Принимаю условия соглашения и даю своё согласие на обработку персональных данных и cookies.

Жизнь общажная. Благородные девицы хотят работать с детьми-олигофренами

28 января 2014, 13:13
Жизнь общажная. Благородные девицы хотят работать с детьми-олигофренами
Фото: Ольга Татарникова для 66.ru
Мы проникли в общагу педагогического университета и узнали, сколько стоит приличная жизнь педагога, почему за сбор пирамидки платят больше и о чем мечтают выпускницы института невест.

Я юная стажерка в редакции 66.ru. Главный редактор задал мне непростое домашнее задание: побывать в общежитиях вузов и рассказать, чем живут нынешние студенты и что творится у них в головах. Увлекательные прогулки продолжаются, и после похода к физтеховским друзьям я направляюсь в общежитие педагогического университета.

Планируя поход, я отчаянно искала, кто бы меня провел в обиталище студентов УрГПУ. Никого не нашла и пошла наудачу. Десять минут от станции «Машиностроителей» — и я у двери краснокирпичной девятиэтажки. Оказывается, зайти сюда можно в любое время суток. Для студенческих общежитий это большая редкость.

Девяносто восемь процентов жильцов — девчонки.

Мальчиков можно найти разве что на факультете физкультуры. Преподаватели на первом же курсе советуют студенткам подчеркивать внешние данные и искать нормальные возможности для замужества. Студентки понимают, что для хорошей жизни нужно не красного диплома добиваться, а искать надежного мужа. Это институт невест. В общежитии я встретила скромных девочек, которые с удовольствием общаются, но не любят фотографироваться.

Вахтер Наталья, пропустив меня и узнав, для чего я тут, сразу приосанилась и начала мне жаловаться, какими бывают студенты. Улыбаясь, рисует такую картину:

— Мы курим круглосуточно в тапках и халатах, мы пьем, мы без документов, мы наркоманы. Я пишу по две- четыре записки, звоню начальникам, воспитателям, коменданту. Их потом вызывают на студсовет...

— И этим девочки занимаются?
— И мальчики тоже. Я парней в лицо знаю. Они приползают на коленях в три ночи и кричат: «А докажите, что я пьяный!». Дети… Дети оторвались от мамкиной юбки. Молодой человек, вы к кому? — Наталья постоянно отвлекается от разговора.

Выслушав длительные обвинения в распутстве, я еду на лифте на шестой этаж. Пока я здесь никого не знаю и нажимаю кнопку наугад. Подниматься по лестницам страшновато, освещения нет, а выключатель нащупать не удалось. Пятничным вечером в общаге жильцов немного, открылась только третья дверь. В комнате — девочка и мальчик. Студентка УрГПУ и ее молодой человек из УрГУПСа. Наташа напоила меня чаем и рассказала о жизни молодых специалистов. Ее учат работать с умственно отсталыми детьми.

Жизнь общажная не задалась уже на первом курсе. Наташа жила с девочками из стройотряда. Они регулярно устраивали свои закрытые вечеринки, а Наташе предлагали ночевать «у подружки». Якобы такие традиции, что в кругу отряда могут быть только посвященные.

— Легко поселиться в общагу?
— За несколько месяцев всех стараются расселить. Раньше в больших комнатах было по три человека, а теперь по четыре. Уплотняют, потому что как-то раз ректор пообещал, что всех первокурсников поселят в общаги, и их пришло так много, что пришлось менять кровати на двухъярусные. На третьем курсе мне общежитие не дали, поэтому я каждый день на электричке ездила в университет. Слава богу, живу не так далеко, в поселке Нейво-Рудянка.

— Есть за что любить общежитие?
— Только за крышу над головой. В комнате даже ремонт нормальный не сделать, потому что каждый год в новую комнату отправляют. На старостате мне сказали, что заселяют на все курсы в одну комнату, если ты вставляешь окно, покупаешь шкаф, меняешь проводку, клеишь обои, ставишь новую дверь.

«Я попала на факультет специального образования случайно. Нисколько не жалею, что так получилось. За четыре года обучения только укрепилась в выборе. Получу диплом и буду работать с детьми-олигофренами».

