Принимаю условия соглашения и даю своё согласие на обработку персональных данных и cookies.

Российские шпионы, разоблаченные в США, – о двойной жизни, предательстве и обмене на Скрипаля

13 октября 2019, 01:00
В Екатеринбург приехали бывшие сотрудники Службы внешней разведки (СВР) Андрей Безруков и Елена Вавилова, которые больше 20 лет жили в других странах под прикрытием как Дональд Хитфилд и Трейси Ли Фоули. Из-за предательства бывшего полковника СВР РФ, были раскрыты многие шпионы в Америке, в том числе Безруков и Вавилова. В 2010 году их передали России в обмен на бывшего разведчика Сергея Скрипаля. В екатеринбургском парке «Россия — моя история» в ходе проекта «Прямая линия» Андрей Безруков и Елена Вавилова рассказали, что значит быть шпионами, как они пережили предательство и каким видят будущее России.

О разведке

Для нас история началась в 80-х, нам предложили пройти подготовку и стать разведчиками. Служба внешней разведки у нас сильная. Она из обыкновенных студентов, (мы, может, были мотивированными, но ничего экстраординарного в нас не было) за короткий период времени делает профессионалов со всеми необходимыми качествами. Только в нашей стране такое существовало и существует.

Первая наша страна была Канада. Мы там прожили некоторое время. Уехали туда с одним чемоданом, у нас не было ничего. Мы, конечно, готовились к этому миру, изучали его, были компетентны, но нам предстоял долгий путь к профессиональному совершенству. Потом была Франция, потом — США. Америка — очень сложная страна. Сейчас называется главный партнер, а тогда назывался главный противник. Это та страна, в которой мы всегда хотели работать. Путь был трудный.

Разведчик работает на трех работах. Во-первых, на свою страну как разведчик: выполняет задание, ищет информацию. Вторая его работа — под прикрытием. Там, где вы живете, у вас есть соседи, которые должны понимать, кто вы такой и где берете деньги. У нас был бизнес, например.

И третья работа очень важная — постоянный профессиональный и человеческий рост. Вы должны дойти до людей, принимающих решения, до элиты. И чтобы они вас приняли, нужно обладать какими-то знаниями, быть интересными и говорить о тех вещах, которые интересны им. Разведка обеспечивает принятие решений. И если вы не понимаете, о чем идет разговор в той стране, в которой вы работаете, вы не очень нужны как разведчик.

О внутреннем состоянии

В работе разведчика много романтики, но много и трудностей. Особенно тяжело было, когда теряешь возможность общаться со своими близкими. Это надо было принять как необходимость. То же самое касается перевоплощения, легенды о твоем прошлом. Нужно жить на другом языке.

В душе, конечно, было тяжело. Мы волновались за наших родителей. Нам пришлось пережить трудные моменты, когда мы теряли родственников и узнавали об этом через неделю, а поддержать тех, кто переносил эти трудности, тут не могли.

Но у любого человека в жизни есть дилемма. У нас она была просто большего размера. Когда ты нацелен на что-то, пережить это легче. А с опытом становится еще проще.

Перевоплощаться — не значит раздваиваться. Ты просто оставляешь, что у тебя было в подсознании, а сам играешь роль другого человека и говоришь на другом языке. А с языком приходит и все остальное, менталитет меняется. Просыпаясь утром, мы уже не думали, кто мы и на каком языке говорим. Это уже вошло в привычку. Такая жизнь не была страданием. Человек — такое существо, которое может адаптироваться ко всему.

Когда мы сюда вернулись, люди, которые работали с нами на подготовке, потом уже признались, что разведчиком могут быть только эмоционально сбалансированные и очень гибкие люди, которые могут приспособиться к любой ситуации. Думаю, во время прохождения психологических тестов проверялась наша способность к адаптации.

О детях

Мы поженились первый раз в Томске. Но потом нам пришлось сделать это еще раз в Канаде. Там мы разыграли нашу первую встречу, чтобы создать себе историю.

Иметь или не иметь детей, было ответственным решением. Многие пары нелегалов до нас, после войны, когда ситуация была еще сложнее и опаснее, решали не заводить детей. Нам же хотелось иметь полноценную семью. Мы бы себя просто обделили с точки зрения нормального человека.

У нас родилось двое мальчиков в Канаде. Это облегчило ситуацию. Окружение воспринимало нас как нормальную семью. Но у нас возникли вопросы воспитания и мотивации: как обустроить жить так, чтобы и детей воспитать, и свою работу продолжить. Мы нашли эту формулу. Несмотря на то, что они потом жили в Америке, мы прививали им европейскую культуру, которая больше соответствует нашей. Они знали два языка — английский и французский, учились в школе с французским уклоном.

