«Сожгу за грибы!» В лесу под Горным Щитом партизан ведет войну с дорожниками

Эколог-партизан объявился в поселке Широкая Речка, что под Горным Щитом, примерно в мае. Ранее лесорубов и строителей, работавших тут на подготовке участка для строительства дороги Уфалей — Полевской, никто не беспокоил. Местное население достаточно нейтрально воспринимало тот факт, что рядом с их поселком исчезает лес, а на смену ему должна прийти автотрасса.

По весне сельчане потянулись в лес за грибами и ягодами. И увидели картину, достойную буклетов Greenpeace.

На месте леса их ожидало распаханное и разрытое поле.

По словам лесорубов, некоторые местные жители воспылали гневом в их адрес. Правда, выражался этот гнев в матерной брани и только — ни одного пикета местные жители не организовали, под бульдозер в знак протеста тоже лезть не спешили.

А во второй половине июля у рабочих внезапно загорелся бульдозер. Отдельно стоящая машина полыхнула ночью без видимой причины.

Огонь потушили, но техника оказалась повреждена до полной потери работоспособности.

Одновременно кто-то стал резать шины личному автотранспорту лесорубов и строителей. В июне неизвестный партизан попытался поджечь экскаватор, зашвырнув в кабину бутылку с зажигательной смесью. Но рабочие были наготове и экскаватор отстояли.

Этот агрегат отделался легким испугом — только сиденье в кабине успело сгореть.

До поры до времени работяги лишь матерились, держались настороже и продолжали работу. Все изменилось в июле, когда неизвестный «народный мститель» взялся за дело круто.

Около двух недель назад Николай Сидорик и еще один рабочий легли спать в строительном вагончике. Ночью Николай проснулся от удушья — вагончик был наполнен дымом. С трудом выбравшись наружу и вытащив напарника, бригадир принялся тушить дом на колесах.

Эта куча обгоревших железок едва не стала братской могилой для двух человек.

Оказалось, что неизвестный поджег нижнюю часть конструкции в нескольких местах, будто хотел, чтобы рабочие не выбрались из огня живыми.

Николай поселился в кунге, в котором помимо него жили еще трое рабочих.

В этом тесном помещении спало 4 человека. Если бы оно загорелось, шансов у них было бы мало.

После пожара в вагончике он спал чутко. Поэтому сразу услышал, когда ночью 23 июля кто-то запер их кунг на засов. Снаружи. Мужчина бросился к окну, открыл его и попытался вылезти. В этот момент грянул первый выстрел.

Николай Сидорик:

— Я обратно в бытовку отпрянул, кричу ему: «Что ж ты… гад, делаешь?! По людям стреляешь!». А он второй раз бабахает. Дробью. Одна дробинка в угол окна попала, прямо рядом со мной. А этот… орет: «Это мой лес! Мои грибы и ягоды! Я вас всех убью а технику сожгу!».

Прокричав это, партизан двинулся на врага. Он ходил вокруг бытовки, где затаились рабочие, и от души лупил по кунгу своим ружьем аки дубиною.

Действуя прикладом, он выбил стекло в двери кунга и оставил на нем несколько приличных вмятин.

Интересно, что, стреляя, он нанес куда меньше урона. Утром рабочие нашли дробины, которыми были снаряжены патроны ночного визитера. По их словам, они походили, скорее, на пульки для пневматической винтовки, а не на ружейную дробь. Вероятно, партизан использовал самодельные патроны — они оказались настолько слабы, что дробины даже не пробили кунг. Удары прикладом промяли его сильнее.

Покуражившись над кунгом, неизвестный пошел к припаркованному поодаль самосвалу, проткнул ему колесо, покричал еще что-то о его лесе и гадах-рабочих и удалился в чащобу.

Николай выломал запертую дверь вахтовки и пошел вслед за визитером, прихватив топор и фонарь. Но только он вошел в лес, как ему навстречу попался тот же партизан.

Николай Сидорик:

— Мы с ним нос к носу столкнулись. Он мне в глаза фонариком засветил и ружье наставил. Говорит: «Я цевье от ружья потерял». Не понял, о чем он, но говорю: «Давай вместе поищем». Себе-то думаю, что тогда он ружье уберет и я его… Схвачу, в общем. Но он отказался. Просто ушел в сторону поселка.

Гоняться за вооруженным мужчиной ночью рабочие не стали, но запомнили его приметы и утром вызвали полицию. В ожидании стражей порядка лесорубы осмотрели площадку вокруг кунга и нашли цевье ружья — по всей видимости, оно отпало, когда борец за грибы-ягоды лупил своим дробовиком по двери.

По словам Николая, неизвестный партизан был одет в брезентовый плащ с капюшоном, похожий на армейскую плащ-палатку, серые штаны, высокие ботинки. Лица нападавшего он не разглядел, но по голосу ему можно дать 25–35 лет, он довольно высок — примерно 180 см, среднего телосложения. Сейчас его активно разыскивают стражи правопорядка.

Самосвал с пробитым колесом сегодня не вышел на работы — так и стоит рядом с сожженным бульдозером.

Сами рабочие сейчас всерьез опасаются за свою безопасность. Это крепкие и не трусливые мужчины, но если кто-то ночью может запереть твой ночлег и сжечь тебя в нем заживо… Да еще и дробью начинить. Тут поневоле задумаешься. Теперь по ночам лагерь лесорубов охраняет вооруженный сторож. Но и на него рабочие не полагаются — спят по очереди, чтобы в случае чего было кому поднять тревогу.

Отметим, что большинству опрошенных жителей поселка Широкая Речка, которых опасаются рабочие, глубоко безразличны как лесорубы, так и строительство дороги на месте их леса. О партизанской войне, которая идет в нескольких сотнях метров от их жилья, они узнали от нас.

Другие обитатели Широкой Речки припоминают, что по весне местные пенсионерки на стихийном собрании у магазина что-то такое высказывали против вырубки леса, говорили, что это незаконно. Даже писали заявление в прокуратуру. Но после того как там им ответили, что все законно, — успокоились.

Тихий и спокойный поселок с безразличным населением никак не походит на центр борьбы за экологию.

Местные жители, как и рабочие, горят желанием узнать, кто же это вышел на тропу войны с лесорубами. Хотя бы из интереса. А пока поиски партизана-ягодника продолжаются, его поступок уже отпугивает от района Широкой Речки других рабочих.

Эти двое мужчин приехали сюда из другого поселка. Направлялись в сторону того самого лесоповала, который ночью атаковал партизан. Ничего о нападении не знали, но, услышав краткий рассказ о стрельбе и поджогах, переглянулись, развернулись и пошли обратно, подальше от Широкой Речки и непонятых народных мстителей в капюшонах.