«Тормоза — в голове». Уральский автопутешественник-экстремал — о страхе и одиночестве на краю России

Андрей Меньшиков — выпускник УрФУ, член Русского географического общества. Работает начальником службы контрольно-измерительных приборов и автоматики в филиале «Ямалкоммунэнерго» в поселке Пурпе, в свободное время путешествует по самым отдаленным и труднопроходимым местам России. Успел побывать в десятках экспедиций, одна из них даже вошла в Книгу рекордов Гиннесса.

Недавно Меньшиков отправился в новое одиночное автопутешествие — от Ямала до Сахалина. Екатеринбург — пятая остановка на его пути. Из Свердловской области он поедет вдоль южной границы России с Казахстаном, Монголией, Китаем и дойдет до Дальнего Востока. После этого путешественник планирует перебраться по льду через Татарский пролив и выйти на остров Сахалин. Затем вернуться на материк, пройти Якутию с юга на север, вдоль берега Ледовитого океана выйти на Ямал и финишировать в поселке Пурпе. Все это за полгода на «Ниве». Продолжительность пути составит 20 тыс. км.

Во время трехдневной остановки Андрей Меньшиков дал интервью 66.RU и рассказал, какие трудности ему приходится преодолевать каждый день во время длительных автопутешествий и, главное, зачем.

Фото: 66.ru из личного архива Андрея Меньшикова
Маршрут одиночной автомобильной экспедиции Андрея Меньшикова вдоль границ России

«Если утоплю машину в реке — доставать не буду»

— «Нива» — не самый удобный автомобиль, когда речь идет об экстремальных путешествиях на север. Вы отправляетесь в экспедицию на нем во второй раз. Почему? Наверняка у вас были рекламные предложения от крупных иностранных концернов взять на тест-драйв более прокачанные внедорожники.
— Раньше я ездил и на Toyota, и на Mitsubishi. Последние два года занимаюсь популяризацией автопутешествий, а «Нива» — самая дешевая машина, какую только можно купить в магазине. Да, даже многие путешественники не понимают, как можно на ней ездить. Про обывателей я даже не говорю. Она маленькая, толком не проходимая, ее нельзя назвать мощной, она тщедушная, но, оказывается, даже на ней можно вон куда добраться! Вот это я и хочу донести до людей. Объяснить, что не важно, какая у вас машина, потому что от нее ничего не зависит. Все тормоза — у нас в голове. Главное — это желание.

Я часто встречаю тех, кто хотел бы отправиться в путешествие, но никуда не едет. У таких людей всегда находятся какие-то отговорки. То машина у них не того цвета, то пепельниц в ней не хватает… Понимаете? Они на своем Land Cruiser не могут преодолеть расстояние даже в 300 км. Моя коллега, например, уже несколько лет собирается в путешествие на Байкал и… никак не может этого сделать! Я не понимаю, в чем проблема, ведь там даже асфальт проложен! Я показываю таким людям свой автомобиль и говорю: смотрите, куда я на нем добрался, а ведь я даже колеса не менял! Давайте вы тоже что-то делайте, хватит лежать на диване и обниматься с банкой пива!

— Даже дорабатывать автомобиль не стали?
— У меня была цель — взять стандартный легковой автомобиль. Именно на таком автомобиле был поставлен рекорд (в 2016 г., после экспедиции к самой северной материковой точке Евразии, до мыса Челюскин, Андрей Меньшиков и его коллега Александр Еликов попали в Книгу рекордов Гиннесса, — прим. 66.RU). Из нестандартного на нем только топливный бак, который мне сделали под заказ. Обошелся он мне в 400 тыс. руб.

— Ваш маршрут обычно пролегает там, где нет ни людей, ни инфраструктуры. Где вы находите топливо для дозаправки?
— Да, сейчас там нет людей, но раньше была советская власть, военные и лагеря ГУЛАГа. Поэтому до сих пор можно найти бочки с соляркой, и у нас получалось заправляться каждый день. Самая экзотическая заправка на моей памяти — мы нашли бочку, которая так заржавела, что при первом же прикосновении потекла. Солярка в ней была почти черная, но ничего, мы заправились — и поехали дальше. Причем это не стоило нам ничего! Никто же за эти бочки спрашивать с нас не будет.

Фото: 66.ru из личного архива Андрея Меньшикова

— В этот раз вы нарушили свое правило, и это будет уже вторая экспедиция на той же машине. Той самой «Ниве», которая чуть не утонула во время предыдущей поездки. Почему?
— Для меня это исключение. На самом деле я хотел поехать на «Патриоте», но дружба у нас не получилась. Сейчас есть большой риск потерять автомобиль. Потерять «Ниву» мне не жалко. Если где-то в реке утоплю, то доставать не буду. Ну и до Сахалина она добежала, и ресурс у нее еще остался.

