Хит 66.ru. Человек с оркестром. Как сделать из военного оркестра бренд Урала

Несколько десятков серьезных людей в военных мундирах играют на духовых инструментах и танцуют. Невозможно, скажете вы? Еще как возможно! Основатель оркестра «Уралбэнд» доказал собственным примером.

Александр Павлов — человек-глыба. В прямом смысле. Высокий, статный, стремительный. Удивительно наблюдать, как этот мощный мужик порхает, выходя на сцену со своим оркестром. Кажется, становится совсем невесомым: вот он в центре перед музыкантами, в следующую секунду уже на другом конце сцены, а через мгновение может вообще оказаться в зрительном зале и танцевать «Яблочко». Взмах рукой — и заиграли трубы, взмах другой — партию подхватил тромбон, кивок головой — и залились флейты, а музыканты пошли в пляс… Нет-нет, без волшебной палочки здесь точно не обошлось! Хоть никто ее и не видел. Павлов даже дирижерскую палочку уже давно не берет в руки.

Павлов нарушил все известные правила классического оркестра: отказался от дирижерской палочки, лишил своих музыкантов стульев и пюпитров, научил их танцевать, а в репертуар добавил хиты АВВА и Beatles, немного джаза, военных песен и советских шлягеров. Так и появился самый востребованный духовой оркестр в России — «Уралбэнд».

Родом из детства

Если вы вдруг решите обменяться с Александром Павловым визитками, он предложит вам сразу несколько штук на выбор. Если подсчитать все его работы, едва ли хватит пальцев одной руки. Сегодня в Горном университете, завтра — в штабе Приволжско-Уральского военного округа, послезавтра — на приеме у губернатора… И так всю жизнь.

— Как вы все это успеваете?
— Самое главное для человека — это мотивация. Если человек заряжен, он уже не может остановиться. Вся проблема наших людей в том, что они делают не то, что хотят. Если человек предан какой-то идее, не надо никаких усилий. Просто должна быть мечта, неосуществленная надежда, идея фикс. Только такие люди с мечтой получают энергию, уж не знаю, откуда — от неба или от земли, от космоса или от Бога.

— Ваша идея фикс — это что?
— Я с юности хотел быть артистом. Что уж лукавить, в моем-то возрасте. Хотел выступать. Не самое правильное желание для мальчика из военной семьи. Я сын военного, внук военного, правнук военного. В общем, будущее было предрешено. Мое детство прошло в советском военном городке в самом центре Германии. Недавно я там вновь побывал.

Это удивительное место — город, обнесенный забором, в котором ничего не изменилось. Как будто вчера оттуда ушли люди. Я зашел в дом, в котором мы жили, посмотрел на свою комнату, прошелся по улицам, по которым гулял, зашел в школу, где учился с первого класса. Там до сих пор висят те же самые обои. Все чисто, аккуратно, по-немецки. Но людей там нет уже 25 лет. В этом городе я стал тем, кто я сейчас. Я родом оттуда. Там я впервые услышал духовой оркестр. Музыканты играли марш «Прощание славянки», когда эшелон уезжал на учения. Я и сейчас могу восстановить эту картину до мельчайших подробностей, кажется, даже складочки на мундирах музыкантов помню. Я был слеплен из любви к музыке и семейных традиций. Так кем же я мог вырасти, как не музыкантом в военном оркестре?

Александр Павлов вырос в семье потомственных военных. Его военная судьба была предопределена. Но любовь к музыке в конечном счете оказалась сильнее.

— Что было до 2006 года, когда возник «Уралбэнд»?
— Я служил в армии, потом руководил оркестром штаба Приволжско-Уральского военного округа.

— Вполне нормальная работа, стабильная. С чего вы вдруг решили, что надо сделать свой оркестр?
— Свободы не было. Мы не могли ездить, куда хотим, выступать, где хотим. Вот и появилась идея создать коллектив, который напрямую не зависел бы от штаба, но остался бы ему близок по духу. Как раз в это время ректор Горного университета Николай Косарев предложил мне сделать оркестр для вуза. Пришел и говорит: «Александр Витальевич, набери студентов! Научим их, коллектив соберем…» А я: «Зачем набирать? Мы сейчас сами все станем студентами!». По сути, оркестр «Уралбэнд» — это оркестр Горного университета, потому что мы все в нем учились, учимся или преподаем. Горный дал нам и репетиционную базу, и возможность не зависеть от штабных дел.

Зажечь стадион — да запросто! Кто бы мог подумать, что это сможет сделать не только Стинг и Мадонна, но и местный духовой оркестр.

