Принимаю условия соглашения и даю своё согласие на обработку персональных данных и cookies.

Изнанка бизнеса. Победу на выборах приносят две машины с бандитами, безумные бабушки и рабский труд

Изнанка бизнеса. Победу на выборах приносят две машины с бандитами, безумные бабушки и рабский труд
Фото: Скрин, кадр из м/ф «Следствие ведут Колобки»
Публикуем советы опытного политтехнолога о десяти эффективных способах борьбы за электорат: от звонков и листовок — до грязных приемов на грани закона.

Через полтора месяца состоятся выборы в Законодательное собрание Свердловской области и Госдуму. Однако готовиться к этому событию кандидаты и их штабы начали заранее. Чем меньше остается времени до «дня Х», тем изобретательнее становятся пиар-кампании. Мы встретились с человеком, который много лет занимается выборами. Собеседник Портала 66.ru рассказал, сколько стоит голос за нужного кандидата, как работают предвыборные штабы на самом деле, для чего нужны спортивные ребята и клоуны. Как обычно, герой нашей «изнанки» — аноним. Только так он может рассказать всё как есть, честно и без купюр.

Основа любой избирательной кампании — люди. Для начала считаем, сколько их нужно для работы штаба. Каждый округ состоит из избирательных участков, на всех примерно одинаковое количество избирателей. Очень удобно брать такой участок, делить на сектора и закреплять за ними агитаторов. Исходим из расчета, что на участке проживает 3000 избирателей. Это чуть более 1000 квартир. В среднем на одного агитатора приходится 300–350 квартир — больше он физически обойти не сможет. Делим 1000 на 350 и получаем, что на один избирательный участок нам нужно три-четыре человека.

За день агитатор должен обойти несколько десятков квартир. Зачастую ему никто не открывает или не желает вступать в беседу.

Период поквартирного обхода в обычной предвыборной кампании длится примерно полтора месяца. За это время один агитатор должен обойти все свои 300 квартир на шесть раз. Из них минимум в половине случаев — достучаться до людей. То есть пообщаться, примелькаться. Избиратель должен запомнить тебя и твоего кандидата.

Зарплата агитатора зависит от города. В Богдановиче ты за кампанию можешь получить 4 тыс. — там работы нет, и люди рады даже таким деньгам. В Екатеринбурге меньше чем за 16 тыс. не возьмутся ни студенты, ни пенсионеры. Зарплата формируется из количества обходов: один раз — 4 тыс., два — 8 тыс., три — 12 тыс., четыре — 16 тыс. Переплачивать за качество тоже нет смысла — квалификация агитаторов примерно одинаковая и восемь тысяч за обход вместо четырех нужного выхлопа не даст.

Агитаторы получают 16 тыс. руб. в месяц за десятки ежедневных обходов. В основном к этой работе подключаются пенсионеры и студенты, которым и несколько тысяч — деньги. Правда, манит их больше премия, которую обещают лучшему агитатору по итогам кампании.

С более опытным агитатором даже сложнее, чем с новичком. Потому что опытный в атаку не пойдет, он ее обойдет. Здесь все уравнивается только жестким контролем с минимальной выборкой квартир — процентов 15. То есть ты еще нанимаешь людей, которые берут весь массив, делают случайную выборку и перепроверяют работу агитаторов. Эта работа легче и не нуждается в дополнительной оплате и бонусах. Один контролер обходится в 20 тыс. руб. Для глубинки эта сумма может быть в два раза меньше.

Работу агитаторов выборочно перепроверяет контролер. Эта работа легче, однако платят за нее все равно больше.

Помимо поквартирного обхода агитатор должен внимательно следить за вверенной ему территорией: снимать листовки оппонентов, организовать минимум одну встречу жильцов дома с кандидатами, провести какое-нибудь мероприятие, чтобы завлечь людей. Информационную, содержательную часть этой встречи он, конечно, никогда в жизни не придумает, но может исполнить, если ему дать четкое задание.

Есть еще оперативная группа, человека четыре. Их задача — контролировать деятельность агитаторов, которые трудятся на оппонентов. Эти ребята подъезжают к человеку, все ему объясняют, не стесняясь в выражениях, забирают агитматериалы, могут запугать. Они должны сделать так, чтобы у агитатора пропало желание работать дальше. На город нужно две машины с крепкими, спортивными ребятами без особых моральных угрызений. Они нужны в последний месяц кампании, когда начинается улично-листовочная война. Такая силовая группа обходится еще в 100–120 тыс. руб. в месяц.

Задача спортивных ребят без моральных принципов — убедить агитатора-конкурента прекратить работу.

Еще одна технология — за неделю до выборов убрать абсолютно все баннеры оппонентов. Стоимость снятия одного баннера в среднем по Екатеринбургу — 10 тыс. руб. То есть ты тратишь 200 тыс. руб. на зачистку всего города — и в последний момент именно твоя фамилия остается в головах избирателей.

К борьбе с баннерами конкурентов можно подключить участкового, который заставит снять со своего балкона «уродующее фасад» полотно.

