Ничего личного — просто бизнес. Откровения матерей, которые вынашивают и рожают детей на заказ

Первый ребенок на заказ родился в Лондоне еще в 1985-м. С тех пор по всему миру стали появляться инкубаторы — агентства, предоставляющие услуги в сфере суррогатного материнства. В России количество рожденных таким образом детей растет: по данным Российской ассоциации репродукции человека, в 2015 г. врачи за отчетный период приняли на 41% больше родов у женщин, ставших суррогатными матерями, чем за соответствующий период 2014 г. Главный фактор — неспособность женщины выносить и родить ребенка самостоятельно.

Первая история: «Биомама относилась ко мне как к собственности, но баловала подарками»

Фото: Елизавета Вайгульт для 66.RU

Я решила стать суррогатной матерью в 32 года. Из-за гражданства другой страны и отсутствия образования с работой в России у меня возникли серьезные сложности. Деньги нужны были на решение квартирного вопроса — раньше я все время жила на съемных квартирах, но меня это перестало устраивать. Я увидела объявление в одной из газет Санкт-Петербурга и обратилась в агентство — прошла медосмотр, подошла им по всем параметрам. Самым сложным было решиться приехать в клинику в первый раз. Я месяц думала, стоит ли в это ввязываться, но любопытство и нужда заставили.

Программа сорвалась за три дня до переноса эмбриона по вине куратора. После этого случая я стала искать биородителей самостоятельно, так как агентствам доверять перестала. Я дала объявление на тематическом форуме и стала ждать отклика. За месяц мне пришло шесть писем. Я выбрала подходящий вариант, и мы с парой договорились встретиться и познакомиться.

Для того чтобы стать сурмамой, мне понадобились документы: паспорт, свидетельство о разводе, свидетельства о рождении своих детей, а также полный пакет готовых анализов с хорошими результатами. Я проходила их за свой счет — вышло около пятнадцати тысяч рублей, но позже биородители компенсировали расходы. С каждой семьей нужно индивидуально договариваться о требованиях и условиях. Единые правила касаются только поведения во время вынашивания: нельзя пить и курить, нужно вести здоровый образ жизни и не нервничать. Каждая пара может в контракте установить свои правила. Например, в моем случае семья каждую неделю приезжала ко мне проверить холодильник и узнать, чем я питаюсь.

В первый раз биородителями были обычные люди среднего возраста, чуть старше сорока. Они копили на программу три года. Женщина не смогла выносить ребенка из-за проблем со здоровьем. С ними мне было трудно общаться: биомама относилась ко мне как к собственности. Она требовала, чтобы я одевалась так, как хочет она, ела ее любимые продукты, которые она считала необходимыми для ребенка. С ее стороны ко мне были ревность и зависть — я чувствовала это, хоть она и пыталась скрывать. Меня раздражали ежедневные звонки по скайпу до нескольких раз за сутки. Но были и хорошие моменты: помимо ежемесячной зарплаты, меня баловали подарками, а после приема у врача каждый раз водили в хороший ресторан.

Второй парой биородителей стали люди за пятьдесят, потерявшие взрослого ребенка в трагических обстоятельствах. С ними проблем не было вообще. Подарков не было, но и дополнительные требования тоже отсутствовали — все было четко по договору. Раз в две недели мы встречались у врача, раз в неделю созванивались по скайпу. На период второй половины беременности и родов они настояли на том, чтобы я переехала поближе к ним, и сняли мне квартиру через дорогу.

Сначала мне вообще не верилось, что все получится. Казалось, что это все какой-то лохотрон и меня обязательно кинут. Особенно в первый раз, когда я работала с агентством. Когда прошла уже большая часть беременности, я узнала биородителей достаточно хорошо. Сработал человеческий фактор, появились мысли о том, что я делаю что-то важное и нужное: помогаю людям, а они помогают мне. А потом чувства ушли вообще — я просто стала считать, что выполняю свою работу. Желания оставить себе чужого ребенка у меня не было, своих у меня и так уже двое. Немного поплакала, когда отдавала первого малыша, но это было из-за гормональной послеродовой перестройки организма.

Во время программы я не была ни в отношениях, ни замужем. Старшему ребенку было двенадцать лет, младшему четыре. Старшему я рассказала всю правду об эко и о проблемах бесплодия и сказала, что это будет нашим секретом. Младшему я просто сказала, что потолстела. Из моей семьи о моем участии в программе знает только сестра. Я знакома с менталитетом и мировоззрением своих родственников — если бы они узнали, то точно осудили бы меня. Старшее поколение вообще не знает о том, что такое эко (экстракорпоральное оплодотворение, то есть оплодотворение вне тела, — прим. ред.). Они просто думали бы, что я отдала своего ребенка. Многие окружающие не понимают сути сурматеринства: они считают, что это такой способ продажи детей.

