«Пока зарабатывать не получается»: семья из Каменска-Уральского изобрела велосипед для лечения детей с ДЦП

Семья из Каменска-Уральского создала бизнес, направленный на социализацию детей с диагнозом ДЦП. С помощью своего изобретения — задних велосипедных мостов — предприниматели наладили переоборудование обычных велосипедов в трехколесные, которые позволяют особым детям комфортно передвигаться и помогают в реабилитации. Журналисты Портала 66.ru поговорили с Анной и Анатолием Вощиковыми о том, почему дети на велосипедах приносят большую радость, чем деньги, и как решение их собственных проблем стало спасением для десятков семей по всей России.

— Как вам пришла идея заниматься велосипедами?
Анна: — При рождении наш сын получил родовую травму, которую в дальнейшем усугубила одна из прививок. Сначала врачи говорили, что наш малыш полностью здоров, но в полтора года поставили диагноз: детский церебральный паралич.

Когда через пять лет у нас родился второй ребенок, возникла проблема: место на руках, которое раньше занимал старший сын, теперь занял младший. А с диагнозом ДЦП, при котором ребенок плохо ходит и это дается ему с большой болью, мы автоматически потеряли всякую мобильность.

И тогда, штудируя интернет, мы нашли такой метод реабилитации — специальный трехколесный велосипед. Это распространенная методика лечения в западных странах, но у нас в России таких велосипедов вообще не делают, поэтому первый такой велосипед нам пришлось заказывать с Украины.

— Чем он отличается от трехколесных велосипедов из советского прошлого?
Анна: — Принципиально — ничем. Но начать надо с того, что сейчас их просто не выпускают. И даже если бы они были, то эти велосипеды рассчитаны только на маленьких детей. А когда они достигают 5–10-летнего возраста — они вырастают, и их нужно пересаживать на что-то побольше.

Когда нам пришел велосипед с Украины, у нас с ним возникло много проблем. Мы живем на 9-м этаже, и нам приходилось поднимать его на лифте. И каждый раз перед тем, как попасть домой, мы были вынуждены снимать задние колеса, чтобы он просто влез в лифт. Именно тогда у нас появилась идея, как это все можно модернизировать, а так как через два сезона ребенок вырос уже и из этого велосипеда, мы решили реализовать свои задумки.

— Что инновационного в вашем изобретении и чем оно отличается от того же украинского велосипеда?
Анатолий: — Мы берем обычный велосипед, снимаем с него заднее колесо. Остается вилка, на которую устанавливаем специальное крепление — мост с двумя колесами. Для упрощения его перевозки мы сделали быстросъемные крепления и продумали, как можно легко и быстро менять расстояние между колесами.

Мы не думали тогда ни о каком бизнесе, мы делали это для себя: чтобы было удобно заносить велосипед в лифт, чтобы он не занимал половину квартиры. Ну и, конечно, мы думали об экономии. Мы делали универсальный гаджет, который будет подходить на все велосипеды. Когда ребенок вырастает из одного велосипеда — снимаешь мост и переставляешь его на новый велосипед. А старый продаешь, вернув ему родное заднее колесо.

Анна: — Когда сын уже два года откатался на таком велосипеде, к нам обратилась наша приятельница. У нее тоже девочка с ДЦП. Она попросила продать ей наш велик. А зачем продавать, если мы можем сделать такой же? Потом стали обращаться еще и еще. И мы начали делать один велосипед за другим. Но времени на это уходило очень много, ведь у нас с мужем тогда была основная работа. Да и не зарабатывали мы на этом ни копейки. Если я тратила на велосипед 21 тысячу рублей, то я именно такую сумму и брала с покупателей. Я не включала туда расходы на бензин, не учитывала стоимость работы мужа, который по вечерам в гараже что-то вечно паял. И мы стали выгорать.

— Когда вы решили бросить работу и заняться бизнесом?
Анна: — Мне просто сказали: «Аня, хватит уже вату катать». К тому времени нам удалось запатентовать эту конструкцию — на это нас тоже натолкнули друзья-знакомые. Потихоньку мы открыли свою мастерскую и в небольших количествах стали выпускать велосипеды. Если раньше в год мы делали их штук пять, то в прошлом году сделали 25.

Пару месяцев назад мы получили грант 1,2 млн руб. от фонда «Навстречу переменам», который существует при содействии компании Tele2. Мы планируем вложить их в производство. Во-первых, мы закупим велосипеды про запас, во-вторых — снизим себестоимость мостов за счет мелкосерийного производства. То есть не поштучно каждый раз на завод носить, а изготовить сразу партию.

