О том, как регион борется с новыми штаммами Covid-19, 66.RU рассказали замминистра здравоохранения Свердловской области Екатерина Ютяева и начальник отдела первичной помощи минздрава Игорь Петрунин.
Это интервью, которое можно смотреть, а можно читать. Как вам удобнее.
— Идет новая, шестая, волна коронавируса. Количество инфицированных в регионе растет. Насколько это критично?
Екатерина Ютяева — В предыдущей волне мы регистрировали на пике гораздо большую суточную заболеваемость, но сейчас речь идет о более легкой форме. Количество больных увеличивается с середины августа, в последние две-три недели область находится на плато с небольшими всплесками. Ежедневный прирост не превышает тех цифр, которые мы видели в предыдущую волну — тогда действительно очень много людей болело. В стационар попадают преимущественно люди старшей возрастной группы и те, кто не прививался от инфекции (или прививался давно). Нет большой нагрузки, и мы продолжаем работать в штатном режиме. Сегодня у нас, наверное, развернут самый маленький коечный фонд для больных коронавирусной инфекцией. В основном это инфекционные стационары.
— 13 российских регионов вернулись к масочному режиму — полностью или частично. В Свердловской области планируются ограничительные меры в связи с ростом заболеваемости?
Игорь Петрунин — Вы знаете, цифры достаточно стабильны, мы не видим каких-то всплесков, не видим пиковых подъемов количества заболевших, поэтому говорить об ограничительных мерах…
Е. Ю. — … наверное, преждевременно. Людям старшей возрастной категории и тем, у кого есть сопутствующие заболевания — иммуносупрессивные, онкологические, тяжелый сахарный диабет, — желательно ограничить посещение общественных мест и использовать индивидуальные маски в магазинах и в транспорте.
— То есть медицинские учреждения, которые были перепрофилированы под ковидные госпитали, вернулись к обычной деятельности?
И. П. — Когда количество заболевших снижается, госпитали постепенно начинают возвращаться в штатный режим работы. Это безусловно так. Сейчас мы не видим большого потока тяжелых пациентов, которым требовалась бы стационарная помощь, поэтому основная нагрузка идет на амбулаторное звено.
— Если в поликлиниках не хватает врачей, на вызов приходит фельдшер. Обычно он торопится — не снимает ботинки (просит бахилы), не моет руки, отдает пациенту шпаргалку, где перечислены лекарства, и через три минуты уходит. Что вы об этом думаете?
Е. Ю. — Не ошибается, наверное, тот, кто не работает. Мы практически ежедневно проводим методические учебы и занятия с нашими поликлиническими подразделениями, наблюдаем за их работой непосредственно с пациентами, корректируем их. Потому что лечение новой коронавирусной инфекции — рутинное, унифицированное и стандартизованное. В этих бумажках, с которыми приходят фельдшеры, — пять схем, утвержденных российским Минздравом. Из них нужно выбрать одну, которая подойдет конкретному пациенту. А что касается недочетов в работе конкретных фельдшеров, мы над этим работаем.
— Врачи, приходившие на дом в прошлом году, бесплатно раздавали медикаменты для лечения гриппа и ковида, а сейчас этого нет. Правила изменились?
Е. Ю. — Нет, правила не изменились, изменились (немного) схемы лечения. Противовирусная терапия препаратами «Арбидол» и «Фавипиравир» назначается теперь группе риска — это пациенты старше 65 лет, имеющие сопутствующие заболевания, невакцинированные. Лекарственные средства они получают абсолютно бесплатно. Если у пациента легкое течение заболевания и он вакцинирован, врачи назначают только симптоматическое лечение.
— Врач должен прийти по вызову в любом случае или при каких-то условиях — определенной температуре, другим симптомам?
Е. Ю. — Врач или фельдшер должен прийти в любом случае.
— Кол-центр действительно начал хорошо работать по сравнению с прошлым годом. Тогда было невозможно дозвониться, а сейчас — практически сразу. Но бывают случаи, когда врача вызывают, а он не приходит. У нас используется телемедицина для консультаций больных ковидом? Чтобы пациент мог связаться с врачом через интернет или по телефону.
И. П. — Возможность, конечно, есть — это так называемый аудиоконтроль. После того как врач или фельдшер посмотрит пациента, дальнейшее наблюдение за динамикой его состояния идет с помощью аудиоконтроля. Если пациенту становится лучше, его выписывают.