Сложнее было, когда они обо всем узнали. Мальчики прожили долго думая, что мы канадцы, нормальная семья, которая живет в США. Когда случился арест, у детей был шок. Они не могли поверить, как родители оказались русскими, да еще и разведчиками. Нужно понимать, что представление о русских у них было таким, каким они его видели в американских фильмах. Водка, черная икра, бандитские замашки. Им пришлось пройти долгий путь, чтобы понять, что здесь все намного лучше, что русские — это особая нация. Конечно, это шок в 16 и 20 лет осознать, что твои родители не те, что ты думал. Но у нас была с ними хорошая связь, которая пригодилась нам, чтобы все объяснить и помочь им принять наш выбор.

Мы не видим такую же судьбу (быть разведчиками, — прим .ред.) для наших детей. Можно быть эффективным разведчиком, только когда ты веришь во что-то. Мы верили в свою страну и нашу разведку. А дети выросли в другой стране, поэтому не могут повторить наш путь.

Из Америки дети вернулись с нами. То, что сыновья теперь живут в США, — это пример фейк-ньюс. Младший сын окончил английскую школу в Москве. Они оба учились в Европе и Москве. Мы свободно с ними общаемся. Но свою дальнейшую судьбу они решат сами.

О предательстве

В нелегальной разведке предательство является единственным фактором провала. Не помним случаев, чтобы нелегалы провалились из-за некомпетентности, плохих документов или еще чего-то.

Предательство — это не российская черта. Их было много, они сделали многое для России. Но идет война, а спецслужбы выискивают слабых, амбициозных людей, которые любят деньги больше, чем родину. И невозможно найти в большом обществе чистых и незапятнанных людей, сделать из них какую-то группу, которая не будет связана с обществом. Поэтому предательства случаются. Это черное пятно, это страшно, это большие переживания. Но для разведчика это часть жизни.

Нам, конечно, было больно. Мы этого человека знали, хотя не сказать, что хорошо. Не особо любили, есть за что, но не подозревали. Предательство — такая вещь, которая спит в ком-то, а потом, когда человеку надо выбрать, всплывает. Возникает это тогда, когда нет ориентиров и непонятно, что происходит. 90-е годы были тяжелыми годами. Я не хочу углубляться в мотивы конкретного человека, мы их знаем. И здесь просто профессиональная болезнь, которую хорошо бы ликвидировать, но с времен Адама и Евы она живет — это человеческая слабость.

Хорошо было бы бороться с предательством строгой дисциплиной. У нас она в определенное время упала. Но в 90-е страна проходила через переломы. Что было с армией, что было с другими госорганами? Мы же не в вакууме живем. Но страница закрыта. Теперь период похож на наши 80-е. Все шоры упали с глаз, понятно, кто главный противник и насколько мы неприемлемы. Я думаю, здесь кристально ясно, куда идет мир.

О задержании в США

Предатель выложил ФБР все, поэтому у них не было необходимости за нами следить. Мы заметили странные вещи за два-три дня до задержания… Пытались сообщить об этом, но канал связи уже контролировали. Попытки не дошли до центра.

Когда нас арестовали, появилось четкое осознание: все, прежняя жизнь кончилась, начинается борьба, в том числе физическая, на долгие годы. Включился механизм, как в окопе.
Большое облегчение было, когда мы узнали, что это предательство. Мы же копались в себе, думали, где мы совершили ошибку, что так все произошло. Первые минуты ты думаешь, что, может, вылезли какие-то вещи и ты сможешь отмазаться. Потом стало понятно, что это ФБР предъявляют обвинение и ты просто так не вывернешься.

Через полторы недели пришел адвокат с российским представителем и сказал, что принято решение об обмене. Тогда мы кайфовали. Стало понятно, что государство стоит за нами. Нам вменялось две вещи — отмывание денег, это 25 лет заключения, и работа на иностранное государство, это еще 5 лет. То есть обвинений в шпионаже не было. Это было сделано для того, чтобы нас можно было обменять. Представляете реакцию общественности, если бы им сказали, что вот шпионы и их куда-то отправляют. То есть выбрали статью — работа на иностранное государство, так как уже была договоренность между странами.

О современной России

Мы сейчас находимся на том этапе, что от каждого из нас зависит многое. Гигантское изменение было только 100 лет назад, и сейчас происходит то же самое.

Это три вещи. Первое — новый технологический цикл. Помните, сто лет назад появились самолеты, танки, радио и многое другое. Второе — начинается очередной передел мира. Империи боролись и тогда, и сейчас. Третье — идет социальная перестройка. Мы пришли к ситуации, как и 100 лет назад, когда у нас огромное социальное неравенство.

Мир готов взорваться. Мы видим, как сейчас крупные державы начинают гонку за влияние в мире. Все сосредотачиваются и собирают ресурсы — Китай, США, мы. Евросоюз немножко медлит, потому что там нет лидера. И эта гонка будет долгая. Нужна мобилизация всех нас.

От нас зависит, сможем ли мы победить в этой гонке. Вокруг нас должно консолидироваться больше стран. Нам нужна критическая масса, чтобы завоевать рынок, чтобы можно было привлекать инвестиции в нашу новую инфраструктуру. И главное — должно быть понимание, что мы единый народ. Если мы не будем участвовать в этой гонке и каждый не сделает что-то для этого, мы будем жить по чужим правилам.