— Во сколько в итоге обходится такой велосипед?
Анатолий: — Конечная стоимость варьируется в зависимости от модели и фирмы самого велосипеда. Как правило, мы берем самые простые российские марки — Forward, Stels. Единственное условие — у велосипеда должна быть низкая рама, чтобы ребенок мог спокойно садиться на него.

Остальные элементы мы изготавливаем или сами, или привлекая кого-нибудь. Например, специальные крепления, чтобы фиксировать несидящих детей (спинку), мы отдаем пока на пошив. Тысячу рублей — за металлоконструкцию, чтобы нам ее изготовили и покрасили, еще две тысячи — чтобы ее обтянули мягкой тканью. Выглядит все замечательно и красиво, но это очень дорого. Сейчас я хочу сделать производство у себя в мастерской, чтобы снизить итоговую стоимость.

Но самое дорогое все-таки — производство самого моста. Его делают на лазерных установках, чтобы поверхность была ровная, красивая и без царапин. Не хочется делать колхоз, поэтому мы каждый раз за один мост отдаем около 18 тыс. руб. Исходя из всего этого итоговая сумма получается в среднем около 30 тыс. руб.

— Кто покупает эти велосипеды? Какая география вашего бизнеса?
Анна: — Мы не понимаем, каким образом люди из разных уголков России узнают про нас. Дело в том, что мы пока еще не привыкли к мысли, что это должно быть крупное и серьезное производство. Мы до сих пор стесняемся брать деньги с таких же, как мы.

Последние три велосипеда мы отправили в реабилитационный центр города Долгопрудный. До этого они уезжали в Сочи, в Новосибирск, Электросталь, Москву, Ульяновск, Стерлитамак, несколько — в ХМАО и ЯНАО.

В основном, конечно, покупают родители, но гораздо больше нам нравится делать заказы от благотворителей — такие велосипеды у нас получаются всегда лучше. В прошлом году мы делали крутяцкий велосипед по заказу магазина «Кировский». Он был на алюминиевой раме, со специальным рулем и весь увешан корзинами. Потому что мама ребенка сказала, что хочет ходить в магазины. Вот и пришлось спереди делать маленькую корзину для ребенка, а сзади большую — для мамы.

Или вот еще я люблю вспоминать: звонят мне как-то из администрации Екатеринбурга и говорят, что нужен велосипед для девочки 8 лет. Все сделали, договорились, что я привезу его на площадь 1905 года, передам — и все. В назначенное время приезжаю, звоню помощнице мэра Ларе Булатовой, а она говорит: «Поднимайтесь с велосипедом в кабинет мэра». Ну что ж, пошла. А там мама с этой девочкой уже ждут. Девчушке как только велосипед дали — она давай по кабинету на нем кататься, потом в коридор уехала. Она визжит, Евгений Ройзман за ней бегает, глаза у обоих горят!

— Вы так радуетесь за людей, за детей. Но все равно же это бизнес? Что важнее в этой истории?
Анна: — Когда ребенок, который самостоятельно не ходит, садится на велосипед — и вдруг едет! От него такая энергетика, такие эмоции, что я, наверное, ради этого все и делаю. А деньги — это так, второстепенно. Хотя буду честной, последнее время не второстепенно, потому что у меня закрылся небольшой магазин детской одежды, который все эти шесть лет поддерживал мое увлечение велосипедами.

Очень многие родители вечно жалеют своих больных деток и себя: «Ой, за что нам это, почему это случилось, как сейчас жить, что будет дальше». Многие родители сами не верят, что ребенок сядет и поедет. Говорим им: «Давайте попробуем». Садишь ребенка — и он тут же едет. А мамочки смотрят на это и рыдают: «Неправда, неправда». Если бы мы не говорили, что это возможно, не показывали бы это, детей так бы и катали в инвалидных колясках.

Мне больно видеть, когда детей с ДЦП возят в инвалидных колясках или в усиленных детских. На такого ребенка смотрят люди и думают: почему такая большая девочка — и в коляске? Это отрицательные эмоции. А эмоции, которые вызывает ребенок на необычном велосипеде: вау, какой велик! И сам ребенок это понимает. Он видит, что его оценивают положительно.

Наш сын постоянно гоняет на велосипеде с другими пацанами во дворе. И первый раз он задал вопрос о своей инвалидности только после того, когда его об этом спросила учительница в школе. То есть до первого класса ребенок даже не знал, что такое инвалидность. Мы стараемся воспитывать его таким же, как и все. И хотим, чтобы и другие дети из-за своей болезни не сидели дома, а были мобильными и социализированными.