Руководитель СК по Екатеринбургу: «Педофилия завоевывает интернет»

Ранее мы рассказывали о появлении в Екатеринбурге городской службы по отлову педофилов, которые развернули свою бурную деятельность на сайтах знакомств и в социальных сетях. На этот раз мы обратились к официальным борцам с этим видом преступлений — следователям СК.

— Алексей Иванович, борцы с таким пороком, как педофилия, активизировались. На прошлой неделе было заведено сразу три уголовных дела в отношении людей, растлевающих детей. Что говорит статистика по раскрытию таких преступлений?
— Если ориентироваться на статистические данные, то можно отметить положительную динамику раскрываемости преступлений такого плана. Эти данные говорят о том, что правоохранительные органы стали проявлять большую активность в рассматриваемом направлении. Но не стоит думать, что педофилов стало больше. И, наверное, тут объяснять не надо, что главная задача правоохранительных органов на сегодняшний день — выявлять как можно больше случаев таких преступлений и обеспечить доведение каждого дела такой категории до суда. Я взял статистику, если она вас интересует.

— Конечно, интересует.
— По состоянию восьми месяцев этого года по преступлениям, предусмотренным статьей 132 Уголовного кодекса (это насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних) мы зарегистрировали 55 преступлений по Екатеринбургу, в прошлом году их было 23. Раскрываемость таких преступлений по Екатеринбургу составляет 84%.

— Выявлено таких преступлений в этом году в 2 раза больше?
— По этому виду — да, чуть больше чем в 2 раза. По статье 134 Уголовного кодекса, это половое сношение с несовершеннолетними, не достигшими возраста 16 лет, у нас зарегистрировано 4 преступления, в прошлом году — 5. Здесь снижение небольшое. По статье 135 Уголовного кодекса, это развратные действия, зарегистрировано 12 преступлений, в прошлом году таких преступлений было 7. По изнасилованиям, это преступление, предусмотренное статьей 131 Уголовного кодекса, в текущем году зарегистрировано одно преступление, в прошлом году — 7. Здесь мы наблюдаем большое снижение. Основной рост — это так называемые насильственные сексуальные преступления, предусмотренные статьей 132 Уголовного кодекса Российской Федерации, как вы их традиционно в обиходе называете — педофилия.

— Как вы можете прокомментировать эти данные?
— Растет внимание к таким видам преступлений. И растет на протяжении последних нескольких лет. Это серьезно сказывается и на организации работы не только в Следственном комитете, но и во всех правоохранительных органах. Отсюда и рост количества выявленных преступлений. Такие дела находятся на особом контроле, тут надо понимать, что каждый выявленный факт незамедлительно докладывается в вышестоящее подразделение, где ведется их подробный учет. Качество расследования этих дел сейчас на высоте, тут я отмечаю сразу, забегая немножко вперед. Нам есть чем похвастать, если здесь можно вообще чем-то хвастать, конечно.

— Насколько я понимаю, очень сложно доказать факт совершения данного преступления. Какими методами пользуются следователи для того, чтобы раскрыть?
— Педофилия потихоньку смещается в интернет. И наша работа смещается туда же вслед за преступностью. Сейчас, наверное, в половине случаев факты, которые выявляются, больше связаны с интернетом, социальными сетями. У нас очень богатый опыт работы с отделом «К» Главного управления МВД России по Свердловской области. Там работают серьезные профессионалы, они мониторят глобальное пространство, находят людей, которые потенциально могут нас заинтересовать. В отношении их проводят оперативные мероприятия, и уже по результатам этих мероприятий мы выявляем детей, которые могли пострадать от преступных посягательств. Далее работаем с ними, с их родителями, и уже если нам удается достичь понимания с несовершеннолетними, то можно считать, что дело сделано, преступник пойман.

