Один день с ветеринаром: «В медицине к животным относятся лучше, чем к людям»

Прежде чем начнете читать этот материал (или пролистывать фотографии), остановитесь на секунду. И решите, надо ли вам это. Потому что ниже — не просто милые котики и собачки, а репортаж из операционной ветеринарной клиники. Мы понимаем, что такие предупреждения обычно не работают и только бросают вызов читателю. Но все-таки мы не хотим, чтобы кому-то стало плохо из-за любопытства. Так что, если у вас есть боязнь крови, повышенная впечатлительность или еще что-то подобное — лучше дальше не смотреть. Хотя мы и старались отказаться от мясницкого треша и кровавых фотографий. Так что чего-то совсем шокирующего там нет. Просто на всякий случай предупреждаем.

В проекте «Один день» мы показываем, как устроена рабочая жизнь людей разных профессий. В этот раз нашим героем стал главный врач ветеринарной клиники. Каждый день он спасает жизни маленьким любимцам. Правда, помочь удается не всегда. Как признается врач, самое тяжелое в его работе — сообщать хозяевам о смерти питомца.

В приемной клиники «Доктор Айболит», что на ЖБИ, в очереди к врачу сидят притихшие пациенты. В картонной коробке лежит, уткнувшись мордой в угол, морская свинка, не подающая признаков жизни. Напротив, в клетке — кот, которого скоро лишат самого ценного. А с пола на нас с фотографом грустными глазами смотрит черный пёс Айк. Он тут, в отличие от остальных, постоянный посетитель, и возможно, ему придется готовиться к операции.

Сегодня Айку нужно сделать УЗИ. Хозяин бережно берет пса за лапы и укладывает на стол. В четыре руки животное гладят и утешают, чтобы медсестра смогла побрить ему живот и провести процедуру: «Вот умница. Напугался, мой сладкий? Ты ж наш красавец, не волнуйся, сейчас мы тебя побреем». Айк, немного подвывая, наконец расслабляется и больше не дергается.

Хозяева забеспокоились, когда пёс вдруг стремительно похудел, несмотря на прежний аппетит. Возможный диагноз — почечная недостаточность. Но чтобы убедиться, нужно сдать анализы. Результаты прояснят ситуацию, и врач решит, как лечить пса. Ветеринар, который занимается Айком, времени не теряет. И пока один пёс на исследовании, у другого четвероногого пациента — плановая операция. Анатолий Иванович зовет нас посмотреть, как будут извлекать камни из мочевого пузыря крохи тойтерьера.

На операционном столе у занавешенного полотенцем окна лежит маленькое тельце. Стеклянные глаза открыты, язык безжизненно болтается. Песик не шевелится, и сначала кажется, что и не дышит. Помощница хирурга ласково поглаживает собаку по животу и объясняет нам, что эта «девочка» — «бабушкина любовь». Хозяйка откормила собачку, и от неправильного питания у животного появились камни в почках и мочевом пузыре.

— А нам можно здесь находиться? Мы же даже без масок…

— Вы же саму собачку не трогаете, так что можно. А вообще у нас работает стерилизующая воздух машина, так что не волнуйтесь. — Успокаивает нас Анатолий. А мы пока и не волнуемся, ведь ничего не происходит.

Хозяев на операции никогда не пускают. И делают это не только по этическим соображениям, но и из предосторожности. Пол каменный. Как говорит врач, в обморок от вида крови обычно падают мужчины.

Песика готовили к операции заранее: взяли кровь на анализ, поставили катетер и понемногу вводили животное в наркоз. Когда я интересуюсь у хирурга, может ли наркоз навредить здоровью, он внимательно на меня смотрит и спрашивает: «Что вы имеете в виду под «навредить здоровью»?».

— Как-то негативно скажется в будущем?

— У наркоза есть четыре стадии. Что у человека, что у животного. Первая — оглушение. Вторая — возбуждение. Во время второй стадии кошка может по потолку бегать, я не преувеличиваю. Хотя современные препараты позволяют возбуждение совсем свести к минимуму. Третья стадия — хирургическая, когда мозг не чувствует боли. А четвертая стадия — это смерть. У нас все под контролем, поэтому четвертую стадию мы избегаем.

