Пожилой английский джентльмен Энтони расхаживает в пижаме по широченным коридорам своей лондонской квартиры, насвистывая арию «Гений холода» из оперы «Король Артур». Раздвигает занавески и смотрит в окно на залитую редким британским солнцем улицу и вывеску магазинчика Avalon. Похоже, это все-таки намек. Для тех, кто не разобрал в стариковском мурлыканье себе под нос бессмертные ноты Пёрселла. Прекрасная погода, не правда ли? Но погулять старику так и не придется.
И дело не в том, что через минуту придет дочь и будет раздражать его своими разговорами о новой сиделке. А предыдущая, между прочим, украла его часы! И даже не в том, что после ее ухода в столовой обнаружится неизвестный мужчина. А в том, что так же, как легендарный король Артур, которого отвезли на остров Авалон умирать после финальной битвы с силами зла, Энтони тяжело болен. У него деменция. Вот только Грааль старику никто не принесет. Все рыцари куда-то подевались. А может, и не было никаких рыцарей?
Английского джентльмена играет сэр Энтони Хопкинс. Так же как сотни английских джентльменов, которых он переиграл за свою карьеру. В отличие от других британских дедушек, сэра Майкла Кейна или сэра Майкла Гэмбона, Хопкинс стал популярен уже после сорока. И поэтому в массовом сознании он вечный старик. Стареет уже лет сорок. Хотя в последнее время все более убедительно.
Сэру Энтони и раньше приходилось играть роли, которые казались автобиографическими. Вспомните, какой он был седой как лунь и дышащий на ладан в «Самом быстром Индиане». А ведь это было в 2005-м. Или режиссерский дебют Хопкинса 2007-го года «Слипстрим» – там он точно так же, как в «Отце», бродил из кадра в кадр, не отличая реальность от иллюзий, и все думали, что старик в маразме. Но ничего подобного. Просто по сценарию он был сценаристом.
На этот раз Энтони Хопкинс не сценарист, не доктор, не профессор, не офицер, не граф, не лорд, не премьер-министр, не каннибал и не диктатор. А простой английский дед Энтони. У них с Хопкинсом даже день рождения в один день. 31 декабря 1937-го. Пятница.
Впрочем, зрителям, так же как и режиссеру и сценаристу «Отца» Флориану Зеллеру, трудно избавиться от ассоциаций. Даже безобидная вилка в руке Хопкинса заставляет весь зал затаить дыхание. Он вам не добродушный милый дедушка и не растерял свое отрицательное обаяние со времен «Молчания ягнят». Возможно, именно из-за этих грозных ассоциаций «Отец» и выглядит так изобретательно на фоне других фильмов о старческой деменции.
В последние годы их снимают все чаще. Под лирическую музыку и печальные вздохи зрители смотрят на постепенно теряющих связь с реальностью стариков глазами сиделки. Или кого-то из детей. Зеллер решил изменить игру. Главный герой «Отца» – сам отец. Зрители видят мир, постепенно распадающийся на части, глазами больного. Как сюрреалистический триллер вроде Memento.
Квартира на глазах меняет цвета и очертания. Постоянно пропадают вещи, появляются какие-то новые. Старшая дочь собралась уехать в Париж, младшая уже несколько лет не звонит и не пишет. Вот только новая сиделка почему-то на нее очень похожа… Кто все эти люди и почему они так милы со мной? Что они задумали? Украсть мои часы или завладеть моей квартирой?
Благодаря уникальному таланту и виртуозной игре Хопкинса, «Отцу» удается выйти за рамки голливудских притч о благородном старении. В последние годы их снимают все чаще. Это превращается в клише. Только в этом оскаровском цикле благородно старятся четыре комплекта актеров.
Какую-то конкуренцию Хопкинсу может составить только один из них – Гэри Олдман, который сыграл Манка в «Манке» Дэвида Финчера. Правда, Олдману давали «Оскара» всего три года назад за роль Черчилля. Так что у сэра Энтони объективно больше шансов. И деменция тут совсем ни при чем.
Удачного просмотра.