В качестве альтернативы листовкам, информационным доскам и лифтам приходят растяжки, которые уже сейчас можно наблюдать на балконах в Екатеринбурге. Это стоит примерно 2 тыс. руб. Как правило, бесплатно такое вешают друзья. Те, кто вешает за деньги, часто не понимают, что: а) им могут разбить окна; б) к ним может прийти полиция, натравленная другим кандидатом. Все очень просто: идешь к участковому, даешь ему пять тысяч рублей — и он уже идет снимать растяжки. Аргументация может быть любой, например — это уродует фасад и нарушает общий вид здания. Или просто отправляешь разводчиков, которые говорят: «Мы из штаба, нам надо поменять слоган». Приходят, снимают — и исчезают...

Пример торговли за место под баннер кандидата на балконах избирателей.

Небольшие деньги уходят на оплату чужого агитматериала — 2–3 руб. за листовку или газету. У твоего оппонента всегда найдутся товарищи в штабе, которые захотят по-быстрому подзаработать. Они приносят тебе три пачки газет и получают за это тысячу рублей. Самое главное — информация не дошла до избирателя.

Заработать во время выборов можно, просто выгребая из почтовых ящиков газеты с агитацией за кандидатов и передавая их в штабы конкурентов.

На штаб охотно работают организаторы праздников. Расценки — от 15 тыс. руб. Они устраивают такой мини-концерт: приезжают во двор на своей машине с парой ряженых клоунов и звукоусиливающей аппаратурой.

Отдельная борьба за голоса — это встречи с избирателями. Когда кандидат ходит по дворам и с бабульками разговаривает. Такую методику использовал Евгений Ройзман на выборах в мэры. Это не праздник, а исключительно политические беседы, немного облагороженные принесенными для пенсионерок табуретками. Кстати, их можно не ставить вовсе: если встреча увлекательная, бабульки прекрасно простоят час. Причем это одна из самых эффективных технологий. Избиратель получает возможность лично увидеть и прочувствовать кандидата. А это в памяти в десять раз сильнее откладывается, чем любая газета, баннер или листовка. Важно: сам кандидат ничего не должен дарить после таких встреч — это уже подкуп избирателей. За такое и снять могут, поэтому действовать нужно аккуратно.

Единственное, что нужно при встрече с избирателями, — привезти стулья и табуретки. Впрочем, если вы прекрасный оратор — можно обойтись и без них.

Следующая технология — использование символики кандидата против него же самого. То есть ты закидываешь какую-нибудь очерняющую человека инициативу, изготовляешь символику, полностью копирующую оригинал, только содержание будет другое, но аргументированное. Никто не должен заметить липу. Порой кандидат сам верит, что это сделал его штаб в его интересах. Но надо понимать, что печать таких листовок или изготовление другой продукции с псевдосимволикой — это уже игра на грани с законом. Еще один способ подорвать рейтинг — пообещать избирателям, что кандидат-конкурент будет раздавать деньги. Толпа безумных старушек пойдет в приемные, где начнет всех убивать за то, что им ничего не дарят. Много различных вариантов. Стоимость одного такого «проекта» обойдется в 1,2 млн руб. в среднем.

Отличить подлинные агитационные материалы от поддельных порой не может даже сам кандидат.

Еще один метод обработки избирателей — прозвон. Сейчас человеку уже не обязательно садиться на телефон и самому обзванивать избирателей. Можно заказать робота, который практически не отличается от человека. У него очень качественные вариации ответов и распознавание ответов очень качественное. Порой мы в основном говорим с роботами. База формируется из баз данных городских телефонов, сотовых операторов, а также набирается специальными людьми, которые ходят по квартирам и под эгидой какой-нибудь программы, опроса или чего-то еще выспрашивают у людей номера телефонов и имена с фамилиями.

Прозванивать потенциальных избирателей может не только человек, но и робот с хорошим качеством распознавания ответов.

Есть еще одна тема, которую мы, правда, еще не обкатали. Есть наши российские ребята, которые сейчас находятся в США, они предлагали географическое сегментирование по IP-адресам. Контекстная реклама. То есть ты видишь рекламу в поддержку кандидата только от своего района, за которого и нужно идти голосовать.

Технология географического сегментирования по IP-адресам позволяет выдавать контекстную рекламу под конкретного избирателя и кандидата.

Но большая и самая важная часть работы происходит в штабе. Квалифицированный полевик стоит 200 тыс. руб., за два месяца кампании он получает 400 тыс. руб. Как правило, эти люди могут быть даже не из региона: приехать, заработать, уехать. Начальник штаба сейчас получает не меньше 400 тыс. руб. Политтехнолог — уже до 500 тыс. руб. Около 400 тыс. руб. обойдется юрист-электоральщик. Дело в том, что это очень узкое направление, специалистов крайне мало. Райтер получает 150–200 тыс. в месяц, дизайнера можно найти и за 100 тыс. руб.

За один месяц работы на выборах политтехнолог может заработать 400–500 тыс. руб.

Структура штаба и система борьбы за избирателя у всех партий примерно одинаковые. Вопрос только в деньгах. У кого этих денег нет, стряпают себе штабы из непонятных функционеров и людей, ничего не смыслящих в политике. При таком раскладе не победить. Сильных, укомплектованных технологиями штабов очень мало.

Фото: кадры из м/ф «Следствие ведут Колобки», 1987 г., студия «Экран»