— Вы сказали — работа с родителями. Это их ребенок. Они играют, наверное, в таких ситуациях не последнюю роль. На что родителям необходимо обращать внимание для того, чтобы предотвратить такие преступления?
— Как вы сами понимаете, подчас родителям сложно все предусмотреть, сложно от всего оградить своих детей. Большое значение имеет правосознание самих родителей, потому что латентность этого вида преступлений очень большая, и зачастую все, что мы раскрываем, мы выявляем сами. Правосознание родителей в этом смысле играет большую роль, и иногда нам приходится сталкиваться с непониманием или желанием со стороны отдельных мам и пап замолчать такое преступление.

— А бывали такие случаи?
— Конечно, в прошлом году нами расследовалось уголовное дело в отношении Толстоброва С. Преступления гражданин совершил в 2009–2010 годах, в своей квартире на улице Чкалова. Следствие установило, что обвиняемый подбирал своих жертв среди знакомых находившегося под его опекунством несовершеннолетнего ребенка, приходивших в его квартиру, чтобы поиграть в компьютерные игры. Ряд потерпевших были воспитанниками детского дома, расположенного неподалеку от места жительства обвиняемого. Все пострадавшие были 1996–2000 годов рождения. Ну, это вот типичный как раз пример, как я говорил, так называемого домашнего педофила.

— И какую роль в раскрытии этого преступления сыграли родители?
— Ход делу дало как раз заявление одного из родителей. Но когда мы уже начали проверять информацию, стали серьезно заниматься личностью самого обвиняемого, начали всплывать новые эпизоды. Итог: 22 преступления, 10 малолетних потерпевших. И из этого числа самостоятельно с заявлением обратились всего две мамы. Хочу отметить, что наша задача — доказать и выявить как можно больше преступлений не потому, что нам это надо ради какой-то статистики, а потому, что ребенок, который пострадал, должен однозначно знать, что зло должно быть наказано. И здесь вот я говорю, что правосознание родителей огромную роль играет, потому что иногда мы сталкиваемся с непониманием, с желанием замолчать все эти вопросы.

— Наверное, родители просто не хотят, чтобы эта история вылезла на поверхность?
— Ну, наверное, никто не хочет, чтобы такие истории вылезали на поверхность, вопрос ведь не в этом. Определенный уровень конфиденциальности следствие может гарантировать, и это разъясняется родителям.

— А к воспитательной стороне родителей у следователей бывают вопросы?
— Безусловно. Если ребенок шатается один по улице, находится без присмотра, родители не интересуются, чем он занимается и в конце концов он становится жертвой преступления, то ставится обязательно вопрос об ответственности родителей. Пока у нас таких ситуаций не было, то есть мы рассматриваем в каждом случае вопрос об ответственности родителей, но до настоящего времени оснований для привлечения законных представителей несовершеннолетних потерпевших к ответственности не возникало.

— Вернемся к Толстоброву. На сколько его осудили?
— Виновный получил 12,5 лет лишения свободы.

— Погодите, согласно статье, ему грозило до 20 лет лишения свободы. Почему срок такой маленький?
— Обвиняемый пошел на сотрудничество, заключил с нами досудебное соглашение, по которому рассказал нам о том, что еще до того, как мы серьезно им занялись и задержали его, он сменил место жительства и принимал меры конспирации по рекомендациям сотрудников милиции. А позже выяснилось, что еще до того, как мы начали заниматься этим вопросом, аналогичная проверка проводилась в одном из территориальных подразделений милиции, где почему-то в возбуждение дела по поданному родителями одного из подростков заявлению отказали, а заявление второго родителя и вовсе «потеряли». Конечно, следствие этот факт очень сильно заинтересовал. И мы выяснили, что он был освобожден за взятку. В итоге — два сотрудника полиции были изобличены в получении денег от педофила, арестованы, а уголовное дело в отношении данных лиц сейчас рассматривается Свердловским областным судом.

— Большая взятка была?
— Речь шла о двух суммах по 100 тысяч рублей.