Каков поп, таков и приход

Весь путь от обычного военного духового оркестра к коллективу, который показывает невообразимое шоу, у Павлова уложился в три шага: выбросить дирижерскую палочку, сойти с дирижерского пульта и поставить всех музыкантов на ноги, а потом и зрителей на уши. Сегодня «Уралбэнд» один из самых известных во всем мире танцующих оркестров, на их выступлениях и сами музыканты, и зрители отплясывают получше, чем на концертах поп-звезд.

— Почему вы решили сделать именно танцующий оркестр?
— Каков поп, таков приход. Ну не могу я стоять, мало мне дирижерского подиума! Началось с того, что я убрал палочку. Мешалась она мне, все время то терялась, то ломалась в запале. Потом я сошел с дирижерского подиума. В ходе репетиции я бегал вдоль всей передней линии, потом стал бегать и на концертах. Наконец я стал сам двигаться. Бывает музыка такая, что эх, разгуляй душа! Я ношусь вдоль и поперек сцены, а музыканты сидят смирно, и только удивленным взглядом меня провожают. Разве ж это дело?! Неправильно как-то. Я сказал своим: «Э, нет! Так мы не играем! Значит, встали и поехали». Началось все со вставаний в определенном месте, потом пульты с нотами ушли, потом и стулья ушли.

— Были те, кто сказал вам: «Знаете, я серьезный человек, не готов я тут плясать на сцене»?
— Да все! Поначалу так думали все. Никто не хотел иметь дело с моими экспериментами. Человек — существо стадное и консервативное: ходит по одним и тем же тропам, ест одну и ту же еду. В то же время человек — экспериментирующее существо, но он крайне не любит это делать регулярно. Экспериментатор всегда идет на риск, это нормально. Все кругом относятся к нему и к его идеям с недоверием. Я испытал это на себе: все вокруг считали, что все, что я делал, — неправильно. Но надо только потерпеть немного и быть настойчивым. А потом всегда вступают в действие три железных правила: этого не может быть — раз, в этом что-то есть — два и это знают все — три. Сейчас что такое танцующий оркестр — знают все. Не приходится объяснять музыкантам, для чего нужно не только играть, но и танцевать на сцене. Честно говоря, все артисты работают ради этого (Павлов хлопает в ладоши, — прим. ред.). Когда человек после первого концерта получает бурю оваций — возражений вроде «я серьезный человек» не возникает.

Если людям нужен хлеб, есть люди, которые делают хлеб. Если людям нужны зрелища, появляются люди, которые делают зрелища. Павлов из таких. Он делает зрелище, даже если для этого нужно надеть валенки и костюм Деда Мороза.

В оркестре только мужики

По меркам современных музыкальных коллективов у Павлова целый взвод музыкантов. Никаких продюсеров, гримеров, ассистентов и костюмеров. Все сами. Женщинам вход вообще строго воспрещен.

— У вас в оркестре 25 человек, сложно с таким большим коллективом?
— Это разве большой?! Наоборот, очень мобильный коллектив. Это мой главный принцип — мы должны быть мобильными. Едет поезд, в поле останавливается, открываются задвижки на воротах, выходит оркестр и играет концерт. Вот принцип, с которым я создавал «Уралбэнд». Абсолютная мобильность и автономность, независимость от внешних природных явлений. Духовой оркестр был создан для нужд армии — он должен был работать где и когда угодно. Так и мы работаем — и в дождь, и в снег. Я всегда своему барабанщику говорю: «Представь себе тумэны Чингисхана: лысый монгол с двумя колотушками, которыми он бьет по двум литаврам, прославляя победу своего хана». Трубачам привожу в пример парадные победные шествия в римском форуме. Если Цезарь одержал победу над врагом, но в этот день идет дождь, шествие не отменят. В таких условиях только духовой оркестр сможет работать. Вот почему мы так востребованы.

— У вас в оркестре люди разного возраста. Как со всеми общий язык находите?
— Это несложно. Я вообще на возраст в паспорте не смотрю. Для меня критерием является не количество прожитых лет, а желание работать. У моих сотрудников сложный характер и дурные привычки, но они мастера своего дела. С некоторыми мы работаем по 17 лет, еще с армейских времен. Замены у нас — крайне редкое дело.

— Как вас в коллективе называют?
— Не знаю даже… Александром Витальевичем вроде зовут. Конкуренты иногда зовут нас «Собаки Павлова». А внутри никаких прозвищ и нет.

— У вас имидж строгого руководителя?
— Вовсе нет. Но, видишь, мы ж мужики. Тебе со стороны покажется, что у нас как в казарме. А нам по-нашему, по-мужски, так вполне дружеские, даже семейные отношения.

