«Государство инертно». Основатель отряда «Лиза Алерт» о том, как добровольцы заменили полицию и МЧС

В документальном фильме «#яволонтер» режиссер Андрей Звягинцев рассказывает, как бизнесмен Григорий Сергеев стал основателем поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт»: «Он искал четырехлетнюю девочку Лизу Фомкину. И спустя несколько суток тело девочки нашли. Судмедэксперты сообщили, что она скончалась шесть часов назад. Он осознал, что не хватило нескольких часов, и это так разбудило его внутреннего человека, что он сказал себе, что должен делать».

— В «Нелюбви» меня поразила сцена, когда полицейский признался в собственной беспомощности и посоветовал обратиться в поисково-спасательный отряд, который работает круглосуточно, бесплатно и эффективно. Мол, полиция ничего не может сделать. В жизни все так же происходит?

— Да, про нас знают намного меньше человек, чем про полицию. И большая проблема в том, что люди сначала обращаются в полицию, а не к нам. В фильме была очень художественная сцена с колоритным дяденькой. Но я бы вас поправил, полицейский признался не в собственной беспомощности, а в неполноценности системы.

— А в чем неполноценна государственная система поиска людей?

— Ей не хватает ресурсов. Людей и денег. Но главное — не хватает умения координировать действия. Чтобы сразу распространялась информация, чтобы можно было оперативно получить записи камер, узнать последнее место использования банковской карты и так далее. Нет системного подхода. Каждый раз в каждом регионе нам приходится с нуля договариваться с представителями государства.

— Что мешает системе измениться и стать эффективнее?

— У системы нет цели меняться и становиться эффективной. У системы цель — работать. Добровольцы пытаются менять все что угодно. У государства я до сих пор не вижу желания становиться эффективнее.

— То есть вообще ничего не улучшается?

— Государство очень медленно поворачивается. Мы же не зря землю топчем и шумим о проблемах. Среди чиновников, в министерствах, в администрации президента есть люди, которые хотят изменений. Но инерция очень сильна. Огромное количество людей не хотят ничего нового. Вся история «Лизы Алерт» — это работа с конкретными людьми. Если мы и выстраиваем системное взаимодействие, то это договоренность, например, конкретно с этим начальником полиции. Который нам быстро сообщит о пропаже человека. Когда этот начальник уйдет — придется начинать все заново. Конечно, в полиции лежит бумажка, по которой рекомендуется взаимодействовать с добровольцами. Но, может, этот полицейский никогда не видел эту бумажку. В этом году мы вместе с МВД, МЧС и СК написали документ, как нужно действовать во время поиска. Этот документ не идеальный, но это уже попытка договориться по-человечески.

— То есть вы можете прийти в полицию какого-нибудь Красноярского края, показать этот документ и начать спокойно искать людей?

— Мы и так начнем спокойно искать. Но чтобы начали взаимодействовать государственные структуры, нужно приложить очень много усилий. Даже если я прихожу с бумажкой и говорю: «Надо сделать это. Вот документ» — мне отвечают, мол, мало ли что там написано. У меня просто нет времени на разбирательства. Пока они ничего не делают, я уже начинаю новый поиск. Волонтеры не должны контролировать полицию. Наша задача — найти потерявшегося ребенка или взрослого. Мы не собираемся делать полицию лучше. Мы надеемся, что они сами станут лучше, и как можно быстрее.

Фото: Григорий Постников, 66.ru

— Когда люди узнают про «Лизу Алерт», возникает вопрос: Почему поиском и спасением жизней потерявшихся занимаются добровольцы забесплатно, хотя, по сути, это должно делать государство — за налоги.

— Почему это должно делать государство? Вы дали государству это право, оно нанимает полицейских, но почему лично вы не должны это делать? Вместе вы быстрее найдете человека. Раньше, если кто-то пропадал, всей деревней зажигали факелы и шли в лес. Никто не говорил, вот ты пойдешь, а ты не пойдешь. Нет. Поиск — это дело всего общества.

— Так можно говорить про любую функцию государства.

— Наверное. Я говорю про свою узкую специализацию, потому что я в этом разбираюсь.

— Почему вы считаете, что за деньги человек никогда не будет работать так же эффективно, как доброволец с горящими глазами?

— Видимо, люди так устроены. У меня нет этому объяснения. Но только тот, кто хочет вытащить бабушку из леса, готов за двое суток поспать четыре часа, пару раз поесть после уговоров и пройти по лесу 60 километров.

— А что изменится, если ему за это еще и платить?

— Возможно, что он вспомнит, что его рабочий день закончился.

— Это одна из причин, почему вы не хотите оформлять «Лизу Алерт» как юридическое лицо?

— Это просто трезвая оценка. В России нет сил и средств, чтобы люди занимались поиском профессионально. И не нужно. Добровольчество сможет сделать гораздо больше. Деньги — это инструмент. Деньги — это вертолет, фонари и так далее. Это не зарплата.

— Вы вообще никаких денег не получаете и не принимаете?

— Нет.

— Как вы достаете вертолеты?

— Просто нашлись люди с вертолетами. Они выделились в отдельный поисково-спасательный вертолетный отряд «Ангел».

— Лично вы сколько времени тратите на поиск?

— Двадцать четыре часа в сутки. Я и участвую в поиске, и управляю отрядом.

— На что вы живете?

— Пока что мой мебельный магазин не закрылся, мне хватает на еду. Им занимается супруга. С каждым годом ему все хуже и хуже, но он пока жив.

— Что конкретно нужно сделать, чтобы людей можно было быстрее найти?

— Например, чтобы по заявлению о пропаже человека, сотрудник полиции мог быстро определить местоположение телефона. Это должно быть в законе. Кроме того, у МЧС, СК и полиции должны быть мобильные базовые станции, чтобы отыскать этот телефон на местности. И доступ к таким станциям должен появиться у поисковых отрядов. Мы показали все рекомендации в администрации президента, президент опубликовал поручение министерствам, а те спустя время отчитались, что у них все в порядке. Кроме того, в Госдуме лежит законопроект, в котором прописаны все пункты. Даже если хоть что-то оттуда примут — уже станет лучше.

— Вас не бесит, что ваши рекомендации, которые спасают жизни людей, никому не нужны?

— В прошлом декабре мы не спасли 7 человек, с которыми разговаривали по телефону. Не успели. Хотя первый раз я выступал в Госдуме в 2011 году. Бесит это или не бесит? Я уже привык. Я знаю, как искать людей. Знаю и ищу. Если получается при этом взаимодействовать с государством — хорошо. Но я надеюсь только на себя.