Король свинга: «Я ушел в монастырь ради танцев»

Я знал, что человека, который организовал группу «Whitey's Lindy Hoppers», зовут Фрэнки Мэннинг. Если он жив, то, вероятно, по-прежнему живет где-то в Нью-Йорке, решил я. Взял телефонную книгу, нашел там его телефон и набрал номер. «Вы тот самый Фрэнки, который танцует линди-хоп?». На том конце провода на несколько секунд повисла пауза, а потом я улышал: «О, да. Это я. Но почему вы мне звоните? Я и не думал, что сейчас это кому-то интересно», — ответил Фрэнки наконец. Я все объяснил, потом мы встретились и встречались снова и снова. В конце концов стали хорошими друзьями. Я нашел и других танцоров этой группы, но Фрэнки для меня был и остается до сих пор ключевой фигурой линди-хопа, главным моим учителем. Ох, тогда я даже не представлял, во что выльется вся эта история.

— Но танцы наверняка не приносили вам доход? По крайней мере сначала.
— Да, до моей свинговой жизни я работал в банке. Уууу! (Леннарт недовольно морщится, — прим. ред.) Конечно, мне было не по себе — бросить все, лишиться стабильного заработка ради сомнительной перспективы изучать историю свинга и, быть может, открыть школу танцев, организовать танцевальную группу… Но мне настолько понравилось танцевать, что я уже не мог остановиться. В конце концов я решил, что у меня не будет девушки, не будет семьи, не будет работы в традиционном ее понимании — я полностью посвящу себя линди-хопу. Для меня танец был и остается единственной любовью. Я как будто ушел в монастырь линди-хопа и веду жизнь затворника, в которой есть только танцы, танцы и еще раз танцы.

— Неужели вы никогда не влюблялись?
— Это слишком личное (пауза)… Конечно, случалось. Но на первом месте всегда стоял линди-хоп.

— Вы эдакий свинговый монах. У вас нет семьи, нет детей. Вы когда-нибудь задумывались над вопросом, а дальше что? Что останется после вас?
— Хмм… Вот вы, например. Я вижу, как вам нравится танцевать, как нравится учиться и узнавать новое. Разве ваше удовольствие, ваши новые знания не стоят того? Сегодня поклонников линди-хопа тысячи во всем мире. Только в Швеции этот танец танцуют 5–10 тысяч человек. По всей Европе — 60–80 тысяч человек. Очень много людей танцуют в США и Южной Корее. Если собрать всех вместе — будет добрая сотня тысяч танцоров. Будет нескромно признаться, но я все-таки приложил руку к этому делу.

— Почему сегодня вы здесь, в Екатеринбурге? Свинг, и линди-хоп в частности, прижился и на российской почве?
— Почему я здесь? Я и сам толком не знаю. Я планировал посетить только Москву, Нижний Новгород и Новосибирск. Но вдруг я получаю приглашение приехать в Екатеринбург. Еще год назад в вашем городе не было ни одной школы, где преподавали бы линди-хоп, сегодня здесь 30–40 линди-хоперов. Но, знаете, я в вас узнал себя. Увидел это желание учиться. И мне это чертовски нравится!

Вообще популярность свинга в России началась в 2000 году. Я тогда приехал в Санкт-Петербург, на мастер-класс пришло человек 15–20. А сейчас Россия — одна из стран, в которых этот танец набирает все большую популярность. Думаю, скоро он будет такой же привычный и распространенный, как сальса или танго.

P.S.: Ловлю вопрос, повисший в воздухе: какое отношение свинг как танец имеет отношение к свингерам, как... ну, вы сами понимаете. Честно скажу, этот вопрос задали Леннарту во время визита в Екатеринбург. Он удивился и переспросил: «Свингеры? Что это?». После краткого экскурса в тему швед ответил: «Тут нет никакой связи. Думаю, это всего лишь созвучные названия, и только».

Фотографии автора

полная версия сайта