августе с нетерпением ждала, когда в двери группы придут мои первые воспитанники младшей группы, яселек. Чувство счастья переполняло. Я размышляла о том, что смогу дать этим малышам, представляла, как буду вести занятия, во что будем играть. Очень переживала за адаптацию: эти дети раньше сидели дома с мамами. Первые дни в садике малыши испытывают стресс: место новое, родителей рядом нет, кругом незнакомые люди. Но страх оказался напрасным. Через три недели 30 ребят заходили в группу без слез, радовались мне и улыбались.

Фото: 66.RU

С родителями тоже сложились прекрасные отношения: на праздники меня задаривали подарками, благодарили. Это подбадривало и давало новые силы. Детей любила, как собственных, старалась всему научить, вкладывала в них всю себя и ни капли об этом не жалела. Каждый раз придумывала новые занятия, игры, стихотворения разучивали, хотя детишкам 1,5–3 года. В конце года в садике проходила диагностика. Почти вся группа показала высшие результаты. Не было ни одного ребенка с задержкой развития. Коллеги отметили, что это шикарный результат для первого года работы.

Все пошло не по плану

Пришло время отпуска. «Как детки без меня останутся, найдут ли общий язык с подменным воспитателем?» — переживала я. Родители тоже беспокоились, чуть не каждый день писали. Ни дня на отдыхе не прошло, чтобы не думала о работе.

Когда вернулась в детский сад, ждал неприятный сюрприз. Заведующая заявила, что моих детей отдали другому воспитателю, а я останусь на яслях. Ужасно было обидно: даже не предупредили, взяли и поставили перед фактом. В шоке были и родители: обращались к заведующей, чтобы оставила на группе, писали коллективное письмо в администрацию района, но ничего не помогло. В тот момент у меня в голове что-то поменялось — как будто у отобрали собственного ребенка.

Детский сад — ад

В сентябре пришли новые дети. С ними было совсем по-другому: того настроя, как в первый год, уже не было. Адаптация проходила сложнее: дети капризничали, устраивали истерики. Я работала по программе — ни больше, ни меньше, себя не проявляла, не фантазировала. Понимала, что этих детей у меня тоже заберут, и просто делала работу — как положено, старательно.

К тому же начала уставать. Почти весь второй год работала без няни за смешную доплату в 3000 рублей. Воспитатель по нормам должен быть с детьми даже в сончас — на случай, если кто проснется, попросит попить или заплачет. Я же в сончас драила полы и намывала посуду. Это было очень трудно. Пока прибиралась, половина группы стояла рядом. Прогулка превратилась в ад: я одна одевала, а потом раздевала 30 детей — под крики, рев, истерики.

Фото: 66.RU

Я понимала, что теряю интерес к тому, что делаю. Надоело повторяться: круги, квадраты, треугольники, счет до трех, шесть цветов. Раздражали вечные стоны и сопли. Стало бесить, что на работу не наденешь нормальную одежду, а красивая кофточка рискует оказаться в соплях и моче через полчаса пребывания в группе.

Первый нервный срыв случился весной. Одна девочка никак не могла адаптироваться к садику. Семь месяцев малышка ежедневно закатывала истерики и дралась. Без меня девочка не спала, приходилось укачивать на руках, но отойти не получалось — та тут же просыпалась и начинала рыдать и всех будить. Мне же в этот момент следовало мыть посуду и прибирать игрушки. К тому же девочка отказывалась от еды, а если я кормила, срыгивала пищу. Думала, свихнусь. Однажды сорвалась и разрыдалась вместе с ней. Представляете, сидит воспитатель и ревет с ребенком на руках посреди группы! Но остановиться не могла — была истощена.

В отпуск убежала с радостью. Муж видел, что происходит неладное: после работы не хотела ни с кем разговаривать, в свои 20 лет закрывалась в комнате, глядела в одну точку и молчала. Он-то и предложил устроиться на завод, где сам работал. Тогда я засмеялась. Подумала: что за бред, куча грязных мужиков собирают какие-то установки, даже не знаю, для чего… Нет, это точно не для меня. Да и что там буду делать? Все, что умею, — учить счету до трех и петь песенки-потешки.

