Третий лишний: как открывали первый на Урале хоспис для онкобольных

В поселке Верх-Нейвинском открылось первое на Урале паллиативное (хосписное) отделение для неизлечимых онкобольных. В этой новости все было бы прекрасно, если бы не скандал, который предшествовал торжественному событию. Первому исполняющему обязанности руководителя хосписа предложили написать заявление «по собственному желанию» без объяснения причин. Как полагает Олег Кинев, из-за дружбы с Евгением Ройзманом, вступившим в конфликт с властями. Теперь Кинева не берут в хоспис даже рядовым врачом. На открытие хосписа его, конечно, тоже даже не позвали…

Первый на Урале государственный хоспис рассчитан на 25 мест. Пока в отделении всего один пациент — местная жительница с диагнозом «рак». В скором времени отделение заполнится другими неизлечимыми онкологическими больными. Принимать решение о госпитализации в хоспис будет врачебная комиссия Областного онкологического диспансера. В следующем году планируется открыть хосписное отделение и для детей.

История открытия первого государственного хосписа на Урале не обошлась без скандала. Все началось с того, что знаменитый врач, специалист в области паллиативной медицины Елизавета Глинка и руководитель фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман обратились к теперь уже экс-губернатору Свердловской области Александру Мишарину с инициативой — создать на Урале хоспис. Мишарин согласился. Нашли подходящее здание в 70 км от Екатеринбурга, в маленьком, тихом поселке Верх-Нейвинском. В Министерстве здравоохранения Свердловской области и.о. руководителя будущего хосписа назначили врача Кинева.

Кинев ушел из Госпиталя ветеранов войн, где возглавлял отделение, и принялся за работу. Сам контролировал ход ремонта в здании хосписа, принимал оборудование (всего медицинского и другого оборудования было закуплено на сумму более 22 миллионов рублей), подписывал акты, нашел сотрудников. Почти все медсестры в хосписе пришли из отделения Кинева в госпитале. Подготовительная работа велась в течение года. За это время Кинев взял кредит и купил квартиру в Новоуральске (неподалеку от Верх-Нейвинского), куда окончательно переехал с семьей. Но летом ситуация изменилась — он стал не нужен. Главный онколог предложил написать врачу заявление об увольнении по собственному желанию.

— Я сказал, что буду решать этот вопрос с министром Аркадием Белявским. 23 июля пришел к нему в кабинет. Он предложил мне написать заявление, иначе меня все равно уволят. Сказал, что на мой счет есть особое распоряжение. Я спросил, чье распоряжение. За спиной Белявского висел портрет губернатора, он показал на портрет и сказал: «Это распоряжение первого лица». Я в это не поверил, — рассказывает Кинев.

Врач не сомневается, что все случившееся с ним — следствие конфликта Ройзмана и областных властей. Тем не менее он упрямо продолжает повторять: «Женя — мой друг, и я никогда его не предам». Той же версии придерживается и сам Ройзман:

— Здесь, в Екатеринбурге, к медикам всегда относились с уважением и признательностью. И сообщество медиков здесь уважаемое, думающее и влиятельное, чего, возможно, не знает наш министр здравоохранения. Полагаю, что они сумеют заступиться за своего коллегу. А теперь скажите, как поступить Олегу? Принять вот эту подлость как есть и смириться? Или сопротивляться? И что делать мне, когда я понимаю, что человека уволили только за то, что он мой товарищ?

Заступаться за коллегу никто не стал. Министр здравоохранения Аркадий Белявский о причинах ухода первого руководителя хосписа сегодня говорить не хочет.

— Можно я не буду отвечать на этот вопрос? Не хочу, — говорит Белявский, кивая на стоящего рядом директора областного онкологического диспансера Вячеслава Шаманского. Мол, он принимает решение о приеме на работу либо увольнении сотрудников, так как хоспис входит в структуру Областного онкологического диспансера, ему и отвечать.

— У нас 43 отделения. В это отделение назначен врач-онколог, кандидат наук, — принимает огонь на себя Вячеслав Шаманский. — Это лечебное отделение. Заведующий должен уметь лечить больных. Для этого существует лечебно-профилактический факультет медицинской академии. Я не могу назначить стоматолога заведующим в хоспис или просто врачом, правильно? Кинев все же закончил санитарно-гигиенический факультет, он не онколог. Все квалификационные требования оговорены Минздравом России.

— На меня отправлен запрос в Росздравнадзор на соответствие занимаемой должности. Это мне сказал директор онкоцентра в устной беседе. Когда меня вызвали в Росздравнадзор, оказалось, что предоставлен не полный пакет документов. Я довез документы. Насколько я знаю, есть положительное решение, я имею право работать, — парирует Кинев, за плечами которого послевузовская подготовка по терапии и неврологии. — Сейчас официально я сотрудник выездной службы хосписа Екатеринбурга. Я объясняю, что не могу ездить на работу в Екатеринбург, это 78 км в один конец. На что мне было сказано: или увольняйся, или езди на работу. Первый, кто разрешит тебе появиться в хосписе, будет вызван к губернатору и уволен.

Исполняющим обязанности руководителя в хосписе был назначен врач Дмитрий Емельянов, он же заместитель директора онкологического диспансера. Справедливости ради надо отметить, врач он действительно хороший, это признают его коллеги, в том числе и Кинев. Теперь Емельянову каждый день приходится ездить в Верх-Нейвинский из Екатеринбурга, чему он, кажется, сам не рад. Просто больше руководить хосписом некому: «У нас дефицит врачей», — говорит новый глава хосписа.

— Я рано встаю, поэтому я успеваю и там, и здесь, — рассказывает Емельянов о том, как ему удается совмещать работу в диспансере и хосписе. — Я работаю 29 лет, поэтому меня выучили. Я занимаюсь хосписом, потому что здесь нет обученных врачей, которые могли бы этим заняться. Врачей дефицит. Есть только один врач в Новоуральске, который работает по совместительству в хосписе.

Оказавшийся лишним врач пытается найти правду в прокуратуре, уже обратился к уполномоченному по правам человека в Свердловской области Татьяне Мерзляковой. От идеи работать в хосписе отказываться не хочет:

— Я видел ситуации, когда молодые приезжали в госпиталь, оставляли своих стариков у порога и просто убегали. Брошенные старики доживали свои годы у нас в отделении. Это несчастные люди… Но я предпочитаю работать с такими больными. Потому что они очень добрые и бесхитростные…