— Есть еще один вопрос, который я не могу не задать. Очень многие говорят про то, что существует тайное педофильское лобби, которое помогает этим преступникам. Следователи СК чувствуют на себе прессинг со стороны этого лобби?
— Я думаю, что никакого лобби, как вы говорите, нет, не было и быть не может. Вообще слово «прессинг» не применимо. Выявляйте, расследуйте и направляйте в суд — это единственный наш прессинг, под которым мы постоянно находимся. Работать, работать и работать. Если говорить о преступлениях в отношении несовершеннолетних — когда сообщение о таком преступлении только регистрируется, еще даже до того, как оно становится уголовным делом, оно сразу попадает под строгий контроль. Такие дела расследуются следователями со стажем, и сложностей там масса, тут приходится привлекать к нашей работе и психологов, и педагогов, и других специалистов, устанавливать контакт с самими несовершеннолетними и их родителями, от этого на практике очень много зависит.

— В Екатеринбурге сейчас появились организации, которые самовольно занялись отловом педофилов, считая, что правоохранительные органы плохо работают в этом направлении. Например, так называемая городская служба. Вы что-нибудь слышали о них?
— Честно, не знаю, чем конкретно занимается эта служба по отлову педофилов, где она зарегистрирована, как она оформлена.

— Они никак не зарегистрированы, насколько я понимаю, это просто молодые парни, которые переживают за будущее своих детей, как они сами говорят.
— Отрадно, что есть люди, которые переживают за будущее своих детей.

— Те методы, которые они используют в своей работе, насколько они законны?
— Я бы здесь не говорил о том, законны они или незаконны. Я бы, наверное, все-таки больше говорил о том, эффективны они или нет. Эффективные меры — это те, которые влекут за собой какой-то результат. Я, к сожалению, никакого результата за мерами, которые использует эта группа людей, не увидел. Почему? Потому что, создавая какую-то провокационную ситуацию, сложно говорить о том, что мы создаем условия для последующего привлечения лица к ответственности. Если мы беремся за расследование, наши претензии к человеку должны быть обоснованы. А это просто пока провокация со стороны третьих лиц. Теперь о том, как мы к этому относимся. Мы всегда выступаем за взаимодействие с любыми общественными организациями, гражданами в той части, в которой это способно помочь в нашей работе. Во всяком случае пока у нас опыта работы со службой по отлову педофилов нет, и я не слышал, чтобы такой опыт был у моих коллег в районах.

— А они как раз говорят, что они работают специально для того, чтобы следователи обратили внимание на их деятельность.
— Вот у меня создалось впечатление, что им хочется, чтобы на них внимание обратили.

— А если они хотят действительно помочь правоохранительным органам, что им необходимо сделать?
— Наверное, все-таки надо работать вместе, сообща. Если у них есть какая-то серьезная и конкретная информация, что Иванов Иван Иванович занимается тем-то и тем-то, то, конечно, такую информацию необходимо передать в оперативное или в следственное подразделение для проверки. Если же все-таки эта информация основана вот на таком диком розыгрыше, то что мы сможем человеку предъявить в качестве своих вопросов? Собственно говоря, ничего. При этом если человек заинтересован в несовершеннолетних, то он будет в последующем осторожнее. Своей деятельностью они только вспугнут его.

— Ранее вы говорили, что следователи сейчас в своей работе очень активно используют интернет. Надеюсь, сотрудники СК не создают анкеты на сайтах знакомств от лица несовершеннолетних?
— Нет, мы не работаем такими методами. Они у нас немного другие, раскрывать всех секретов не буду. А то педофилы прознают. Сейчас у нас в производстве одно интересное дело есть. Мужчина «ВКонтакте» заводил знакомства с несовершеннолетними, предлагал заполнить своеобразную анкету, которая уже сама по себе содержала вопросы такого характера, которые можно расценить как развратные действия. Ну, и плюс в последующем за денежное вознаграждение предлагал определенные действия, которые, как полагает следствие, удовлетворяли его сексуальные потребности. Ранее он, кстати, уже был судим за развратные действия. Мы его нашли при помощи интернета. Сейчас работаем по установлению других эпизодов. Начали с одного, сегодня уже 6 эпизодов, потихоньку работаем, выявляем.

