«Хочу в тюрьму»: разбойник с Пионерки Игорь Новоселов идет сдаваться следователям
Далеко за полночь. Заправка за пределами Екатеринбурга. «Ну привет, Игорь, давно не виделись», — говорю я. «Садись в машину, здесь мы не будем стоять», — отвечает мне гроза Пионерки, не выходя из машины. «А куда мы поедем?» — спрашиваю я, не скрывая опасений. В ответ получаю что-то вроде «просто покатаемся» и лезу на заднее сиденье внедорожника.
Последний раз мы виделись в конце июня 2015 года в Кировском районном суде. Там парня, прославившегося на всю Россию фразой «ты кому сигналишь, дядя», судили по делу о нападении на таксиста Игоря Волкова. По версии следствия, в ночь с 8 на 9 июля 2014 г. Новоселов повздорил с ним из-за того, что не поделил проезжую часть возле дома №12 по улице Вилонова. Таксист утверждал, что Новоселов угрожал ему ножом и пытался разбить стекло, а сам разбойник с Пионерки уверял, что ножа у него не было. Поначалу Игорь, находившийся под подпиской о невыезде, прилежно появлялся на заседаниях. А потом пропал. Никто не знал, где он: ни его адвокат, ни родители, ни супруга.
— Почему ты тогда посреди процесса сбежал?
— Я никуда не сбегал, я просто туда не приехал. Вернее приехал, посидел в машине и решил туда не ходить. Я же видел, что у суда меня ждут сотрудники полиции, чтобы закрыть по новому уголовному делу, которое они возбудили.
— А почему сейчас тогда решил вернуться и сдаться?
— Просто устал бегать, и деньги закончились. Да и на эмоциональное состояние это все очень давит. Каждый день спать и думать, что сейчас кто-то за тобой придет, — это очень тяжело.
— Где ты был все это время?
— В Санкт-Петербурге, Ростове, Таганроге… Да половину России объехал. Надоело. Работал там в коллекторских агентствах, но этих денег не хватало. Никто ж меня официально не может устроить.
— Как ты перемещался, если ты в розыске?
— Есть такая программа — Blablacar называется…
— То есть тебя никто не искал?
— К родителям приходили один раз, после того как я позвонил им из Питера. Поначалу, наверное, они меня искали, а потом забили. Я вот с лета уже живу в области, перемещаясь по городам, и ничего. Ни разу никто не пришел.
— Но ты же понимаешь, что как только ты сдашься, твоя хоть и беспокойная, но домашняя жизнь закончится? Никакого домашнего ареста — сразу в изолятор.
— Прекрасно понимаю. Вещи собраны. Я к этому абсолютно готов, к себе же домой поеду. Не первый же раз.
— Странное воодушевление.
— Я в тюрьму хочу. Там люди какие-то другие, там всех объединяет общее горе.
— Не напомнишь, сколько тебе лет?
— 24.
— И ты реально хочешь в тюрьму?
— Да, пускай меня накажут.
— Сколько у тебя сейчас уголовных дел?
— Четыре. Хотя какие это дела? Делами-то не назовешь: побои, хулиганство, угроза убийством, проникновение в чужое жилище. Но половина из них надуманы. Вот судили меня за побои этого таксиста. Сначала одна статья, потом через полгода почему-то добавили еще одну, а еще через полгода — еще одну. Вот как они мне из одной статьи все это раздули? Почему они сразу все не возбудили? Раз в полгода по статье — почему так?
— То есть ты до сих пор считаешь, что ты не виноват?
— Конечно виноват. То, что я в живот ударил таксиста, — да, виноват. Что в квартиру чужую попал — очень виноват. Мой косяк, нелепость какая-то.
— Ты же понимаешь, что, скорее всего, суды будут с тобой строги и вряд ли дадут какие-то поблажки, типа условного срока?
— А я и не буду его просить.
— Но после тюрьмы твоя жизнь будет совсем другая.
— Я все это прекрасно понимаю и обдумал. Поэтому и иду сдаваться.
— Родители твои что думают о твоем решении?
— Они тоже говорят мне: иди сдавайся. Вы поймите, каково моей маме, что я постоянно в бегах. Ей тоже хочется спокойной жизни.
— А жена?
— А нет у меня больше жены. Она нашла себе нового мужика. А мне даже с дочерью видеться не дает. Вы не представляете, как я скучаю по дочке, как хочу ее увидеть.
фото: 66.ru