За первую программу мне заплатили 650 тыс. руб. в качестве гонорара, а также ежемесячно выплачивали по 15 тыс. руб. Во второй раз родилась двойня: я получила 900 тыс. руб., и 20 тыс. мне платили каждый месяц. Обычно выплаты суррогатным матерям зависят от их опыта. Сейчас я работаю сиделкой и за деньги ухаживаю за пожилыми людьми. Планов вновь становиться суррогатной матерью у меня нет, но объявление я на всякий случай дала. Если вдруг найдется семья, которая будет нуждаться в моих услугах, я с удовольствием пойду в сурмамы и в третий раз, так как это понравилось мне в качестве работы и помощи людям. Плюсом ко всему в период программы я наблюдалась у лучших платных врачей Санкт-Петербурга — за счет биородителей.

Вторая история: «Другого способа заработать такую сумму нет. Но моя соседка умерла при родах, и это страшно»

Фото: Елизавета Вайгульт для 66.RU

Я пришла к суррогатному материнству в 29 лет из-за того, что нуждалась в деньгах. У меня были кредиты и съемное жилье, поэтому я стала искать предложения в группах «ВКонтакте». Мне нужно было сдать первичные анализы: флюорографию, электрокардиограмму сердца, сделать тесты на ВИЧ и сифилис, УЗИ, сдать мочу и проверить кровь на гемоглобин. Кроме того, в период подготовки к программе я должна была пить таблетки и не заниматься сексом — такими были условия агентства.

В агентствах платят мало. Неудачное эко занимает много времени и сил, это большая нагрузка на организм, но получить за него можно копейки — только 10 тыс. руб. При замершей беременности, когда эмбрион получается плохого качества, с дефектами, делают аборт и платят мизер — 35 тыс. руб. Я чувствовала, что деньги мне очень нужны, но знала, что может получиться не с первого раза, поэтому сильно переживала. После родов сначала подписывается отказ от ребенка, а уже потом агентство платит деньги — я боялась, что меня кинут, ведь документ уже подписан, а разрешение на оформление ребенка я отозвать уже не могу.

Муж иногда подрабатывал где-то на шабашке, но без прописки в чужом городе тяжело, поэтому мы жили впроголодь. Деньги мне в итоге выплатили в размере 800 тыс. руб., но не через два дня, как сказано в договоре, а только на пятый день — за это время я изнервничалась. Тех 22 тысяч, которые мне платили ежемесячно, категорически не хватало: 15 я отдавала за квартиру, а как на остальное прожить?

Мои близкие ничего об этом не знали и не узнают. На время беременности я переезжала в другой город, а родственникам сказала, что уехала на заработки. Детям я говорила, что много ем, поэтому стала такой толстой — они называли меня колобком. Муж понимает, что по-другому мы никогда не заработаем себе на жилье — он работает на птицефабрике и зарабатывает восемь тысяч в месяц, а я — помощником в магазине и получаю шесть. Кроме того, еще нужно погасить кредиты.

Беременность протекала тяжело: все кровило, но я вовремя среагировала и сообщила куратору от агентства. Мне стали делать уколы. Каждую неделю я прибавляла по три-четыре килограмма. Почки не справлялись, ребенок давил всем своим весом на мои органы. Был жуткий токсикоз, были очень тяжелые схватки — даже хотели делать кесарево сечение, но в итоге родила сама, с божьей помощью. Самым сложным оказалась потеря здоровья в обмен на копеечную сумму. В день своего рождения я лежала в больнице. Биородители знали об этом, но не пришли в роддом и не подарили мне даже паршивого цветочка. Они даже спасибо не сказали, а ведь это самая тяжелая и неблагодарная работа.

Самое хорошее в этом всем — это то, что я дала жизнь маленькому человечку. Ребенку сейчас полгода, желания оставить его себе у меня не было, он чужой. Ни с ним, ни с его родителями я общаться не собираюсь — зачем? Знаете, вряд ли эти дети будут хоть немного похожи на сурмаму.