Переломный момент

Третий год работы: снова привели 30 детей 1,5–3 лет, снова работала без няни. Ад продолжался, но стало трудней. Я выгорела и осознавала это. К этому времени поняла: сложнее в работе воспитателя не дети, а родители. Те писали в час ночи, что нашли у Ванечки на спине микросиняк, интересовались, как это произошло и почему я проглядела. С каждым годом мамы и папы становились придирчивей и дотошней, спрашивали за каждую царапинку и, похоже, видели во мне виновницу всех несчастий. Некоторые мамочки требовали того, чего воспитатель не должен делать, считали, что научу трехлеток читать и писать.

Снижалась зарплата. Первый год получала 30–40 тыс. рублей — считается, для воспитателя это много. Со временем зарплата упала до 16–17 тыс. — при том, что работала я за воспитателя и няню. Администрация говорила: денег нет.

Второй нервный срыв случился, когда одна мамочка пожаловалась на меня заведующей. Женщина была недовольна тем, что я выполняю обязанности нянечки в то время, когда должна сидеть с детьми. Группа на первом этаже, и родительница увидела, как я мою посуду. Заведующая сделала мне серьезный выговор, долго ругалась. В чем моя вина, я не понимала. Что тут следовало делать: прятаться от родителей, задергивать шторы? Скорее, администрация детсада виновата в том, что штат не укомплектован. Я была возмущена и обижена одновременно. Работать не хотелось.

Я понимала, что становлюсь плохим специалистом: перестала делать элементарные вещи, могла не провести занятие — пыталась себя заставить, но не могла. В конце года диагностика показала, что четыре ребенка из группы имеют задержки речи и умственного развития, один отстает физически. Не сомневалась, что больше не способна работать с детьми: нет сил, желания, потенциала, настроя. Больше того, детей я возненавидела, они меня раздражали, боялась причинить им вред — сорваться и накричать. В отпуск уходила и понимала, что никогда не вернусь в этот садик, не вернусь к детям, навсегда уйду из сферы образования.

На завод

В последний день отпуска написала заявление на увольнение. Заведующая уговаривала остаться, предложила дальше вести эту группу, а на ясли поставить другого. Но я уже ничего не слушала и приняла самое неожиданное решение в жизни: иду работать на местный оборонный завод.

О будущей профессии не имела никакого представления. Единственное, что знала: буду комплектовщиком изделий и инструментов. Коллектив на заводе не принял, говорили: «Что тут забыла, воспитательница?» Насмешки, упреки и косые взгляды пережила стойко. После садика не боялась ничего, поняла, что детсад — это школа жизни и мужества.

Тут поняла и другое: человек освоит что угодно, только если ему это надо. Научилась и я: разобралась в деталях и инструментах, обучилась работе в программах. Сложно было физически: многие детали тяжелые, но со временем привыкла и к этому.

Фото: 66.RU

Уважение коллег и начальства тоже завоевала: знаю, что меня ценят. Я всегда все успеваю, а иногда даже доделываю работу за другими сотрудниками. На заводе мне нравится: зарплата 35–40 тыс. рублей, просто и спокойно, не надо придумывать план на неделю, отвечаю только за себя, и родители в полночь не пишут. В обед могу спокойно поесть или даже прилечь. Каждые 2,5–3 часа полагается остановить работу на 15 минут и отдыхать от шума в специальной комнате — это даже в договоре прописали. В садике от криков и капризов не отдохнешь.

Работа на заводе — не то, о чем я мечтала с детства. Но сегодня грязные детали, огромная роба, запахи краски и железа меня полностью устраивают, я счастлива. Иногда, если скучаю по детскому саду, иду в гости к бывшим коллегам. Когда захожу в группу с тридцатью маленькими детьми, убеждаюсь, что приняла правильное решение: все-таки сфера образования — не мое