Сергей Михалок, экс «Ляпис Трубецкой»: «Я против интеллигентов, которые соглашаются быть терпилами»

Накануне большого гастрольного тура Brutto наш друг из Белоруссии Антон Кашлитков поговорил с Сергеем Михалком. Экс-лидер «Ляписа Трубецкого» рассказал, как менялось его мировоззрение и почему он больше не мог продолжать работу в группе, которую сам же и придумал в начале 90-х. Представляем вам монолог Михалка о его поиске «парадоксального стайла общения с миром» и новом детище — Brutto.

— Сейчас идет огромная реакция. А реакция мне и моей команде нужна как викингам, которые высадились на английский берег. Они не знают врага в лицо. Они просто сомкнули щиты и смотрят, кто на них летит, как они отлетают и падают. Главное сейчас — держать строй. Потому что Brutto — это не только группа, это еще и такое масштабное полувоенизированное подразделение.

Я избавился от всех мемов «Ляписа». Никаких духовых секций, никаких сложных и насыщенных метафорами текстов. Неужели кто-то на полном серьезе может думать, что человек, написавший «Клоуна нет», «Я верю» или «Воины света», который может час нести полную ахинею на любые темы, сделал случайную ошибку и в песне «Мяч» не вставил 2–3 серьезных метафоры? Это стиль BRUTTO. Мне важно было сделать новый парадоксальный стайл общения с миром.

Я, Михалок, меньше в 10 раз, чем BRUTTO. Если бы я был больше в 10 раз, то тогда бы писали, что Михалок сошел с ума. А так кто-то пишет, что Михалка мало. Кто-то пишет, что отличная группа, но Виталий Гурков (один из вокалистов Brutto, заслуженный мастер спорта Республики Беларусь по тайскому боксу, — прим. 66.ru) плохо поет. А когда «Гири» поет Бразил, который жмет по 140 кг от груди, — слушатель должен не сомневаться, что поет человек, который про это все знает. Когда все остальные ходили в музыкальную школу, он поднимал гири и дрался на районе. В этом посыл. В этом серьезный элемент тру.

Когда Гурков поет «Наша возьме», никто ему не скажет, что он ряженый. А если бы это пел я, мне бы сказали: «Да он ряженый! Выйди на ринг!». И я бы сказал: да, ребята, на ринге я не был, и на ринг я позориться, как певец Серега или Джигурда, не пойду. Потому что я уважаю бокс, я уважаю спортсменов, я уважаю этот вид искусства. Я занимаюсь боксом, чтобы петь песни и не задыхаться. Я это делаю для себя. А когда поет Гурков (которого мы называем в нашей бригаде Огурец), то тогда все знают, что этот человек способен идти до конца. Все знают, кто он и что он. Его путь виден в его шрамах, его поступках, и в этом смысл, что именно он поет эти строки Якуба Коласа — «Наша возьме».

Brutto — это сборная, dream team андеграунда. C нами в команде Лэфт — одесская звезда хардкора, легендарный человек из группы Homesick. Его знают во всем бывшем Советском Союзе. Он в хардкоре уже больше 12 лет, и он поет красивее меня. Что значит красивее? Так, как он поет кавер Duran Duran, когда у него зуб выбитый и сломанный нос, и у этого человека два высших образования, и он поет по-английски лучше, чем все наши хипстерские последователи Joy Division — тогда захватывает дух. В группе есть люди, которые лучше меня дерутся, которые лучше меня знают андеграундную музыку. Бразил — это хардкор, это околофутбол. Петя из Одессы мне рассказывает про группы, даже названия которых я не слышал. Я в этой dream team всего лишь худрук. И я туда принес только свой опыт. Рядом со мной люди, у которых я учусь.

По сравнению с «Ляписом Трубецким» здесь другие уровни, другие скорости. Дело в том, что как «ляпис» я потух давно. Шуруп и Дыня (бывшие барабанщик и басист «Ляписа Трубецкого», — прим. 66.ru) разделяют мои идеи, мой восторг. Им не хватало массива, не хватало громкости. Поэтому бас-гитара в наших песнях играет огромную роль, и риффы иногда превалируют над мелодией. Мне в песне «Гири» не нужна мелодия, а для мелодии послушайте The Chauffeur.

Я сжег все мосты, все перечеркнул. Считай, я ушел из дома: я жил с женой, у нас много детей хороших, и я ее по-прежнему уважаю. Но я разлюбил. Я полюбил другую, молодую. Я не знаю еще ничего, верная она или неверная, но я ее люблю, я ей восхищен. И, мне кажется, я повел себя по-мужски — все оставил: песни, имя, традиции. Я все оставил ребятам, пускай они это делают, наполняют новой жизнью. Я с ними никак не соревнуюсь, не связан никаким корпоративным договором. Ничего не буду говорить плохого про «Ляпис» — это было интересно. Но я был «бруттой» в «Ляписе» уже давно.

Я бросаю вызов моему поколению. Бросаю вызов тем, кто меня вдохновлял на серьезные поступки. Они не понимают, что их вялость, в том числе и физическая, позволяет руководить нашим обществом, нашей планетой — кому? — го-по-те.

Чем отличается Brutto? Мы играем антигоп. Мы против гопоты. Гопота — это не та, которая на семках. Гопота может быть и с тремя высшими образованиями, но они будут сидеть и нудеть: да куда вы рыпаетесь, да чего вы лезете? Это и есть гопота. Пока инертная интеллектуальная прослойка не присоединится к нам либо не начнет действовать сама — я буду считать их тоже гопотой. Я буду считать их врагами. Проблема в том, что интеллектуальная прослойка соглашается быть терпилами.

Прежде всего я обращаюсь к тем, кто инертный. Мне важно их вызвать. Что они мне скажут в ответ? Если они что-то будут шептать, я это не услышу. Я старый и глухой. Мне надо орать. Или надо подойти и потрогать. Постучать сзади по плечу, чтобы я обернулся.

Фото: Дмитрий Горчаков; архив 66.ru. Видео: BRUTTO BAND