Е. Ю. — Телемедицинские технологии мы используем очень давно, раньше они были доступны в формате «врач — врач», когда специалисты консультируются друг с другом по сложным случаям диагностики и лечения. С этого года в области запустили целую систему консультаций «врач — пациент», и она хороша не только для коронавирусных больных. Например, можно дистанционно выписать рецепт. Сейчас мы апробируем систему дистанционного мониторинга за пациентами, когда специальные устройства передают отдельные показатели врачу, наблюдающему за пациентом.
Это значительно упрощает оказание помощи в отдаленных и труднодоступных поселках. Пациенты там не брошены — они могут самостоятельно связаться с доктором, направив запрос в эту телемедицинскую систему. Есть специальные кабинеты наблюдения, обученные врачи, фельдшера и медсестры. Все это активно развивается.
— При этом мы слышим о сбоях в информационных системах — так было и в прошлом году, и в начале этого. Сейчас плохо работает городская система «МИР». Поликлиники не могут выписывать больничные, регистрировать на прием больных. Системные администраторы говорят, что это быстро не исправить — потребуется много времени, возможно, два года. Как вы с этим боретесь?
Е. Ю. — Сбои связаны с тем, что область интегрирует в одно целое различные информационные системы медицинских организаций. В том числе систему «МИР», которую используют больницы и поликлиники Екатеринбурга, поскольку деления больниц на областные и городские уже нет. Сбои в системе — временные, устранимые. Мы работаем над этим совместно с Минцифры.
— Временные сбои продолжаются почти год. Чего не хватает, чтобы система заработала — денег, технических возможностей или специалистов?
Е. Ю. — Это достаточно длительный процесс, потому что речь идет о федеральном проекте — едином цифровом контуре. Финансирование достаточное. У нас все ФАПы оснащены автоматизированными рабочими местами и подключены к сети интернет — это огромная работа, в том числе по Екатеринбургу. Когда идет интеграция данных, сбои бывают.
— В какую сумму обходится борьба с ковидом, например, если взять предыдущую волну? Можете сказать, сколько миллиардов рублей потратили?
Е. Ю. — Затраты складываются из разных составляющих. Поэтому сложно все сосчитать, наверное, за три года борьбы с коронавирусом мы потратили несколько миллиардов.
Нам удалось полностью переоборудовать реанимационные отделения — там стоит новая дыхательная аппаратура и аппаратура слежения. Мы оснастили кислородной разводкой тридцать больниц, поставили новые газификаторы, купили лекарственные средства за счет областного бюджета. У нас много денег ушло на текущие ремонты, еще больше — на выплаты медицинским работникам (кстати, мы один из немногих регионов, кто эти выплаты сохранил).
Мы купили тест-системы для тестирования на амбулаторном этапе.
Сегодня у нас все пациенты с признаками ОРВИ подлежат экспресс-тестированию, в том числе скорая помощь тестирует пациентов при подозрении на коронавирус.
— Не проще было бы, если бы аптеки раздавали тесты на Covid-19, граждане сами себя тестировали и, если больны, сообщали в больницу о результатах? Такая практика есть в некоторых странах, например в Канаде, где на семью ежемесячно выдают пакет тестов.
Е. Ю. — Экспресс-тесты продаются в аптеке — они доступны, граждане их могут приобрести. Дело в том, что эти тесты основаны на методе иммунохроматографического анализа. Результат на тест-полоске виден в течение 5–10 минут, а медицинскому работнику нужно убедиться, что ошибки нет, и занести результат в федеральную информационную систему. Благодаря регистровой записи пациент получает QR-код переболевшего — это дает ему отсрочку на шесть месяцев от первичной или повторной вакцинации.
И. П. — Екатерина Васильевна правильно сказала: любой диагноз — в первую очередь это клинико-лабораторное подтверждение. Пока врач не посмотрит, установить диагноз лишь по одному тесту невозможно.
— По разным подсчетам, избыточная смертность в России за 2021 год составила от 600 тысяч человек до миллиона. По Свердловской области есть такие цифры?
И. П. — Знаете, федеральный Минздрав в первую очередь считает ожидаемую продолжительность жизни (ОПЖ). Все наши интегральные показатели зависят от того, насколько мы увеличили ОПЖ. Считать избыточную смертность отдельно от увеличения продолжительности жизни совершенно бессмысленно.
— По вашим прогнозам, к середине октября заболеваемость коронавирусом в регионе сойдет на нет?
Е. Ю. — Мы бы очень хотели, чтобы она совсем сошла на нет, но — увы! — так не получается. Количество заболевших никогда не падает до нуля — одна волна плавно перетекает в другую. Людей невозможно закрыть по домам — они все равно будут мигрировать и общаться. Тому, кто беспокоится о своем здоровье, лучше носить маску, пользоваться антисептиками, избегать больших скоплений людей и ставить прививки, даже если официально этого не требуют.
