Макс Покровский: «Россия — это могила рок-музыки»

Макс Покровский не частый гость в столице Урала. В последний раз со своей командой «Ногу свело!» он приезжал в Екатеринбург два года назад. Да и в этот раз маршрут эпатажного рок-музыканта не пролегал через Урал. Если бы не счастливое совпадение с 15-летием провайдера Convex, который собственно и привез рок-группу. Концерт был абсолютно бесплатным для зрителей, а вот с журналистами Макс общаться не планировал. Для 66.ru сделал исключение.

Беседовать с Максом Покровским мне пришлось почти в экстремальных условиях: за полчаса до саунд-чека в микроавтобусе, на котором музыканты добирались до клуба. Но даже в стесненных условиях лидер группы «Ногу свело!» рассказал много нового и интересного: что его связывает со Стасом Михайловым, за что он не любит Россию и почему считает матерные частушки собственного сочинения лучшими в мире.

— Если бы гимном России должна была стать одна из ваших песен, какую бы вы выбрали?
— «Эй, мутант». Это вообще мое видение патриотизма и мое понимание того, как можно любить родину и как можно сказать о герое в настоящем времени.

— Будь это в ваших силах, кого бы вы назначили министром культуры?
— Я бы назначил того человека, которого нельзя назначить в хорошем смысле этого слова, то есть это свободные люди. Андрея Макаревича назначил бы… Но этих людей невозможно назначить. Они свободные. Им можно предложить, их можно попросить, можно поклониться в пояс или упасть в ноги.

— Если бы вы составляли список рекомендованной и запрещенной музыки для школьников, что бы туда вошло?
— Мне вообще очень не нравится слово «запрет»… Ведь мы все свободные люди! Да, радиостанции ставят говно, потому что говно пользуется спросом. Но я бы ничего не запрещал, а рекомендовал. Рекомендовал бы убрать 90% всего репертуара российских радиостанций FM-диапазона. А вот в белом, рекомендованном списке осталась бы хорошая рок- и поп-музыка западного производства. Сегодня это, увы, лишь 10% от того, что можно услышать по радио.

— То есть вы все-таки хотите, чтобы ваши дети росли на западной музыке, а не на российской?
— Прежде всего я не хочу им ничего навязывать. Они должны руководствоваться своим умом и достоинством. Благо, кроме радиостанций и музыкальных магазинов, через интернет можно найти и купить все, что угодно.

— Почему тогда такая низкокачественная музыка пользуется спросом?
— Я этим вопросом задаюсь время от времени последние 20 лет. И ответа найти не могу.

— Политикой заняться не думали?
— Я не слежу за политикой — жаль тратить на это время. Но иногда, когда включен телевизор в баре или дома, я вижу, какие появляются лица, слышу, какие слова говорятся. Все, что я вижу, вызывает у меня глубочайшее уныние. Мое представление о политике является более чем поверхностным, но по мне так это весьма странная игра по перекачке ресурсов. Под ресурсами я понимаю все: человеческие умы, влияние, природные и денежные ресурсы. Этот запах номенклатуры и сам стиль жизни, поведения, разговора, стиль бытия российского политика приводит меня в состояние величайшего уныния.

— Ну, тогда продолжим про вас. Группе в этом году 25 лет — не надоело, не скучно?
— Скучно не в группе, скучно вокруг. Ситуация музыкальная довела до отчаяния, поэтому придумываю себе занятие. Сейчас это замечательный проект с поэтом Михаилом Гуцериевым, который позволяет мне делать что-то другое. Буквально вчера я закончил песню на его стихи — не спал всю ночь. Называется «Истанбул». Одна из моих любимых песен. Я ее производил так, как хотел. Основное количество партий записал со своими пацанами в Портсмуте, в их студии, электронные партии записывал дома, потом смикшировал это на одной из лучших студий в Москве, мастеринг и окончательный монтаж опять делал дома. Это помогает весьма разнообразить жизнь. А то, что сейчас происходит в рок-среде, все больше напоминает гниение.

— Радует, что вы можете позволить себе заниматься тем, чем хотите. А деньги вам этот сольный проект приносит?
— Нет, он только отжирает все деньги, силы и время.

— Вопрос про сотрудничество с Михаилом Гуцериевым. Для начала уточню: это тот самый Гуцериев — владелец «РуссНефти»?..
— Да.