— А как вы сами относитесь вот к таким сайтам знакомств, социальным сетям. С одной стороны они помогают вашей работе. С другой — это же обширное поле для деятельности такого рода преступлений. Не возникала ли мысль закрыть эти сайты?
— Давайте исходить из реалий: закрыть мы с вами ничего не сможем. Я придерживаюсь старой поговорки: «Не можешь победить явление — надо его возглавить». Конечно, какие-то допустимые методы контроля должны быть. Но в данном случае не о цензуре речь. Речь идет о том, что в какой-то степени такие сайты должны контролироваться, То, что мы пускаем сейчас на самотек в социальных сетях, это ведь не только преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Там достаточно материалов и экстремистского характера, а это может негативно сказаться на развитии ребенка. У каждой возрастной группы свои психологические особенности восприятия.

— И как осуществлять контроль в такой ситуации?
— Вот тут и должны вступать родители. Если ваш ребенок имеет страничку «ВКонтакте», то неплохо было бы родителям иногда на эту страничку заглядывать: с кем он общается, о чем он общается. Тут, конечно, встает вопрос о вмешательстве в жизнь ребенка, но, тем не менее, думаю, что в большинстве случаев это могло бы предупредить нежелательные негативные последствия.

— А можете сейчас нарисовать среднестатистический портрет педофила?
— Если обобщать то, что было у нас в производстве, то все-таки это лицо за 30, как правило, имеющее работу, поскольку так или иначе денежные средства на жизнь он себе зарабатывает, проживающий один. И последний критерий очень весомый. Потому что надо куда-то приводить подростка, поэтому если ты живешь с родителями или с женой, это сделать проблематично. Это мы говорим про типичные ситуации. Как правило, он никогда не был женат, у нас не встречались женатые с детьми. Тихий, уединенный, себе на уме. Вот общая характеристика.

— Не дай бог, конечно, но если происходит какой-то такой случай, что делать родителям? Куда бежать?
— Надо понимать, что все эти ситуации сказываются на психике ребенка. Необходимо сразу обращаться в правоохранительные органы, без раздумий о том, что для ребенка лучше. Бывали случаи, когда некоторые родители считали, что для ребенка проще эту проблему замолчать. Нет. Объясняю, почему. Ребенок все равно это запомнит, он не забудет такое никогда. Замалчивание даст о себе знать в переходном возрасте. Не надо бояться или не доверять. Сейчас мы, во-первых, привлекаем психологов и педагогов. Во-вторых, я уже говорил, что у нас работают профессионалы, они знают, как общаться с детьми. Зачастую дети нашим следователям говорят намного больше, чем рассказывают своим родителям.

— Раньше таким преступлениям не уделялось столько внимания, сколько уделяется сейчас.
— Это внимание — это хорошо, потому что ситуация работает на выявление. Чем больше внимания, тем больше людей, которые занимаются такого рода преступлениями, мы выявим, тем больше мы привлечем к ответственности. Тем чище будет у нас на улице, тем спокойнее мы будем отпускать своих детей. Люди становятся осторожнее, они постепенно осознают, что с ребенком надо говорить на эти темы, ему надо объяснять. Педофилы боятся изобличения, они на что рассчитывают? Что ребенок не расскажет. Они и находят детей, которые будут молчать. Поэтому с ребенком нужно уметь разговаривать. Он должен доверять. И тут родители играют не последнюю роль, а спускать все на самотек и думать, что все забудется, — нельзя. Самое главное, я еще раз говорю, зло должно быть наказано.