Атеист среди православных. Как я прошла крестным ходом и поняла, что неверующим здесь не место

Вернувшись со своего первого в жизни крестного хода, я упала на кровать и проспала почти сутки. Ни тело, ни голова не могли быстро оправиться от этой странной ночи. И только на следующий день, рассматривая мозоли на ногах, я смогла более трезво оценить всё, что там происходило, и понять: неверующему в крестном ходе лучше не участвовать.

Когда в редакции предложили отправиться вместе с верующими на Ганину Яму, я подумала: «Ну и что? Это как «Майская прогулка», только ночью и среди женщин в платках». Я даже предположить не могла, что это будет самое сложное задание за всю мою карьеру.

Началось все полтретьего ночи. В это время колонна должна была собираться у Храма на Крови. Чтобы отправиться в 20-километровый поход по маршруту, по которому почти сто лет назад провезли останки членов царской семьи. Я неверно рассчитала время и появилась на площади чуть позже, когда колонна уже двинулась. И вот что я увидела: кучи мусора, длинные очереди в туалет и толпы людей, вытаптывающих газон. Если бы не иконы и колокольный звон, можно было бы подумать, что День города закончился неудачно и разочарованные люди очень торопятся попасть домой.

Большинство паломников — женщины. В цветных платках и юбках, с рюкзаками за спиной и гимнастическими ковриками, накрытые дождевиками. На груди — иконы. Многие отправлялись в путь в резиновых тапках и носках, которые к концу шествия превращались в куски грязи.

Нагнать колонну оказалось непросто. Несмотря на то что в основном составе паломников были женщины, пенсионеры и дети, шагали они так, что приходилось бежать, чтобы за ними успеть. Было удивительно видеть маленьких детей, которых мамы вели за руку. Иногда даже попадались люди с колясками.

И вот наконец я среди верующих. Колокольный звон вместе с молитвами вводил в состояние транса. Между собой люди практически не разговаривают. Взгляд упирается куда-то в пустоту, а губы повторяют:

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

Иногда люди достают телефоны, чтобы сфотографировать толпу, себя и здания вокруг. Среди паломников много приезжих, которые заодно снимают городские достопримечательности.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

Как только я попала внутрь колонны — мне стало страшно и плохо. Никогда ночью в Екатеринбурге не было так душно. Невозможно вздохнуть. Ты делаешь глоток воздуха — а он не наполняет легкие. Ты просто не можешь надышаться. Постепенно начала кружиться голова, лоб стал тяжелым, и появилось странное ощущение в глазах, будто кто-то на них давит. Как бы я ни заставляла себя идти среди православных, ноги сами несли меня поближе к тротуару.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

На улице 18 градусов. После первых километров, когда мы уже вышли на Верх-Исетский бульвар, стало жарко.

Передо мной шагает подросток с наушниками в ушах и переключает треки на телефоне. Сбоку на газоне стоят казаки — следят, чтобы никто не шел по траве. Но так или иначе, на газон выходили, потому что уместиться на дороге было трудно.

Я запинаюсь о длинную юбку, и на меня налетают сзади недовольные люди — толпа не останавливается.

— Алеша! — кричит какая-то женщина. Из-за молитвы ее слышно только на несколько метров. Она потеряла в толпе сына. На ее призывы никто не реагирует.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

Мы подходим к «Карнавалу», и я понимаю, что скоро упаду в обморок. Я чувствую, как по спине стекают капельки пота, и снимаю куртку.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

На мосту с миром вокруг начинает что-то происходить. Я уверена, что еще чуть-чуть — и от духоты, песнопений и гнета потеряю сознание. Асфальт под ногами зашатался. Но это происходит не у меня в голове. Шагающая толпа раскачала мост! Ты делаешь шаг, а земля не отталкивает тебя, а уходит вниз — появляется паника, и я перескакиваю через ограждение и скорее бегу по грязи к концу моста, на твердую землю. Но даже потом шатание не прошло — я будто несколько часов каталась на лодке и сейчас вышла на сушу.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

На Технической мы идем под жилыми домами. Мужчины убегают за цветочные ларьки и встают под окнами, чтобы справить нужду. Женщинам убегать некуда, поэтому они приседают под деревьями, прикрываясь флагами с изображением царя. Кто-то идет во двор и, возвращаясь, рассказывает, что жители ругаются на участников крестного хода. К слову, об организации: нестационарные общественные туалеты, расставленные хотя бы через каждый километр по маршруту крестного хода, спасли бы ситуацию.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

На половине пути мозг перестает работать. Я просто иду, стараясь не наступать на мозоль, и слушаю редкие разговоры.

Лысый мужчина рассказывает своему соседу о божьем чуде. Мол, его знакомый болел раком. Сначала долго сокрушался из-за жизненной несправедливости, а потом смирился. Решил пожить при церкви. И через две недели к нему приехал доктор со всем оборудованием, проверил мужичину и сказал, что все метастазы умерли.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

В лесу то и дело люди останавливаются и вытряхивают камни из обуви. На обочине стоит женщина с красным крестом на голове и с пульверизатором в руках:

— Кого крещенской водой окропить?

Шесть утра. Ноги уныло шагают вперед. Слышу сзади разговор. Мальчик лет пяти держит маму за руку и жалуется, что очень устал. Рядом с ним идет мужчина, который советует поблагодарить Бога за испытания:

— Усталость — она пройдет. Вот будет тебе тяжело — ты сложи вот так руки и попроси о помощи святого. Он каждую душу видит и сразу же придет на помощь. Только потом не забудь помолиться и скажи Богу спасибо за трудности, которым он тебя подверг. Трудись, молись и терпи.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

Через полтора часа мы выходим на ЕКАД. Ради нас перекрыли трассу, и я кожей чувствую взгляды недовольных водителей. Чем ближе к Ганиной Яме, тем больше на пути попрошаек. Причем это те же люди, которые просили милостыню у Храма на Крови.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

О скором прибытии говорит еле слышный звон колоколов. Меня радует этот звук. Люди собирают последние остатки сил, перестают шоркать ногами и бегут вперед, чтобы куда-то успеть. Я не тороплюсь и бреду где-то в самом конце. Мое единственное желание — наконец остановиться.

Когда я подхожу ко входу, многие уже спят вдоль дороги. Подготовленные расстелили коврики и растирают ноги. Кто-то ест и ложится подремать. Уезжает карета реанимации. Я присаживаюсь на камень у сосны и блаженно отдыхаю. Позади слышен храп.

Отвозить людей от монастыря должны были автобусы. Для паломников было неожиданностью, что автобусы поедут только до поселка Шувакиш, в Среднеуральск и к девятой больнице. Сотрудники ГИБДД стараются успокоить людей, что мест хватит на всех, но как только приближается машина, верующие начинают ожесточенно штурмовать автобус, толкаясь, наступая друг другу на ноги и ругаясь. Автобус наклоняется.

Те, кто не хочет давиться, идет пешком до Шувакиша и там ищет способ добраться домой. Я среди них. Еще четыре километра — и можно садиться в такси (ближе машины не подпускают). Пол-одиннадцатого утра. «Слава Богу, домой», — думаю я и мгновенно засыпаю на заднем сиденье.

Фото: Ольга Татарникова; 66.RU