— Что делать, если автомобиль вдруг сломается?
— Я умею чинить автомобиль и буду бороться за его жизнь, сколько смогу. Если увижу, что ничего не получается, значит поставлю на нем крест.

— Какие пути к отступлению у вас есть на этот случай?
— Я всегда сообщаю, где я нахожусь. Об этом знают и МЧС, и пограничники. Если что-то совсем идет не по плану, все печально, то есть вариант выйти к людям или вызвать помощь по спутниковой связи.

— Во сколько в среднем обходится экспедиция?
— Порядка 1 млн. руб. Это недешевое удовольствие, которое я не смог бы себе позволить без спонсоров. Основные траты идут на разные мелочи, потому что нам важно, чтобы в экспедиции были вещи, которые работают. Но можно, конечно, и дешевле обойтись.

Фото: 66.ru из личного архива Андрея Меньшикова

«Я понял, что ледокол станет последним, что я увижу в своей жизни»

— Когда в последний раз вам было по-настоящему страшно?
— Страшно бывает дома. В экспедиции нельзя бояться, потому что страх парализует. Нужно делать дело. Дома я, бывало, просыпался от страха. Мне снились ситуации, когда во время экспедиций у меня что-то шло не так, все было криво и косо. Это случается потому, что я всегда стараюсь анализировать, почему так произошло, что я мог сделать, чтобы этого не допустить.

— Какие например?
— Были волки, был медведь. Мы его не видели, но он нас видел. Мне нужно было посмотреть, в каком состоянии находится машина. У нас было подозрение, что появилась трещина. Я выхожу из машины и вижу, что вокруг все истоптано медведем. Была ночь, и при всем желании мы не смогли бы его увидеть. Тогда мы просто тихо собрались и снялись с места.

Еще один случай произошел, когда мы ехали по льду, и на нас шел ледокол. Мы понимали, что вот сейчас раз — и все! — ты никуда от него не денешься. Мы тогда испытали смешанное чувство. С одной стороны, эйфория от того, что видишь ледокол так близко. Понимаешь: а жизнь-то удалась! Но с другой стороны — все внутри сжимается, потому что это, может быть, последнее, что ты в жизни видишь. Животный был ужас.

Фото: 66.ru из личного архива Андрея Меньшикова

Я всегда думал, что ледоколы ходят медленно, ползут еле-еле. На самом деле по льду они идут быстро, машина едет куда медленнее. Убежать от ледокола невозможно. Это как если бы на тебя надвигалось девятиэтажное здание. Оно наползает, а потом просто медленно подминает под себя — и всё. Но обошлось: капитан нас заметил и обошел. Он взял в сторону, сделал большую дугу, чтобы под нами лед не проломить. Мы потом спрашивали, как ему это удалось. Он сказал, что заметил нас, но только не мог понять, что за объект на льду: ну откуда там может взяться автомобиль?!

Фото: 66.ru из личного архива Андрея Меньшикова

— Вы как-то рассказывали, как на Сахалине машину полностью замело и вам пришлось выбираться через окно, раскапывать багажник, чтобы достать лопату. Что самое трудное, когда приходится бороться со стихией?
— Был случай, когда мне пришлось больше двух километров чистить дорогу перед машиной, чтобы она могла проехать. Саша (Александр Еликов, — напарник Меньшикова, — прим. 66.RU) был за рулем. Температура -53, воды — по колено, и автомобиль мог просто заледенеть. Я был как зомби, весь намок. Помню, что уже не видел перед собой ни машины, ничего… Самое трудное было — это ощущение бесполезности труда, оно тебя не покидает. И когда машина выбралась, Саша подошел ко мне и сказал: «Все, хватит!» — я никак не отреагировал, потому что продолжал работать, машинально. Ему пришлось взять меня за плечи и хорошенько потрясти, чтобы я пришел в себя.

Фото: 66.ru из личного архива Андрея Меньшикова

«Самый большой враг человека — это другой человек»

— Вы хотели написать книгу о своих путешествиях. Как идет работа?
— У меня до сих пор не было на это времени, но от своей идеи я не отказываюсь. Когда-нибудь обязательно нужно это сделать!

— С чего бы она начиналась?
— Наверное, нужно рассказать о детстве, о моих родителях, потому что путешественником я стал благодаря им. Они всегда учили меня, что нужно быть любознательным, смотреть, что там, за поворотом. Это, наверное, самое важное, если говорить о том, что такое для меня путешествия и как они появились в моей голове.

