Евгений Ройзман: «Быньговское дело надо закрыть. Это позор»

В интервью Порталу 66.ru новый настоятель Свято-Николаевского храма в Быньгах, епископ Нижнетагильский и Серовский Иннокентий рассказал, что намерен продолжить восстановительные работы, когда утихнет скандал вокруг уголовного дела о разрушении памятника архитектуры. Силовиков владыка попросил побыстрее назвать виновных и снять запреты на ремонт. Как только преследование закончится, епископ надеется на помощь Евгения Ройзмана, который принимал участие в спасении храма последние восемь лет.

Мы обратились за комментариями к Ройзману. И он подтвердил: будет и дальше помогать церкви. Более того, по его словам, работы в Быньгах, на самом деле, вообще не прекращались:

— Да. Работы там понемногу идут, несмотря на уголовные дела и запрет от МУГИСО. Я раньше этого не говорил, но теперь могу себе позволить. Потому что очевидно: нелепое, кривое уголовное дело разваливается, а министерский запрет не имеет законной силы.

Начнем с того, что МУГИСО не имело права приостанавливать работы. Они до сих пор не в силах доказать, что храм является памятником. У отца Виктора не было никакого охранного обязательства. Так что, по сути, это предписание безосновательно.

Теперь об уголовном деле. Оно обречено. Силовики так и не нашли законных оснований для преследования, хотя усилий приложили немало.

Начали с того, что на утро после выборов, которые я выиграл, пришли в реставрационное отделение училища имени Шадра и выгребли иконы. Причем даже не быньговские (их так и оставили в училище за опечатанной железной решеткой), они мои иконы забрали. Пытались за них зацепиться.

Заявили, что, согласно переписи от 1985 года, в храме было больше икон, чем теперь. Но это довольно глупая версия. Потому что тогда иконы в Быньгах стояли рядами на полу. Их со временем распределили по другим храмам. А образа в иконостасе никогда никто не трогал.

Появилась другая версия: старые, мол, иконы из иконостаса забирают, продают их на Запад и заменяют новоделом. Эта версия вообще для дебилов. Вещь дороже всего стоит там, где она была изготовлена. Русские иконы возить на Запад — довольно дурная затея. Тут они ценятся выше.

Тогда они пошли в университет. Выгребли все мои студенческие тетради и диплом. Пытались доказать, что я не имел права участвовать в восстановительных работах. Не вышло. Я, для справки, историк, один из основных специалистов в стране по поздней иконе. Научное сообщество это признает.

Попытались привлечь экспертов. Обзвонили специалистов по всей стране. Говорили: «Нам нужно установить криминальное происхождение икон». После этой фразы все адекватные люди просто клали трубку.

В итоге все же привезли какого-то специалиста. Так с ним до сих пор не получается даже просто поговорить. Он прячется и трубку не берет. Потому что стыдно!

В общем, я уверен, дело обречено. И в этой ситуации единственный выход, который у них остался, — честно признать ошибку. Сказать: «Да. Мы проверяли. Доказательств не нашли. Извините. Работайте дальше». Это будет мужской поступок, достойный поступок настоящего офицера. Никто слова дурного не скажет.

Но они, видимо, на такой поступок не способны. Жаль. Потому что это дело покрывает позором главу ГУ МВД Михаила Бородина, заместителя генерального прокурора Юрия Пономарева и губернатора Евгения Куйвашева. Их участие в процессе не афишируется. Но все же понимают, что они отдают указания.

Упорно продолжая раскручивать это дело, они вовлекают в процесс все больше хороших, ни в чем не виноватых людей. Начнем с того, что их стараниями до сих пор не работает реставрационное отделение училища имени Шадра. Чтобы вы понимали, это отделение — единственное в своем роде от Москвы до Курил. С тех пор как помещение опечатали, все остановилось. Ребята не учатся.

Пострадали также довольно известные потомственные реставраторы Кондюровы. Они нам помогали. И к ним заявились силовики. Вывезли в неизвестном направлении 200 икон. Тоже не дали ни одной бумажки.

Ни за что облили грязью наших ребят из реабилитационного отделения «Города без наркотиков» в Быньгах. Парни работали на восстановлении храма. Ни одной вещи за все время не пропало. Ни одной пьянки не было. Их все село полюбило. Потому что они много других добрых дел делали: в пионерском лагере работали, водили детишек в походы, школе помогали, ездили с отцом Виктором по окрестным деревням и играли новогодние спектакли.

И что теперь? С подачи силовиков их начали шельмовать, на всю страну обзывать нарколыгами. Умудрились даже написать, что «наркоманы смыли в храме фрески». Дебилы! Там фресок не было никогда. Там поздняя масленая живопись.

Храм из-за них опустел. Все меньше народу туда ездит. Потому что иконостас стоит пустой, зияет черными глазницами.

Но самое главное — они создают жуткий прецедент. Православная церковь впервые входит в такой конфликт с силовиками. Храмы по всей стране восстанавливаются и реконструируются так же, как в Быньгах: с помощью и силами добрых людей. И если сейчас это уголовное дело доведут до конца, накажут кого-то за то, что он помогал церкви, многие отвернутся. Скажут: «Как это? Подождите! За то, что я вам помогаю, меня могут в тюрьму посадить? Нет, спасибо». Вообще-то за такое обычно медали дают и грамоты. И только у нас — заводят уголовные дела.

Я надеюсь, что здравый смысл однажды все-таки возобладает. А пока буду продолжать работать. Конечно же, я Быньги ни за что не брошу. Я восемь с лишним лет отдал этому храму. И я взялся только потому, что он был брошен. Там крыша протекала, иконы вспучивались и осыпались, роспись на стенах висела лохмотьями, а сырую штукатурку горстями выгребали.

Это один из самых красивых проектов в моей жизни: народный, искренний, без помощи власти. Все восемь лет я там ни разу не видел ни представителей МУГИСО, ни прокуроров, ни полицейских. А мы целые дни на лесах проводили. Обращались за помощью ко всем нашим товарищам. Андрей Козицын помог, многие другие люди. Но ни разу власть не дала ни копейки.

Хотя когда я первый раз привез в Быньги Куйвашева (тогда еще полпреда), у него глаза загорелись. Не ожидал, что такую красоту увидит. Сказал мне: «Я буду помогать реабилитационному центру. Здесь надо землю выделить, создать на базе центра большое сельскохозяйственное поселение». Отцу Виктору обещал: «Вам тоже помогу. Выделю 25 миллионов». И что? И ничего.

Но сейчас это не важно. Мы и без него огромное дело сделали. И дальше будем делать. Мы заручились поддержкой Государственного научно-исследовательского института реставрации (ГосНИИР). Специалисты этого института будут курировать работу. Я уже созванивался с академиком Герольдом Ивановичем Вздорновым. Он — наш, отсюда родом. Это крупнейший специалист по древнерусской культуре и по древнерусскому искусству. Он главный научный сотрудник ГосНИИРа.

В декабре несколько сотрудников института приедут сюда в командировку. Посмотрят, что происходит. Наметят план работ. И под их руководством мы продолжим. Конечно, совместно с владыкой Иннокентием. Он человек сильный, просвещенный. У нас все получится.