Самым страшным было опасение, что меня обманут: вдруг я родила и отдала своего ребенка? Заказчиком был одинокий мужчина без жены. Мне не показывали эмбрион. Вдруг мне просто влили сперму этого мужчины и осеменили? Это бизнес, в нем может быть и такое. И не дай бог напороться на посредников с черного рынка: тебя могут обмануть и забрать дитя по поддельным документам. Поэтому я полгода изучала информацию о легальном агентстве. Но в интернете сейчас много заманух: мол, требуются сурмамы в Таиланд и Китай. А заходишь на страницу — и понимаешь, что это эскорт-сервис и проституция.

Здоровье не купишь ни за какие деньги, поэтому нужно суметь вовремя остановиться. Я иду суррогатной матерью второй раз — и последний. Мне нужно поставить на ноги троих детей, дать им хорошую профессию, обеспечить жильем. Другого способа заработать такую сумму нет. Но моя соседка умерла при родах, и это страшно.

Сейчас я нашла биородителей и уже долго с ними переписываюсь. Они только будут замораживать эмбрионы, но они мне уже нравятся, я думаю, что с ними у меня все будет хорошо. Биомама — немолодая женщина, значит, опыт есть. Умная, с чувством юмора, детский врач — думаю, она будет хорошей мамочкой.

Третья история: «Во время родов биомама стояла рядом со мной и гладила меня по спине, успокаивала и считала время между схватками»

Фото: Елизавета Вайгульт для 66.RU

Когда я впервые решила стать суррогатной матерью, мне было 20. Я даже не задумывалась о своем ребенке и о семье, но родить для кого-то хотела — мне хотелось иметь жилье и машину. Но когда узнала, что для участия в программе обязательно нужно иметь своего ребенка, то сразу забыла об этом. Свой ребенок является доказательством того, что ты способна выносить и родить здоровое дитя снова.

Сейчас мне 28: у меня есть своя семья, любящий муж и сыночек, но с жильем и машиной как-то не сложилось. Поэтому я опять задумалась о сурматеринстве. В больнице мне рассказали о первичных анализах — их было много, и все они были дорогие. Поэтому я сразу стала искать биородителей — в интернете, в группах по сурматеринству. После комментария «ВКонтакте» начались звонки. Я даже не думала, что будет столько предложений.

Изначально я должна была работать с одной биомамой, но мы не сошлись по многим пунктам договора и отказались друг от друга. Это было к лучшему, так как сразу после этого мне позвонила другая биомама. Семья оказалась из другого города. Я не хотела переезжать, но она была мне настолько приятна, что я решилась. Мы сделали кучу анализов, подсадили эмбрион, подождали две недели, но результат оказался отрицательным. Это был крах всего — мы были в полном расстройстве. Тогда мне звонили и другие семьи, но я была в подвешенном состоянии и даже не могла ничего ответить. Но те биородители согласились попробовать еще раз — и я переехала к ним. Мне сняли квартиру, и понеслось: подготовка, анализы, гормоны, подсадка, ожидание… И все получилось.

Все время, пока я носила ребенка, биородители очень помогали мне морально, физически и материально. Я никогда не думала, что практически незнакомые люди могут быть такими искренними и отзывчивыми, мне с ними очень повезло! Биомама приезжала на все УЗИ, и мы до слез радовались, что с малышом все хорошо. Они были на связи со мной каждый день. Во время родов биомама стояла рядом со мной и гладила меня по спине, успокаивала и считала время между схватками. Сейчас мы продолжаем общаться.

Я родила здорового мальчика-спайдермена, похожего на его отца. Все прошло успешно, все остались довольны. У меня не было ни капли сомнений, отдавать ли ребенка — всю беременность я знала, что он не мой. Я говорила ему, что родители его любят и ждут, и каждый вечер усыпляла его в животике. Сам организм после родов не понимал, почему ребенка нет — были истерики, но все прошло через пару месяцев. Я не скучаю по нему, но иногда мне становится интересно: каким он стал? Тогда биородители высылают мне фото малыша.

Я считаю себя героиней. Если есть возможность дарить добро и счастье другим людям, то оно должно быть именно таким: искренним и ответственным. Сейчас я снова готовлюсь к программе — нам нужна квартира в другом регионе. В первый раз мне заплатили меньше миллиона, но во второй я получу уже больше миллиона. Другой работы у меня нет — мой ребенок не всегда ходит в садик, поэтому помогают ежемесячные выплаты от биородителей и деньги на вещи.

Ни одна женщина не будет бесплатно рожать, страдать и тратить здоровье и нервы. Каждый раз участие в программе опасно: ты никогда не знаешь, получишь ли ты свой гонорар. Но обманывают и «матери» — берут деньги на анализы и пропадают, я слышала о таком уже не раз.

Иллюстрации к тексту подготовлены Елизаветой Вайгульт специально для 66.RU