— Вы говорили, что отправились на мыс Челюскин из спортивного интереса. Что было для вас главной движущей силой в других путешествиях?
— Для меня путешествия — это стиль жизни. Это как если спросить, почему я женился на этой женщине, а не на другой. Ведь есть и другие, куда более красивые. Ну и потом для меня это встреча с людьми, которых вы больше нигде не встретите. Это иная жизнь, там у людей менталитет другой. С некоторых пор я взвалил на себя еще и гуманитарную миссию. Если мы едем мимо какого-то отдаленного пункта, деревни, то всегда сначала спрашиваем, не нужно ли чего (спутниковые телефоны сейчас есть везде).

— Что просят?
— Как правило, это лекарства, потом бисер. Там все занимаются вышивкой. Поэтому если не знаете, что везти, то можно взять мешок бисера, и он наверняка пригодится.

Фото: 66.ru из личного архива Андрея Меньшикова

— Не все люди пьют в отдаленных деревнях на севере? Есть там еще чем заняться?
— В районах, которые позволяют пить, люди только это и делают. Это не потому, что там нечем заняться, а потому что лень. Там и так все хорошо. С другой стороны, есть регионы, где если ты будешь только пить, то на следующий день умрешь, замерзнешь. Например, где-нибудь на Таймыре. Там ты или на второй день замерзнешь, или на третий с голоду сдохнешь. На самом деле на севере пить некогда, там куча работы. И потом северные регионы — далеко не самые нищие. Пьют-то ведь отчего? От безысходности, оттого что денег нет.

— У вас никогда не было проблем с местными?
— Когда ты к ним приходишь и говоришь, сколько ты потратил усилий и денег, чтобы доехать до них, побыть у них в гостях, то они открываются с другой стороны — вы видите все самые лучшие их качества. Даже если это разбойник, каторжник, он будет самым радушным хозяином, какой только бывает. Он расскажет вам о себе то, что, может быть, вообще никому никогда не рассказывал.

Фото: 66.ru из личного архива Андрея Меньшикова

— То есть не было ситуаций, когда кто-то пытался вас ограбить или угнать вашу «Ниву»?
— Конечно, самый большой враг человеку — это сам человек, а не волк и не медведь. Когда я двигаюсь по обжитым регионам, по западной части, то стараюсь избегать ситуаций, когда ко мне могут подойти какие-то пьяные, безбашенные люди. Если говорить о северах, то там всё проще. Север дисциплинирует людей. Там закон — тайга. Там всё немножко по-другому. Откровенный подонок на севере не выживет. Он просто уйдет куда-то в лес — и больше никогда не вернется, или его свои же где-нибудь прикопают. То есть само общество от него избавится. Там людей, которые занимаются гоп-стопом, я никогда не встречал, зато встречал много беглых. Что у них за плечами — мне неизвестно, но я без проблем останавливался у них в доме, проводил там ночь. Встречался с браконьерами. Тоже, кстати, адекватные, нормальные люди. Гостеприимные. Да, они занимаются незаконным промыслом, но не мне их судить. Пусть это будет на их совести.

— Травмат с собой не носите?
— Оружие не ношу принципиально. Во-первых, оно занимает место, оно тяжелое. Во-вторых, им надо уметь пользоваться. В-третьих, когда оно понадобится, то ты, скорее всего, будешь безоружным. Нужно мне было убрать снег, я вышел с лопатой из машины (я же не могу с ружьем все время ходить), а сзади ко мне подходит медведь. Что я ему скажу? Подожди, мишка, сейчас я схожу за ружьем? Поэтому я думаю, что это не нужно, от него больше проблем, чем пользы.

Фото: 66.ru из личного архива Андрея Меньшикова

— Это уже не первое ваше путешествие в одиночку, без напарника. В этот раз экспедиция продлится полгода. Как вы справляетесь с чувством одиночества?
— Такой проблемы для меня не существует. Мне не нужен табор цыган, чтобы он меня развлекал. Есть же поговорка, что умному человеку одному никогда не бывает скучно. У меня в голове всегда куча мыслей, куча прочитанных книжек, которые нужно переосмыслить. Бывает, что ты вообще не двигаешься день или два, потому что за окном буря, пурга. Тогда я обычно просто сижу и философствую, строю какие-то схемы у себя в голове.

— На связь с семьей в такие дни выходите?
— Каждый день.

— О чем им рассказываете?
— Что жене рассказывать? Она и так все знает. Поэтому обычно говоришь, что сегодня всё было хорошо.