Забытые храмы Урала: семь гниющих и разваливающихся памятников архитектуры

Фотопроект «Забытые храмы Свердловской области» возник в начале 1990-х, когда автор выставки Надежда Бурлакова колесила по Уралу, снимая красивые церкви. Спустя семь лет она повторила свой маршрут и заметила, что храмы, которыми она восхищалась, стремительно разрушаются. Сейчас многих уже не существует — они рухнули либо их растащили местные жители. Памятники, которые еще можно спасти, представлены на выставке в Екатеринбургском музее архитектуры и дизайна. О шедеврах и о том, как их уничтожают, искусствовед Надежда Бурлакова рассказала корреспонденту 66.RU.

— История этих храмов прекратилась в 20-х гг. XX в. После Революции 1917 г. до 1921–1922 гг. большинство церквей еще существовали. А потом, после официальных декретов советской власти, храмы стали закрываться. Деятельность православной конфессии была запрещена, служить не имели права, вплоть до того, что священников отправляли в лагеря и расстреливали, потому что они занимались «подрывной деятельностью», по мнению властей.

Уже к 1935–1936 гг. большинство храмов перешли в светское пользование: там размещали склады, гаражи, технические и подсобные помещения. Часть церквей просто взорвали.

В бывших коровниках и складах до сих пор сохранились дореволюционные фрески.

В начале 1990-х гг., когда храмы передали епархии, освободили от использования, они стали приходить в запустение. Причина этого очень простая. Например, берем село Скатинское. До революции там жили 3,5 тыс. человек, и все они были верующие. Соответственно, все ходили в храм. Единственный канал зарабатывания храмом денег — это пожертвования прихожан. После 1990-х гг. в селе осталось столько же жителей (однако, как правило, сельское население сокращалось), но верующих среди них — 10–15%. От 3,5 тыс. осталось, например, 50 бабушек. А храм по-прежнему может существовать только на деньги прихода. Таких случаев, когда епархия или государство дают деньги, в нашей области очень мало. Что могут сделать эти 50 бабушек? И официально, и неофициально — ничего.

Фотографии церквей авторы выставки распечатали на дереве. По мнению Надежды, «фактура натуральной сосны прекрасно передает как детали декора и росписей заброшенных храмов, так и эмоциональную составляющую — беззащитность вещественной истории».

Действия волонтеров часто приводят к дальнейшему разрушению. Дело в том, что стены храмов, как правило, делались из кирпича, у которого пористая поверхность. В годы советской власти, пока в храмах располагались коровники и склады, уровень земли внутри повышался и консервировал стены и фундамент. В наше время волонтеры и местные жители, которые облагораживают церкви, вычищают хлам и грязь (был случай, когда уровень внутри помещения понизили на 1,5 м). Стены, освобожденные от грязи, начинают работать как губка. И если под фундаментом есть вода, стены начинают впитывать ее в себя. Когда наступают холода, она застывает и разрушает кладку. Влага действует и на росписи — они отшелушиваются и отпадают.

Такие примеры есть в Свердловской области, например в селе Кайгородском, где жители пытаются сами сделать как минимум консервацию: закрыть досками окна и двери, вынести мусор. Но дальше этого, как правило, дело не идет. Храмы продолжают разрушаться.

Вандалы действуют до сих пор. В прошлые выходные мы ездили по заброшенным церквям, были в селе Липовском. Храмы, которые никому не принадлежат, местные жители растаскивают (кирпич-то хороший) и строят свои домашние сооружения.

Сохранившиеся росписи удивляют краеведов. Но когда их начинают восстанавливать — рисовать свежими красками по старым контурам — результат напоминает комиксы, утверждает автор выставки.

Есть десятки разрушенных храмов в нашей области, которые не такие шикарные, как храм на воде, но с точки зрения истории более ценные.

Мой любимый — Иоанно-Предтеченский храм в Верхотурье. Это потрясающий шедевр сибирского и строгановского барокко, от которого сейчас остался в крайне разрушенном состоянии только первый этаж. Он был трехэтажным, огромным, высотой более 60 м.

В 2012 г. был подготовлен детальный проект его реставрации, но на нее не нашлось денег, поэтому реставрировать его не будут. А скоро там даже консервировать будет нечего. А ведь он построен в середине XVIII века! С точки зрения протяженности во времени исторических объектов он имеет крайне высокую ценность: и как искусствоведческий, и как культурный, и как исторический, и как архитектурный объект.

Храм в Кайгородском селе был построен в конце XIX — начале XX в. Огромная храмина из кирпича прекрасной сохранности, русско-византийский стиль. Сейчас ее восстанавливает дедушка, который там живет — деньги на работы ему жертвуют благотворители и местные жители.

По всей области я могу назвать как минимум 20 храмов, которые, если их восстановить, станут местами туристического притяжения, важными для краеведения, — как популяризация знаний о своей малой родине.