Константин Строганов: Доказательства по фонду собраны, обыски — формальность

Двери офиса фонда закрыты, окна заставлены коробками. Журналистов не пускают. В ГУ МВД говорят, что Евгений Ройзман сам потребовал, чтобы представители СМИ не присутствовали при обысках. Его адвокат Анастасия Удеревская заявила корреспонденту Портала 66.ru, что это ложь: журналистов в здание фонда не пускают силовики.

Обыски сейчас идут на Белинского, 19, в мужском реабилитационном центре на Изоплите и в квартире Евгения Маленкина. Анастасию Удеревскую утром тоже не пускали в ее адвокатский кабинет, и она опасалась, что будут изымать документы и файлы, которые даже не относятся к делам фонда. Однако позже стало известно, что обыски у Удеревской проводиться не будут: у силовиков нет необходимых для этого санкций.

На Белинского подъехал бывший вице-президент фонда Андрей Кабанов. Он сообщил нашему корреспонденту, что об обысках ему сообщил сам Ройзман и попросил приехать.

Андрей Кабанов, бывший вице-президент фонда «Город без наркотиков»:

— Лично я думаю, что это дело заказное, и компромат на фонд ищут по просьбе губернатора. Если бы мы действительно делали что-то незаконное, то нас бы закрыли еще много-много лет назад. А так, я думаю, что силовики сегодня снова уйдут ни с чем.

Сам Евгений Ройзман не отвечает на звонки. Пару часов назад он сообщил корреспонденту Портала 66.ru, что цель обысков — поиск компромата на силовиков, а также представителей власти — губернатора Свердловской области и зам. генпрокурора по УрФО.

Мы связались с Константином Строгановым, начальником отдела по борьбе с оргпреступностью ГУ МВД по Свердловской области. Он руководит сегодняшней операцией, как, впрочем, и всеми предыдущими по недавним делам фонда.

— Что сейчас происходит в фонде «Город без наркотиков»? В связи с чем проводятся обыски?
— Следственными органами СК России по Свердловской области возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 127 УК РФ — незаконное лишение свободы. Мы осуществляем оперативное сопровождение расследования данного дела. В соответствии с требованиями Уголовно-Процессуального Кодекса РФ было принято решение о производстве данных обысков. В ходе многочисленных допросов свидетелей мы получили неопровержимые доказательства того, что имеются видео- и аудиоматериалы, свидетельствующие о том, что в реабилитационных центрах незаконно принудительно содержались реабилитанты. Данные записи могут храниться как в помещениях, занимаемых фондом (реабилитационный центр в поселке Изоплит и офис фонда в Екатеринбурге на улице Белинского, 19. — Прим. ред.), так и дома у господина Маленкина.

— То есть это значит, что сотрудники фонда сами записали неопровержимые доказательства того, что они же нарушают закон, удерживают кого-то силой?
— Мы имеем данные о том, что на стационарные видеокамеры в реабилитационном центре были записаны моменты, когда так называемые группы захвата привозили граждан в реабилитационные центры. Реабилитанты кричали, что они здесь оказались недобровольно. Затем их обрабатывали в течение какого-то времени и делали перезапись. То есть человек оказался в реабилитационном центре, например, в 10:00. Он кричит, что оказался здесь не по своей воле. А уже через час охрипшим голосом сообщает, что со всем согласен и приехал по собственной инициативе. Это все фиксировалось на камеры. У нас есть точные сведения, что такие записи имеются, и мы их ищем. Это не спонтанные обыски. Они проводятся для соблюдения всех норм УПК РФ.

— То есть вы хотите сказать, что у вас есть все доказательства?
— Да, они у нас есть.

— Но я не очень верю, что эти записи сохранились. Зачем их хранить?
— Мы тоже не очень верим, что эти записи хранятся, но для соблюдения норм УПК РФ мы обязаны провести эти обыски, дабы убедиться, что их там нет.

— Оказывалось ли сопротивление со стороны представителей фонда во время обысков?
— Нет, сопротивления нам не оказывают. Более того, на Изоплите подошли молодые люди, которые заявляют, что их привезли насильно за плату. Что их родители заплатили фонду за то, чтобы приехала группа и забрала их на Изоплит и удерживала там вопреки их воле.

— То есть это происходит прямо сейчас на Изоплите?
— Да, это так. Реабилитанты сейчас обратились с такими заявлениями. Там находится наш эксперт, который снимает происходящее на видео. Кроме того, там находятся представители прессы, которые тоже фиксируют происходящее.

— Ройзман говорит, что обыски проводятся для того, чтобы найти компромат не на фонд, а на губернатора и на заместителя генпрокурора.
— Это ерунда. Заверяю, что это не так.

— Есть ли другие причины для обыска, кроме тех, что вы назвали?
— Из допросов многочисленных свидетелей стало известно, что оперативные группы фонда нередко занимаются подбросом наркотических веществ. Сейчас мы проверяем еще и эту информацию. Если они этим занимаются, то в помещениях, занимаемых фондом, могут находиться наркотики и оружие, например травматическое. Мы и это ищем.

— Вы думаете, что найдете там некоторое количество наркотиков и оружие?
— Мы проверяем информацию. Мы не рассчитываем что-либо найти. Мы должны убедиться, что этого нет, но если это будет, то для уголовного дела это хорошо, это дополнительные доказательства.

— То есть вполне может оказаться так, что вы все проверите и ничего не найдете?
— Может и такое быть. Но мы все равно должны соблюсти нормы УПК и провести обыск и убедиться в этом. Но результаты обысков для нас уже не существенны, потому что у нас все необходимые доказательства имеются.

— А зачем фонду наркотики, кому они их подбрасывают?
— Представьте себе ситуацию: реабилитантка, которая уже побывала в реабилитационном центре, вновь оказалась в поле зрения фонда. Она рассказывает, что ее задерживал фонд вместе с сотрудниками полиции, при этом сотрудник фонда подбросил ей наркотики. Это делалось, чтобы получить результат.

— А результат в чем?
— Чтобы провести успешную операцию, то есть изобличить наркомана, употребляющего и хранящего при себе наркотическое вещество. Отмечу, что я рассказываю о том, что происходило ранее, три или четыре года назад. Но есть свидетели, которые говорят, что подобное происходило полгода, три месяца назад.

— Как долго искать будете?
— Помещения большие, поэтому будем искать столько, сколько потребуется времени.

— Кто принимает участие в обысках?
— Работает мое подразделение, плюс следователи Следственного комитета, плюс эксперты-кинологи. Чтобы не допустить провокаций, силовую поддержку оказывают сотрудники СОБРа.

В конце беседы Константин Строганов добавил, что в настоящее время «старшему» по женскому реабилитационному центру Игорю Шабалину предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 127 — незаконное лишение свободы. Но у этой статьи есть и ч. 3 — те же действия, совершенные организованной преступной группой. «Так что в перспективе мы имеем преступление, совершенное в составе организованной преступной группы», — подчеркнул Константин Строганов.

Видео: пресс-служба СУ СКР по Свердловской области