— И тот самый Гуцериев — автор стихов к песням Буйнова, Кобзона, Кадышевой, Шуфутинского и даже Стаса Михайлова?
— Да, тот самый.

— А вы могли бы спеть песни, которые написаны для Стаса Михайлова, например?
— Дело в том, что музыку для своих песен я почти всегда пишу сам, а потому вообще редко пою песни других композиторов. Стихи — другое дело.

— А как вообще относитесь к творчеству этих певцов?
— Не имею о нем никакого представления.

— Ну, бросьте! Вы не слышали Стаса Михайлова?
— Нет.

— Правда-правда?
— Да.

— Поздравляю вас!
— Спасибо.

— Назовите последние 5 альбомов, которые побывали лично у вас в плеере?
— Перечислю последние, которые реально послушал. Далеко не все хорошие: по роду деятельности мне приходится слушать много разной музыки, и она не всегда радует. Итак, первый — альбом победительницы «Евровидения». Он звучит просто потрясающе, но по музыке не ахти. Второй — последний альбом из трилогии американской панк-рок-группы Green day. Из хорошего — Velociraptor британской рок-группы Kasabian, Let England shake — это британская певица Пи Джей Харви и последний альбом Moby — Destroyed.

— Раньше на концертах вы читали свои стихи, иногда даже матерные частушки. Сейчас продолжаете эту традицию?
— Да. Но поправлю вас: матерных частушек со сцены не читал никогда. Я посмею утверждать, что у меня самые остроумные частушки.

— Процитируете?
— Из нематерных:
Во саду ли в огороде бегало инкогнито,
Попка выпуклая вроде,
А пиписька вогнута.
Извините, я нескромен, но я никогда в жизни не слышал частушек более остроумных.

— Не думаете издать свои стихи и частушки?
— Нет пока, потому что там очень много матерных, — спохватившись, уточняет, — вы же не будете матерные публиковать?

— Таков закон.
— Эх, а у меня есть философские…

— Как бы вы хотели встретить старость?
— Я бы хотел ее встретить, работая над производством музыки. Хочу хотя бы к старости быть свободным гражданином, который может передвигаться по миру без ограничений в любой момент. Я завтра должен был лететь в Америку, но не полечу: мой паспорт до сих пор лежит в посольстве, виза не проставлена. А послезавтра в Лос-Анджелесе у меня начинается работа, за которую заплачены огромные деньги, туда летят два моих английских пацана — гитарист и барабанщик. Слава богу, они начнут работать без меня. У меня есть всего 5 дней на вокал, но половину из них я проведу дома.

Я даже не представляю, что мне еще нужно сделать, чтобы вытащить себя за волосы из этой трясины помирающего русского рока под названием Россия! А все потому, что я являюсь жителем третьего мира, который вечно должен ходить и объяснять, почему он должен сегодня быть в Англии, завтра в Таиланде, а послезавтра на Урале. Я хочу быть там, где я хочу, и тогда, когда хочу. Только так может жить свободный человек. Все остальное я считаю сионизмом и фашизмом. Простите за грубость, просто сейчас я в бешенстве.

А то иногда чувствуешь себя, как в Северной Корее. Хорошо, что хоть интернет не отключают.

— Не хотелось все бросить и уехать в Америку, в Европу… В любую другую страну?
— В Америке меня ждут, потому что считают талантливым. Но ждут на производство, то есть производить мою собственную музыку за мои собственные деньги. Я пока не являюсь человеком, который может собирать концерты в Штатах. Это одна из самых демократичных стран с точки зрения принятия таланта, и можно было бы попробовать, но там я не чувствую себя как дома. Ощущение дома для меня — это либо в России, либо в Великобритании. Больше, наверное, даже в Великобритании, потому что это колыбель музыки. А Россия — ее могила. Не поймите меня превратно, Россия — замечательная страна, я ее обожаю, но здесь умирает музыка, талант, активный человек. В последнее время здесь можно питаться только любовью своей публики, которая еще осталась. Остались тут молодые и неоскотинившиеся, и таких еще много. Но во всем остальном — это жирный крест на музыкальном производстве. Я вижу, какие люди руководят этой индустрией, какие люди занимаются продюсированием музыки, какие люди стоят во главе радиостанций… Это болото, и в конце концов оно должно само себя сжечь.

Благодарим компанию Convex за предоставленную возможность взять интервью.