В 2016 году я побывала в Нью-Йорке и поднялась на вершину Эмпайр-стейт-билдинг, меня поразили открывающиеся оттуда виды.
Затем я заметила, что есть здания выше — ну или как минимум такие же по высоте, — как Эмпайр-стейт. Тогда я начала думать, что в этих зданиях тоже кто-то стоит прямо сейчас и возможно, у этого «кого-то» есть привилегия стоять там каждый день. В отличие от меня и туристов вокруг меня, у которых такая возможность есть только пару раз в жизни.
У меня появилось огромное желание посетить все эти места и увидеть город с разных сторон. Я гуляла по городу, начала рисовать карту и отметила 25 конкретных зданий, в которые хотела попасть. Все они были построены совсем недавно — буквально в течение последних десяти лет — и относились к ультралюксовым жилым небоскребам. Доступ в такие места есть лишь у небольшого числа людей.
Я поняла, что у меня нет никаких шансов попасть туда. Но я глубоко погрузилась в эту идею и стала одержима ей. Итак, у меня было только два варианта: либо я забываю об этой затее, либо я должна стать тем, кто может получить доступ в эти дома.
Я придумала, что могу притвориться венгерской миллиардершей, которая ищет квартиру. При таком раскладе я могла выбирать, какой этаж какого здания я хочу посмотреть. По крайней мере из тех вариантов, что доступны на ранке аренды и продажи.
Я создала личность по имени Габриелла — это официально мое второе имя — и начала смотреть объявления о продаже и аренде недвижимости в интернете. Одновременно создала себе фейкового личного ассистента по имени Коко, которая звонила в агентства и договаривалась о встречах для Габриеллы.
Первый вопрос, который всегда задавали Коко: «Кто муж Габриеллы?». Так я поняла, что нужно придумать еще и мужа. Мой хороший друг из Будапешта — Золтан — согласился побыть этим человеком. Он не миллиардер, но у него есть несколько неплохих предприятий, которые представители агентств могли найти в Google. Этого было достаточно, чтобы они пустили меня на просмотр квартир.
Перед тем как попасть в эти квартиры, мне, конечно же, надо было купить новую одежду, обувь и все такое. Из моей сумки показательно торчал журнал Luxury Listings. Я чувствовала себя немного карикатурной богатой женщиной. Но тем не менее это сработало.
В таком виде, с полным макияжем я вышла из своей темной полуподвальной квартиры в Бруклине и поехала на метро до Чеймберс-стрит на свой первый просмотр. Квартира была буквально в 100 метрах от станции метро, но я хотела, чтобы агент увидел, как я выхожу из автомобиля. Поэтому остаток расстояния я проехала на такси. Конечно же, никто не увидел, как я выхожу из машины, но, по крайней мере, эта небольшая поездка настроила меня на нужный лад.
Просмотры некоторых квартир начинались в специальных галереях, где потенциальным покупателям показывают презентационное видео, угощают фруктами и напитками. После этого и только после этого следовал подъем наверх. Параллельно мне выдавали гору рекламных буклетов, что впоследствии начало расстраивать: в моей голове виды из квартир — ради фото которых я все это делала — всегда представлялись идеальными, освещенными послеполуденным солнцем. Но, конечно, так было не всегда.
Например, можно было увидеть, что окна квартиры выходят прямо на другое здание. Или наоборот — в некоторых пентхаусах, которые выше всего в округе, ничего не было видно из-за облаков. Поэтому в такие места мне приходилось приходить больше одного и даже больше двух раз.
Со временем я поняла, что необязательно приходить в специальной одежде и говорить агентам, что она от венгерских дизайнеров. Даже если приду на просмотр в пижаме, все будет в порядке вещей. Это касалось не только одежды: я поняла, что могу вести себя как угодно и даже странно — никто не обратит на это внимания. Например, несколько агентов заметили, что я делаю фотографии на старую пленочную камеру. Но когда я говорила, что мне ее подарил мой дедушка и советовал снимать каждый значимый момент в жизни, все вопросы заканчивались. В эту же секунду Габриелла превращалась в претенциозную миллиардершу, а агенты начинали обсуждать со мной новую коллекцию в Музее современного искусства.
Чем глубже я погружалась в этот мир, тем больше проблем обнаруживала. Например, когда речь заходила о сделке, агенты всегда говорили через меня с моим мужем. То есть они буквально говорили мне, что я должна ему сказать о конкретной квартире. Я часто себя чувствовала посыльным, а не покупателем.
Особенно остро это чувствовалось, когда я приходила на просмотр вместе с ним. Ему всегда говорили о том, какой потрясающей инвестицией будет покупка этой квартиры. А мне рассказывали о прекрасной кухне, детской и гардеробной. Демонстрируя последнюю, все агенты рассказывали одну и ту же шутку: они надеялись, что моя огромная коллекция одежды поместится в ней.
В общем, казалось, что меня они пытались убедить через чувства и эмоции, а его — напрямую через деньги. И это неудивительно: 90% всех миллиардеров в мире — это мужчины.
По итогу, когда ты посещаешь столько квартир, ты понимаешь, что все они одинаковые. При входе ты попадаешь в гостиную, откуда открывается лучший вид; еще один лучший вид на город можно наблюдать из главной спальни. В этих квартирах всегда высокие потолки и стеклянные фасады. Всегда есть огромная белая стена для коллекции картин. Единственное, что различалось в этих квартирах — это вид мрамора, который использовался при отделке панели вашей ванной.
Еще одна вещь, которая меня поразила, — когда я говорила, что действительно собираюсь жить в купленной квартире, агенты удивлялись, они говорили, что в этих домах почти никто не живет.
Такие квартиры не предназначены для жизни. Они больше нужны для того, чтобы сохранять деньги их покупателей в безопасности. Эта тенденция стала развиваться после кризиса 2008 года, когда богатые люди поняли, что им нужно хранить хотя бы часть своих денег в каких-то надежных вещах. Поэтому сейчас около 70% проданных квартир в небоскребах фактически пустуют. Кроме того, как показывают исследования, те, кто покупает себе такое жилье, имеют в среднем пять похожих квартир в других странах.
На мой взгляд, такая тенденция приводит к одной серьезной проблеме. Эти здания видно из любой части города. И дело не только в том, что они беспокоят визуально или психологически (ведь они фактически посылают всем жителям сигнал: «Смотрите, вы туда никогда не попадете, но будете видеть здания каждый день»). Небоскребы отбрасывают много тени на город в целом и на дома других людей. Так например, в Центральном парке уже сильно изменилась флора и фауна после строительства этих зданий и нехватки света.
По итогу этого проекта я пригласила архитекторов, художников, социологов, и вместе мы создали текст об этом феномене. Взяв его за основу, добавив фотографии и истории из общения с агентами по недвижимости, мы создали альбом Private Views: A High-Rise Panorama of Manhattan («Частные виды: Высотная панорама Манхэттена»).
Я хотела бы закончить на мысли о том, что в идеальном городе не должны доминировать небоскребы, которые символизирует частное избыточное богатство.
Полное выступление в оригинале можно посмотреть ниже.