— Когда первый раз сталкиваешься с детьми-олигофренами, какие чувства возникают?
— Сначала было жалко, потом привыкла. Сейчас понимаю, что это не необычные дети, просто к каждому нужен свой подход, свой способ обучения. Пришли на практику первый раз на втором курсе. У нас был абсолютно необучаемый ребенок. Паша, четырнадцать лет, учился во втором классе. Говорить он не умел, ходил плохо и кроме пирамидки ничего не собирал. Этим мы с ним и занимались всю практику. За несколько недель я привязалась к Паше. Мы радовались, что у мальчика хоть что-то начало получаться.

Девчонки, которые со мной практику проходили, были брезгливые. Например, не могли ребенка за руку взять. У таких деток ведь может быть повышенная саливация, то есть слюни постоянно текут. Я ни за что не смогла бы дружить с людьми, которые были бы брезгливы к этим детям или бы косо на них смотрели. Сейчас общество к ним более-менее толерантно, этому, слава богу, учат.

— Есть четкий план на будущее?
— Вне школы я себя не вижу. Конечно, все зависит от того, будет у меня получаться или нет. Если все пойдет хорошо и преподавание принесет доход, я не стану менять профессию на что-то более модное. Еще важно, чтобы работа не мешала будущему мужу, — улыбается Сереже. — Мы вместе со школы.

Сережа сидит напротив нас и помогает подруге отвечать. Выбор девушки он одобряет. Говорит, что согласен трудиться и содержать семью. Пока что он работает барменом. В этом году закончит УрГУПС и начнет искать постоянную работу.

В секции примерно по восемь комнат. На 24 человека — два туалета, пара раковин и общая кухня. На общей территории дежурят по очереди. За порядок отвечают избираемые секционные старосты.

— Приличный доход учителя — это сколько?
— Мы часто бываем в школах, и нам, конечно, цифры называют. Молодому специалисту без категории больше 10 тысяч на первой ставке не платят. Работа с олигофренами считается вредной. Нам и на пенсию раньше выходить, и надбавка к зарплате начисляется то ли 20, то ли 40 процентов. Да и работать там не весь день, а по четыре часа. Но это только тогда, когда получишь категорию.

— Но ты же, по сути, сидишь и пирамидку собираешь? Почему такие привилегии?
— Из-за разного контингента. Бывает легкая умственная отсталость, бывает тяжелая, и все могут учиться в одном классе. К одному ты подходишь и начинаешь объяснять материал. А другому ты должна дать раскраску или пирамидку, чтобы он не скучал. К каждому нужен подход. В классах их обычно немного, максимум человек десять.

И тенденция сейчас такова, что дети с легкой умственной отсталостью учатся в массовой школе. Родители скрывают, что у ребенка легкая умственная отсталость, чтобы потом отдать его в армию, чтобы он права получил, чтобы пошел в институт. Они не задумываются, будет у него получаться или нет. В коррекционную школу чаще всего приходят с умеренной и тяжелой умственной отсталостью.

— Твои одногруппницы тоже согласны на зарплату в десять тысяч?
— На самом деле в профессию идут несколько человек с курса. Мои подруги понимают, что на красивую жизнь педагогикой не заработать. Здесь два варианта: или удачное замужество, или другая работа.

В таких блочных общагах душевые должны быть в каждой секции. Для них выделены небольшие помещения. Но в этой общаге они пустуют. Чтобы помыться, студенты спускаются на первый этаж, где расположен общий душ. Мальчики и девочки ходят по очереди, согласно расписанию.

— Что будет со страной и твоей жизнью через десять лет?
— Будет много нового, все станет платным. И основные, и дополнительные предметы. Так что для своих детей надо зарабатывать столько денег, чтобы им хватило на все.

— А для тебя это плюс или минус, что образование станет платным? Ты же на этом заработать сможешь.
— Минус, конечно. Потому что я считаю, что образование и медицина должны быть бесплатными. Причем уровень должен быть достойным. Не то что платным клиентам все, а другим — ничего.

Вода до верхних этажей доходит с перебоями. Прачечных нет, девочки стирают руками или возят белье домой.

После второй кружки чая я начинаю собираться. Наташа дает мне «чокопай» в дорогу. Все-таки блочные общаги отличаются от коридорных. Здесь душевнее.

Текст и фото: Ольга Татарникова для 66.ru