Мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман прокомментировал назначение вице-мэра Владимира Тунгусова руководителем администрации губернатора Свердловской области. По его словам, по большому счету это вынужденный шаг, обусловленный кризисом в областном правительстве и грядущими, очень важными для России выборами, на который пошли в Москве.
Евгений Ройзман, мэр Екатеринбурга:
— Это было предложение, от которого нельзя было отказаться. Потому что это шанс на прорыв для Екатеринбурга, который сложно было ожидать. Многие годы силы, средства, ресурсы города и региона тратились на противостояние. Сейчас они могут быть вложены в развитие уральской столицы. Владимир Георгиевич способен избавить региональную власть от хаотичных движений, выстроить работающий административный аппарат.
Ройзман заявил, что сам Тунгусов не воспринимает это назначение как повышение, а «скорее, как сложный груз, который предстоит взвалить, как рюкзак на свои плечи».
Евгений Ройзман:
— Уверен, что с приходом Тунгусова в областную власть Екатеринбургу будут возвращены все полномочия, которых уральская столица лишилась за последнее время. Думаю, это было одним из условий перехода. Дальше стоит ждать выстраивания четкой совместной работы, позволяющей двигаться вперед Свердловской области и Екатеринбургу, как локомотиву этого движения. Надеюсь, что сдвинутся с мертвой точки многие законсервированные из-за разногласий проекты. Например, метро, на строительство которого регион очень долго денег не выделял. Надеюсь, с завершением сентябрьских выборов этот тандем не распадется.
Сити-менеджер Александр Якоб лишь заявил, что в администрации уже обсудили дальнейшую модель поведения по взаимной, конструктивной, эффективной работе в интересах Екатеринбурга и области.
Напомним, что о назначении Тунгусова главой администрации губернатора стало известно сегодня утром.
Фото: архив 66.ru
"Товарищи женщины! Революция освободила вас. У вас нет теперь хозяина, нет господина. И называйте меня просто товарищ Сухов. Забудьте вы к чертям свое проклятое прошлое.
Вы будете свободно трудиться и у каждой будет отдельный супруг."
"Треухов мечтал о большом деле. Ему нудно было служить в отделе благоустройства Старкомхоза, чинить обочины тротуаров и составлять сметы на установку афишных тумб. Но большого дела не было. Проект трамвая, снова поданный на рассмотрение, барахтался в высших губернских инстанциях, одобрялся, не одобрялся, переходил на рассмотрение в центр, но независимо от одобрения или неодобрения покрывался пылью, потому что ни в том, ни в другом случае денег нe давали.
— Это варварство! — кричал Треухов на жену. Денег нет? А переплачивать на извозопромышленников, на гужевую доставку на станцию товаров есть деньги? Старгородские извозчики дерут с живого и с мертвого! Конечно, монополия мародеров! Попробуй пешком с вещами за пять верст на вокзал пройтись!.. Трамвай окупится в шесть лет!
Его блеклые усы гневно обвисали. Курносое лицо шевелилось. Он вынимал из стола напечатанные светописью на синей бумаге чертежи, сердито показывал их жене в тысячный раз. Тут были планы станции, депо к двенадцати трамвайных линий.
— Черт с ними, с двенадцатью. Потерпят. Но три, три линии! Без них Старгород задохнется. Треухов фыркал и шел в кухню пилить дрова. Все хозяйственные работы по дому он выполнял сам. Он сконструировал и построил люльку для ребенка и стиральную машину. Первое время сам стирал белье, объясняя жене, как нужно обращаться с машиной. По крайнею мере пятая часть жалованья уходила у Треухова на выписку иностранной технической литературы. Чтобы сводить концы с концами, он бросил курить.
Потащил он свой проект и к новому заведующему Старкомхозом Гаврилину, которого перевели в Старгород из Самарканда. Почерневший под туркестанским солнцем новый заведующий долго, но без особого внимания слушал Треухова, невнимательно пересмотрел все чертежи и под конец сказал:
— А вот в Самарканде никакого трамвая не надо. Там все на ешаках ездят. Ешак три рубля стоит — дешевка. А подымает пудов десять!.. Маленький такой ешачок, даже удивительно!
— Вот это есть Азия! — сердито сказал Треухов. Ишак три рубля стоит, а скормить ему нужно тридцать рублей в год.
— А на трамвае вашем вы много на тридцать рублей наездите? Триста раз. Даже не каждый день в году.
— Ну, и выписывайте себе ваших ишаков! — закричал Треухов и выбежал из кабинета, ударив дверью.
С тех пор у нового заведующего вошло в привычку при встрече с Треуховым задавать ему насмешливые вопросы:
— Ну как, будем выписывать ешаков или трамвай построим?
Лицо Гаврилина было похоже на гладко обструганную репу. Глаза хитрили.
Месяца через два Гаврилин вызвал к себе инженера и серьезно сказал ему:
— У меня тут планчик наметился. Мне одно ясно, что денег нет, а трамвай не ешак — его за трешку не купишь. Тут материальную базу подводить надо. Практическое разрешение какое? Акционерное общество! А еще какое? Заем! Под проценты. Трамвай через сколько лет должен окупиться?
— Со дня пуска в эксплуатацию трех линий первой очереди — через шесть лет.
— Ну, будем считать через десять. Теперь — акционерное общество. Кто войдет? Пищетрест, Маслоцентр. Канатчикам трамвай нужен? Нужен! Мы до вокзала грузовые вагоны отправлять будем. Значит, канатчики! НКПС, может быть, даст немного. Ну, губисполком даст. Это уж обязательно. А раз начнем — Госбанк и Комбанк дадут ссуду. Вот такой мой планчик. В пятницу на президиуме губисполкома разговор будет. Если решимся — за вами остановка.
Треухов до поздней ночи взволнованно стирал белье и объяснял жене преимущества трамвайного транспорта перед гужевым."