Ветеринары убеждаются, что животное ничего не чувствует, и с этого момента брюхо тойтерьера превращается в операционное поле. Его аккуратно накрывают марлевой салфеткой, края ткани пришивают к границам будущего разреза.

— А вас можно во время операции отвлекать и вопросы задавать?

— Да мы тут только разговорами и занимаемся, — хирург рассекают кожу животного. Врачи переглядываются, и как только появляется первая кровь, в операционной становится тихо. С этого момента мы разговариваем только шёпотом.

— Сколько операций в день проводите?

— По-разному. В среднем 6–7.

— Наверное, в основном это кастрации?

— Да. То есть оперативные хирургические вмешательства. Их можно проводить без особой подготовки.

— Что сложнее: кастрировать кота или стерилизовать кошку?

— В 99% случаев кошек кастрируют. У нас в головах застряли неправильные названия. Стерилизация — это когда животное может совершать половой акт, но оно не будет иметь потомства. А кастрация — удаление половых желез.

Еще очень часто обращаются со злокачественными опухолями молочных желёз. Онкология.

Размер камня, который спрятался в собаке, сопоставим с размерами самого мочевого пузыря. После того как камень извлекли, мочевой пузырь зашивают нитками, которые рассосутся сами через два месяца.

— Какие основные факторы приводят к болезням у животных?

— Помните «Собачье сердце»? Там Шарикову пересаживали шишковидную железу от собаки. Вот эта железа отвечает за выработку мелатонина — гормона, без которого организм будет находиться в состоянии хронического стресса. А вырабатывается мелатонин только в определенные часы, во время сна. И если у животного сбит режим или дома всегда много искусственного света — мелатонина не будет, и все болячки будут развиваться активнее.
Кроме наследственности и городской экологии, еще важен корм. Нельзя кормить кошек и собак сладкими фруктами и овощами — они же хищники. Вы же не станете декоративному кролику куриную грудку давать? Вот арбузы или изюм хищникам только вредят. У них даже зубов нет, чтобы пережевать такую пищу.

Еще на здоровье влияют так называемые антропогенные факторы, то есть созданные человеком. Человек, как и любое другое существо, выделяет вещества в окружающую среду. И если дома не проветривать, не соблюдать правила гигиены, то животному может стать плохо просто от повышенной концентрации токсичных веществ, которые выделяются у человека при дыхании и через кожу.

Я не заметила, как за соседний стол принесли котика и быстро его кастрировали. Эта операция заняла, неверное, минут 15.

— А можно избаловать животное?

— Вот пример перед вами. Женщина очень любила собачку и постоянно ее баловала, закармливала. А толстое животное — это сахарный диабет, гипертония, проблемы с почками. Вот как в нашем случае — камни. И всё из-за неправильного питания.

В почке хирурги нашли еще несколько камней. Не таких больших, но с острыми краями. После того как собачку приведут в чувство, лечение не закончится. Впереди еще одна операция, на другой почке. Но это только после того, как всё заживет.

— За столько лет такой работы у вас сохранилась жалость к животным?

— Конечно. Все ветеринары любят животных, жалеют их и стараются лечить так, чтобы не было больно. Наши врачи, когда обращаются в человеческие больницы, замечают, что к животным относятся порой лучше, чем к людям. Дело в том, что быть врачом — престижно. Поэтому многие идут в медицину не по призванию. Так мы получаем врачей, которые не любят своих пациентов.

— Вы ощущаете ту же ответственность, что и врачи, которые лечат людей?

— Ответственность несколько отличается. Ведь животное — это по сути собственность человека. Но нужно всегда чувствовать границу и не забывать, что это живое существо. Что нельзя его, как свою вещь, сломать или выбросить.

Многие относятся к питомцам как к собственным детям. Мол, если он умрет, я тоже умру. Была у меня одна грустная история. Собачка заболела сахарным диабетом из-за того, что хозяин стал часто уезжать в командировки. Когда я приехал на вызов, в крови у пса был очень высокий уровень сахара, животное лежало в коме. Спасти не удалось. А когда мужчина вернулся и узнал, что любимого пса больше нет, у него случился инфаркт миокарда, и он умер через несколько дней после смерти своей собаки. А мужчина молодой был, чуть за пятьдесят…