Тридцать лет назад, 15 февраля 1989 года, последние боевые колонны советских солдат пересекли мост Дружбы в Афганистане. Они возвращались домой из республики, где в течение девяти лет и полутора месяцев выполняли интернациональный долг. В ходе боевых действий погибло более 15 тысяч военнослужащих.
Мемориал воинам-афганцам открылся на площади Советской Армии в 1995 году. Памятник, который построили по проекту архитектора Александра Серова и скульптора Константина Грюнберга, знает каждый екатеринбуржец. В центре композиции — фигура солдата, который сидит с опущенной головой и держит правой рукой автомат дулом кверху. Вокруг стоят 10 металлических пилонов, каждый соответствует году войны. Вместе пилоны имитируют каркас фюзеляжа Ан-12, на которых перевозили тела погибших солдат. Афганцы называли эти самолеты «чёрными тюльпанами».
— Как родилась идея проекта и почему вы занялись созданием памятника?
— В 1991 году Союз архитекторов объявил конкурс проектов на создание памятника в честь жителей Екатеринбурга и Свердловской области, что погибли в ходе локальных военных конфликтов на территории других государств. Заявки подали человек 20 претендентов. Наши работы посмотрели, конкурс прошел. Потом к нам вышел Владимир Олегович Лебедев, создатель Свердловского Союза ветеранов Афганистана, и говорит: ничего из предложенного комиссии не нравится. Все же Лебедев решил нас поощрить и раздал каждому по 137 рублей. Все сразу обрадовались, но Владимир Олегович тут же как обрубил: «Денег у нас нет и не будет больше, так что извините». Все отошли в сторону, а я остался. Я ж профессионал, понимал, что рано или поздно это должно взрасти. И стал этим делом заниматься.
— Что же было дальше?
— Я постепенно наладил связи с афганцами, вместе стали продвигать это дело. Так и шло до 1994 года. При этом финансирования не было никакого. Работал из энтузиазма, ходил в мастерскую ежедневно три года подряд. И не зря, в результате количество переросло в качество. Удались и портрет, и фигура, и посадка. Мне один человек сказал: «Делай, так чтобы женщинам понравилось. Если понравится им, то остальным и подавно». Я совет учел и лепил «красавца» — чтобы талия тонкая, плечи широкие, руки большие и выразительная, фактурная спина. Мне позировали ребята-афганцы, принесли форму, обувь, боевой автомат. Было страшно, я же совершенно штатский человек. Но мне нужно было видеть все, что составляло образ солдата! Короче, это была серьезная, вдумчивая и продолжительная работа. Не за страх, а за совесть.
 Фото: 66.ru |
|---|
— Время тогда смутное было, а тут три года на одном проекте с афганцами. Наверняка много интересных подробностей помните.
— Мастерскую мне дал знаменательнейший человек — Эдуард Россель. Я работал рядом с Птичьим рынком. И вот как-то подошли пятеро деловых молодых людей среднего возраста и заявили, что дают три дня, чтобы я освободил площадь. Жулье, короче. Некуда деваться, пошел к афганцам и пожаловался, что меня с их памятником выбрасывают. Ребята говорят: возвращайся в мастерскую и жди до последнего.
И вот представьте: зима, перестройка, света нету, одна лампочка горит, как в уборной, в шесть вечера на улице темно. Я сижу со скульптурой, в глине пока ее сделал, наблюдаю за стрелками часов: вот уже семь, потом восемь вечера. Вдруг подъезжают две машины, военные, длинные, которые омоновцев возят, и оттуда выбегают парни в камуфляже. Тут я подумал: все, за мной приехали. Оказалось, это афганцы. Злые приехали, у них там какая-то разборка случилась во Дворце молодежи. Александр Дмитриенко тогда у них был председателем, скомандовал поставить пост у меня в мастерской — круглогодичный и ежесуточный — Следить за мной и за скульптурой. Так меня два года охраняли, как в кино. Жуликов тех больше не видел.
Пока работали, афганцы рассказывали, что пришлось пережить на войне. Это жуткое дело. И этим впечатлением, этим делом, этим памятником я жил круглосуточно, даже не спал почти. Что с того, что денег не платили? Правда, потом, когда организовали «Таганский ряд», стали чуток платить.
Близкие много раз просили меня бросить это дело. Мол, иди на завод, получай зарплату. Но где бы я был, если бы отказался от любимого дела?
— Из чего выполнен памятник?
— Сначала работал в мягком материале с маленького эскизика, потом вылепил рабочую модель, метровую. Потом увеличил модель, формовки использовал, потом уже лепнина. Вообще, когда скульптор долго работает — это опасно: глаз замыливается. Он одной рукой делает, а другой ломает.
Отливали памятник на заводе Калинина из обыкновенного железа Л25. Толщина отливки — с два пальца, скульптура пустотелая, весит больше пяти тонн. ЗИК — как раз тот завод, ракеты которого сбили Пауэрса. У них там очень хороший литейный цех.
 Фото: 66.ru |
|---|
— Что чувствовали, когда все закончилось? Когда состоялось открытие?
— Такого эмоционального состояния никогда не испытывал, а ведь мне 75 лет, монументы открываю всю жизнь. Особенно когда женщины пошли, парни воевавшие. Как они все смотрели! Кто-то плакал… Сколько «Черный тюльпан» стоит, сколько митингов и мероприятий возле него ежегодно проходит — ни разу не слышал плохого отзыва. Рад, что судьба мне подкинула такую работу.
— А что думаете по поводу «Черного тюльпана» памятника в Башкирии?
— Это дурной плагиат. Есть поговорка такая: «Не садись не в свои сани!»
Я многие годы учился, чтобы делать красиво и хорошо. В академиях художеств учат всему, кроме композиции. Ее же придумать надо. И вот «придумать» в той деревне (город Салават. — Прим. 66.RU) стало камнем преткновения. Гробовщик полез не туда, думал, это просто. Надо было «вождям», которые это творение заказывали, спросить имеет ли он нужную квалификацию для творческой работы. Малограмотные люди думают, что все умеют и знают, но нет. Хотя, если смотреть на суть дела, то прежде надо осудить руководителей, которые это одобрили. А исполнитель, конечно, просто обрадовался, что деньжат заработает.
Да хоть бы это было хорошей пародией на мой памятник — так и ладно. А тут позор, стыдно смотреть! Надо наказать руководителей, потом автора. Фигуру эту надо убрать. На моем веку несколько раз было такое. Народу эта композиция не приглянулась.
Автор даже с камнем неверно обращается. Вот вспомните работы Микеланджело: сначала голова, нога…. Словно скульптура выходит из камня! А тут никакой критики не выдерживает. Надо убирать. Я обижен на этого автора. А вообще, у нас есть авторское право? Если это изделие уберут, мне на это дело… А если оставят и будут гладить и полировать, буду принимать меры. Если буду судится, то за авторское право. Я на каждой работе ставлю маркировку, свой знак. У меня там на ремне с правой стороны поставлен штампик. Я как чувствовал, что что-то не так будет.
 Фото: 66.ru |
|---|
С точки зрения нравственности тому автору все будет припоминаться вечно. Это ж какое пятно!