— Женщины у вас в оркестре есть?
— Все мужики! Тут дело в чем, женщина к чему ни прикоснется — из всего семью делает. Вот пример яркий: как-то я был подполковником. Меня отправили в Союз солдатских матерей. Я прихожу, они рассказывают: «Вы представляете, над нашими детьми издеваются!». Я удивленно спрашиваю: как? Рассказывают: «Ночью их подняли, надели на них всю амуницию, и они бежали 5 км по плацу. Ночью! Нет, вы представляете? Ночью бежали целых 1,5 часа!».

Павлов принципиальный противник излишнего влияния женщин на мужчин. Он просто считает, что созданы они принципиально по-другому: «Бог создал Адама — мужика. Поглядел на него: «Елки-палки, что я сделал? Этот дурак сам все разрушит, вечно куда-то лезет, что-то ищет. Какой-то геолог вообще. Это же ужас! Дай-ка я этому мужику создам улучшенную, умную, грамотную, управляющую форму, которая будет контролировать его действия». Ведь оставь мужиков одних — и они начнут водку жрать, мыться перестанут. Такие создания. Если они знают, что женщины рядом нет, они живут вообще по-другому. Они созданы иначе».

Я говорю: женщины, а теперь по порядку. Случается завтра война. Она случится днем? Нет, все войны начинаются ночью. Думаете, нас предупредят о том, что начнется война? Тоже нет. До того места, где случится ЧП, нужно будет бежать километров 5, а то и больше. А вот теперь представьте, что вы оказались в центре боевых действий. Если не будет воспитано то поколение мужчин, которое придет и выручит вас, вам будет хорошо?! А оно уже не воспитывается. Вашими руками, между прочим. Это вы делаете из мужиков баб, прикрываясь запретом на жестокое обращение. Влияние женщины на мужчину колоссальное, если не вовремя мужчину женщине доверить — пиши пропало, вырастет женщина. Не будет мужиков. И не важно, юбки они носят или брюки. Сегодня принято считать, что хорошие мальчики — это хорошо. Но это же не мужчины!

Вот почему я принципиально в оркестр женщин не беру. И пуговицы, если надо, сами пришьют. Иначе будет совсем не то, что вы сейчас видите. Я сторонник раздельного воспитания. Я считаю, что мужчина — одно существо, а женщина — совсем другое.

Из армии на госслужбу

Единственное, о чем руководитель «Уралбэнда» говорит с некоторым сожалением, — так это об отношениях с властями. Нет, не от того, что властям не нравится. Как раз наоборот — все в восторге.

— Я всегда смеюсь по этому поводу. Во всех областях, во всех регионах России есть свои муниципальные, губернаторские духовые оркестры. Они в разы слабее нашего, но они есть. А у нас нет. Нет пророка в своем отечестве. Власти говорят: «Классно, здорово. Вот-вот вас возьмем под опеку». Но губернаторы и министры меняются-меняются, а воз и ныне там. Остается только улыбаться… ну и надеяться, конечно.

— А оно вам нужно? Когда-то вы ушли от статуса военного оркестра, а теперь думаете о том, чтобы стать оркестром при власти?
— Коллектив был бы полезен властям, а нам это дало бы статус, какую-то стабильность, элементарно — было бы проще найти постоянную репетиционную базу, сегодня у нас и этого нет. Была идея посадить нас на базу Музкомедии, но пока тоже не получается. Видишь, мы сформировались в самый разгар кризиса. Властям было не до музыки, так что у меня нет никаких претензий.

— Есть что-то, что вас огорчает сегодня?
— То, что сейчас — совсем не мое время. Нынешняя молодежь не так энергична. Но, с другой стороны, смотрю по сторонам и понимаю — они не могут быть другими. Мое поколение росло на лозунгах: «Даешь? Давай! Догоним, перегоним, порвем. Все на БАМ! Все на целину!». Мы в каждой бочке были затычкой. Сейчас такого нет. Новое поколение совершенно неволнительное. Сейчас время менеджеров, а не артистов и первооткрывателей. Выросло поколение, которое привыкло выполнять четкие команды. А я так мечтаю об эпохе инженеров и творцов, о времени комсомольцев и пионеров, людей, которые постоянно что-то ищут. Я привык жить так: «Даешь? Давай!».

— Вы вообще когда-нибудь устаете?
— Конечно. Это ж такая работа. Просто не показываю усталость. Признаюсь, мне иногда говорят организаторы концерта: давайте пот будем убирать. А я: нет, это моя визитная карточка, фишка. Видно, что человек работает, весь отдается процессу. Это нормально и естественно. Наоборот, не бывает так, чтобы человек работал и при этом оставался такой весь лощеный и холеный.

Фото: Антон Буценко для 66.ru; pavlovband.ru