Виталий Калугин: «После олимпийской эйфории Россия неизбежно впадет в депрессию»

То риелтор знакомый печально покачает головой от ожидаемой просадки цен и умирающего рынка, то коллеги-трейдеры заряжаются пессимизмом. Про валютные вопросы даже и не упоминаю, каждый первый вопрошает о судьбе деревянного…

Но честно сказать — не вижу ничего существенно нового от этой сакральной Олимпиады. Давайте мыслить образно. Представим, что вы спускаетесь на первый этаж здания. Каждый этаж состоит из двух лестничных пролетов, между которыми площадка. Вот на этой самой площадке мы сейчас и стоим. Можно куртку, например, застегнуть или еще что сделать, но все равно дальше вниз пойдем. Хотим или не хотим, но на работу надо, например. В любом случае это здание, которое мы рано или поздно покинем, уже перестает быть нашим домом, оно обречено на снос. Та экономическая реальность, в которой мы жили последние 20–25 лет, уходит невозвратно, нам надо срочно строить новое. И вот для того чтобы не разбиться, прыгая вниз из окна уже падающего здания, мы спускаемся вниз, пока есть такая возможность. Это, так сказать, общая картина

Так что вектор определен, вопрос — в скорости спуска. Раз у нас спортивный праздник и пошли аналогии, то вот еще одна. Как вам картинка с прыгуном с трамплина: спортсмен разгоняется, потом отталкивается, 3–5 секунд полета, адреналин зашкаливает. Эйфория! Кажется, что все можешь. Но нет, траектория странным образом изгибается, пройден экстремум, тело опять вспоминает, что у него есть вес, и это плохо, потому что этот вес стремительно тянет к земле. Я уверен, что тренированный прыгун становится чемпионом, только научившись подавлять панику падения и невесомости, естественную для человека. Но это чемпионы.

В нашей ситуации плохо то, что мы не то что не чемпионы, мы даже не прыгуны. В лучшем случае бегуны на лыжах, да и то спринтеры. Поэтому прыгнуть мы сумели, что ж тут сложного. Пусть и заплатили за этот прыжок просто нереальные деньги. И даже адреналин сейчас пару недель у нас прет. Но когда кончится инерция прыжка, мы не сможем сгруппироваться в ожидании неизбежного падения. Будем кричать «мама», размахивать руками, но никак не сможем сгруппироваться. Остается предположить, какие именно кости мы сломаем и в скольких местах. Живы останемся, это неизбежно, конечно, но в каком состоянии? Это вопрос.

Возвращаясь к нормальным понятиям, в качестве «сломанных костей» я имею в виду некие несущие конструкции экономики и финансов: банки, промпредприятия, малый бизнес, да трубы с горячей и холодной водой в конце концов. (К слову, вот никогда бы не подумал, что порвет инфраструктуру в Сухом Логу. Можно было бы ждать подобного в каком-нибудь депрессивном Асбесте или Артемовском.)

Ради нескольких секунд эйфории свободного полета мы отказались от многого: урезали траты на здравоохранение, образование, высосали денег из регионов. Так что, возвращаясь к вопросу «а что будет после Олимпиады?», можно сказать: «Да ничего не будет». Как в анекдоте: «Не будет тебе, Петька, ни коня, ни шашки». Просто раз мы позволили себе постоять на лестничной площадке слишком долго, то преодолевать остальные пролеты придется бегом.

Экономика — это всегда психология, всегда ожидание. Да, 2013 год был депрессивный. Да, устали. Но вот людям устроили праздник. Красиво, волнующе, ярко. Но ненадолго. Поэтому психологически возвращаться в серую реальность будет вдвое-втрое тяжелее. Так как расслабились, поверили в лучшее. Поэтому если раньше это было, возможно, просто уныние, то с такого диссонанса ничего не стоит впасть в настоящую депрессию. Это вам любой психолог скажет.

Нет ничего нового в этом мире. В принципе, какой-нибудь Нерон устраивал гладиаторские бои по тому же принципу. Отвлечь зрелищами от отсутствия хлеба.

Поэтому вкратце резюмируем «постолимпиадную» реальность с горизонтом до конца года примерно:
1. Лицензии потеряют еще минимум 50–70 банков, и это если удержимся от паники вкладчиков.
2. Девальвация продолжится, так как в текущих внешнеторговых и бюджетных ограничениях нет никаких сильных игроков за рубль. Очень рассчитываю, что управляемая.
3. Работу потеряют много тысяч человек, особенно в моногородах.
4. Зарплата расти перестанет, во всяком случае с превышением инфляции. В отличие от коммунальных платежей.
5. Отток капитала сохранится (по моим расчетам, пока вы читаете эту статью, из страны уйдет в среднем примерно 300 тысяч долларов). И это деньги наших сограждан, а не капитал международных спекулянтов.

Напомню, что кризис 1998 г. начался с обрушения азиатских валют ровно по тем же причинам, по которым сейчас валят Турцию, Аргентину и прочих. И еще тогда у нашего ЦБ было что? Правильно — валютный коридор, как и сейчас. Дежавю, только ГКО придумать осталось. Короче, попутного ветра рублевым патриотам. Я, помнится, еще по весне прошлого года прямо на этом уважаемом ресурсе по 30 рублей за бакс советовал покупать. Извините за бахвальство.

В заключение еще два момента на спортивно-экономическую аналогию.

Первое. Многие изумлялись седьмой медали норвежца Бьорндалена. Для лыжных гонок его возраст все равно что 100 лет для нормального человека. Но мне почему-то не было удивительно. Скорее, завидно. Мы так не умеем у себя. Вышел на лыжню — и топ-топ-топ свою 50-километровую дистанцию, день за днем, год за годом, и так 30 лет. В экономике все должно быть точно так же: надо иметь стратегию, рассчитать силы, тренировать выносливость и, как в кино, «своим ходом, год за годом». Глядишь — за 15–20 лет уже построили бы все что хотели. Но жилы рвать в спринте еще хватает сил, а на длинные дистанции, как этот ветеран спорта, — нет людей. Если кто не понял, я экономику имею в виду.

Второе, более оптимистичное. Успех молодой звездочки-фигуристки я расширенно толкую в том смысле, что есть, есть еще у нас молодежь, готовая впахивать, несмотря на неблагоприятные условия. Никто, кроме них, нас из текущего момента не вытащит. Никто же не отправляет на Олимпиаду-2014 за золотыми медалями Роднину.

Всем удачи, готовьтесь к худшему, надеясь на лучшее.